Пора предательства - Дэвид Кек

Скрипели колеса телег, шумно отдувались волы. Дьюранд понял: задремав, он отстал, пропустил мимо себя почти всю колонну и оказался среди обозов. Бейден, небось, заметил, что он спит и отстает — и не разбудил. Смотрел на него, спящего. Мысль эта Дьюранду не нравилась.

— Ублюдок. Грачи, — пробормотал он. — Насмехаются.

Красный Колпак прикрыл рот рукой и так же громко зашептал:

— А ты уверен, что это он? Его-то и не узнаешь. И он чуть не убился, чтобы сюда попасть, — я вот как раз говорил — так что поневоле задумаешься…

Дьюранд уже примеривался ударом кулака сшибить с болвана колпак, но тут вокруг зашипел знакомый шепот. Он исходил отовсюду и ниоткуда в отдельности: знакомые строки из древней «Книги Лун».

Дьюранд тут же выхватил из ножен клинок Оуэна, хотя и не видел в сумраке ничего, кроме телег и вьючных лошадей. Высокая бурая трава доходила лошадям до брюха.

— Ну вот еще! — скривился Красный Колпак. Лицо его блестело от пота и грязи. — Не гневайтесь, ваша светлость! Парнишка! Это же совсем еще парнишка. Ну, любопытно ему стало, и все тут. Увидел вас, как мы мимо проезжали. Да еще вороны эти, ну и…

Заросли травы вскипели, полные псов.

Пронзительно заржали кони.

Псы бросались на колонну со всех сторон, рвали и людей, и коней. Десятки гнусных тварей. Свора за сворой. Дьюранд вцепился в своего скакуна руками и ногами, лишь бы усидеть — а кругом люди прыгали с телег и подвод, ища спасения. Лошади, обезумев от страха, метались и бились.

Изогнувшись в седле, он ухватил мула Дорвен за ухо и уздечку. Глупая скотина немедленно укусила его.

Вокруг в зловещей тьме разлетались во все стороны струи крови, метались перепуганные солдаты, наставив оружие на траву. Обоз рассыпался, потерял строй. Ошалелые волы понесли, с грохотом волоча за собой повозки.

Так же быстро, как появились, псы унеслись прочь — умчались, шевеля верхушки высоких трав, как щука, что скользит под гладью озера. Где-то вдали замычал вол. Все, кого четвероногие дьяволы выхватили из кавалькады, были уже мертвы. Псы дождались первой же полосы высокой травы, чтобы нанести удар.

Дьюранд обернулся к Дорвен — и чуть не упал из седла от облегчения: возлюбленная была цела и невредима, хотя спутник ее пропал. Дьюранд выпустил брыкающегося мула. Внимание его привлекли какие-то крики неподалеку.

В нескольких шагах от него обнаружился как раз тот самый Красный Колпак: он умудрился поймать одного из псов. Дьюранд поглядел на Дорвен, а потом спрыгнул с коня — в кольцо потрясенных солдат, что собрались вокруг тела того самого ржаво-рыжего мастифа. Тот был пригвожден к земле старинным копьем для охоты на кабанов. Красный Колпак крепко зажал древко в руках. Пес был недвижен, если не считать шевеления целого роя мух, что уже успели облепить его.

Как же близко к Дорвен была эта тварь!

Солдаты бормотали молитвы, оберегающие от зла, складывали пальцы в знак Небесного Ока, крепче сжимали оружие. В траве гулял ветер. Вокруг колонны поля еще кишели псами, но один из них лежал тут.

— Брака, может, тебе лучше отойти от него подальше? — спросила Дорвен.

— Ну уж нет! Гляди-ка, малец.

Даже Дьюранд отшатнулся, когда красноколпачный Брака вздернул труп пса в воздух, так что на зрителей полетели стряхнутые с пса мухи, да и кое-что похуже. Копье Брака держал, точно вилы.

Дьюранд и кольцо простых солдат так и ахнули: казалось, гнусная тварь мертва уже много месяцев. Дьюранд вдруг снова услышал слабое-слабое эхо собачьего шепота — точно за много лиг отсюда.

Тем временем к ним уже скакали другие всадники. Несколько человек из толпы обернулись на перезвон упряжи. Из головы колонны к ним ехал Ламорик со свитой: Конран, Конзар, Саллоухит и все остальные, готовые сразиться с псами или же оценить размеры катастрофы. Они присоединились к толпе вокруг трупа пса.

Когда Ламорик соскочил с коня, воины расступились, а леди Дорвен поспешно отступила на шаг и затерялась в толпе. Лицо ее было скрыто под капюшоном. Брака один стоял перед важными господами. На сером, замызганном лице его топорщились клочки рыжей щетины.

— Владыка Судеб… — пробормотал Ламорик, подходя поближе. Брака криво улыбнулся в ответ. Рыжие лапы мастифа торчали окоченело, жестко, как палки. — Вы только поглядите на этого зверюгу. Ну-ка…

И он потянулся взять из рук у Браки копье.

— Одну секунду, ваша светлость, — проговорил Кон. Он плавным движением вонзил меч прямо через шкуру и шерсть пса в землю. От гнусной твари растекся очередной поток смрада, но Конзар лишь пробормотал что-то неразборчивое и повернул клинок в теле пса. Дьюранд услышал, как скрипнула земля под острием Конзарова меча. Тело пса даже не шелохнулось. Рыжая шерсть твари подрагивала на ветру.

Конзар, удивленный, склонился над псом. Потом перевел взгляд на Браку.

— А ты уверен, что?..

Едва колено Конзара коснулось дерна, как слабый шепот в голове Дьюранда зазвучал вдруг, да еще как сильно — словно разрядом грома. Тело пса изогнулось, клацая зубами. Лишь внезапный удар Дьюранда отбросил Конзара туда, где тварь не могла до него дотянуться.

Пошатываясь. Дьюранд занес над головой меч и замахнулся, когда в круг шагнул гофмаршал Конран.

— Ага!

Великан остановился над дьявольским псом. Единственный глаз его сверкал, кончик меча упирался в шею чудовища.

Вот теперь тварь принялась извиваться. На прикосновение Разящего она не среагировала, но притворяться спящей под клинком гофмаршала не могла.

— Столько дней я ждал тебя, — прогремел Конран.

Все бароны обнажили мечи — гофмаршал оказался в кругу клинков, как будто все тут собравшиеся собирались танцевать танец Нового года.

Пес зарычал. В голове Дьюранда гудели строки из «Книги Лун»: «Она взглянула на запустение, порожденное ее запозданием. Увидела боль, что причинили Ведьма и Сын Зари; смерть, голод, похоть, ревность. Взглянула — и слезы ее пали на мироздание».

Язык твари извивался, мотался из стороны в сторону.

Однако маршал удерживал чудовище на конце меча. Костяшки крепко сжатых пальцев казались не меньше щиколоток.

— Посмотрим, чего будет стоить твоя игра теперь, подлая тварь! Именем Короля Небесного! Щитами Стражей! Копьем Паладина! Кривым посохом Странника!

Пес завизжал — пронзительно и тонко. Забился на земле. Но Конран лишь сильнее налег на свой длинный меч, продолжая провозглашать заклинания, покуда тучи над головами воинов не забурлили.

Небеса переменились. Люди вокруг в изумлении взирали на кипение туч. А вскоре кольцо зрителей распалось: с серого небосвода на гофмаршала и чудовище обрушился поток желтоватых лучей.

Голос великана разносился над полями на целую лигу, а то и больше.

— Ползучий вор! — грохотал он. — Ты совершенно беспомощен. — Он воздел свободную руку вверх. — Под взглядом Небес ты уничтожен!