Раненый город - Иван Днестрянский

— Командир! В чем дело?!

Взводный застыл, припав к трубке полевого телефона. Поворачивается ко мне.

— Приказ прекратить огонь… Соблюдать прекращение огня, и в доме полно людей… Не рисковать…

Он бросает трубку. Стрелять больше не будут! Обмениваемся взглядами, полными лютой ненависти. Это неправильно!!! О чем они все в горисполкоме и на том берегу думают?! Какой вред могут нанести даже тяжелые полковые минометы огромному железобетонному дому?! Люди в нем могут пострадать лишь случайно. Остановиться перед этим?! А мы что будем делать?!! Мы — не люди?! Чего стоят договоренности политиков, если в сердце города продолжает торчать заноза ГОПа? Сколько жизней еще надо положить в этих кварталах?! Сколько дней будет разрушаться город, из которого националисты были уже выбиты и вошли в него вновь благодаря постоянным переговорам и невразумительным приказам?! Тысячи жителей потеряли свои дома и имущество там, где они вправе были рассчитывать на защиту. Все потому, что вместо реальных и жестоких проще отдавать хорошие, «человеколюбивые» приказы! А там — пусть остатки стен добьют до фундамента, а деревья спилят пулями до земли. Мы, полковники, генералы и президенты, к этому непричастны! Теряются сотни жизней, а они не берут на себя ответственности ни за одну.

Так, не начавшись, кончилась эта атака. В тот же день от огня миролюбивых мулей сгорает роддом. Потушить не смогли, потому что по пожарным и врачам, пытавшимся спасти оборудование, велся минометный огонь…

До вечера продолжаются по всему фронту перестрелки. А ночью неожиданно разгорелся сильный бой, в котором участвовал отряд ТСО и подразделения гвардии. Бардак, сумятица, черт знает что. Сначала мы решили, что обозленные утренним обломом соседи подлечили нервы спиртным и пошли в несанкционированную атаку. Пришлось и нам открывать огонь, надо же помочь атакующим… Закончилось все, как и следовало ждать, омерзительно. Несколько убитых, десяток раненых, и мы тоже потеряли пулеметный расчет, сбитый с окна очередью зенитной пушки. Ранения и ушибы камнями получили Волынец и Дорошенко.

По финалу «маневров» Серж и Али-Паша пошли на разбор. Выяснилось: командир ТСО не виноват, во время этой идиотской атаки он был в штабе. И начали ее не тэсэошники, а тираспольские гвардейцы. Их командир, по званию майор, зачем-то полез на вражескую сторону и там под огнем опоновцев застрял. Гвардейцы его выручали… Сами пошли и тэсэошников на это дело уговорили. Чего нам для полного счастья не хватало, так это майоров в самовольной разведке.

Рота ТСО понесла большие потери. Подбит и сгорел их единственный бэтээр с надписью «За Колю Белана!», который еще девятнадцатого июня тараном захватили у своих казарм гвардейцы-костенковцы и передали сражавшимся рядом с ними бойцам ТСО. У этого бэтээра не было одного колеса, отбитого в результате тарана, плохо работали поврежденные тормоза, но все же это был бронетранспортер… Когда люди поняли, что произошло, и вытащили тела, был взрыв бессильного гнева. Сплоченности между гвардией и ТСО этот случай, понятное дело, не прибавил.

Все время из горисполкома хнычут и требуют прекратить огонь, не поддаваться на провокации. После очередных угроз с политинформациями, Колос шарахает из засады беспечно маневрировавший молдавский бэтээр. Его готовы целовать. Он сравнял наши с мулями потери в машинах. Через час разражается горисполкомовская истерика. Оттуда требуют немедленно назвать виновных, арестовать и выдать для расправы метких «негодяев». Колоса и его людей, конечно, не выдали. Батя велел им сесть под домашний арест и носа без его разрешения не высовывать.

В тот же день приходили гвардейцы Бендерского батальона, общались с нами и наказанными, смеялись: «Ну, пацаны, держитесь, вас за пушку козлят круче, чем нас за наш единственный миномет!» Без юмора солдат не солдат, но по существу разговор вышел не веселый. Вокруг Бендерского батальона продолжается что-то тягостное и непонятное. Нападение националистов на город со всей очевидностью подтвердило правильность предположений и приготовлений комбата Костенко. Он один думал об обороне Бендер, в то время как политики снимали городские заставы и усыпляли бдительность населения. Он поднимал голос о сосредоточении под городом сил Молдовы и недопустимых уступках в обороне, а вышестоящие чины на него зло и самодовольно шикали. Но комбат не согнулся перед угрозами и происками интриганов, продолжая свое важное и нужное для Бендер и всей Приднестровской Республики дело.

В последовавших боях комбат тоже действовал правильно. Инженерные заграждения против бронетехники националов, нападения на румыно-молдавские колонны у крепости, фланговые удары по предмостной обороне врага, стоившие ему громадных потерь и сделавшие возможными танковый прорыв из Паркан, — это дела его батальона. Но ни в Бендерском горисполкоме, ни в Тираспольском управлении обороны не торопятся ставить это батальону и его командиру в заслугу. С одной стороны, от Костенко постоянно требуют новых данных о противнике, потому что никто, кроме него, не может организовать разведку. С другой — от предложений и рекомендаций комбата постоянно отказываются, указывают его батальону негодные позиции, грозят трибуналом и обвиняют гвардейцев во всех смертных грехах.

Да, конечно, масла в огонь подлила конфликтная ночь с 22 на 23 июня. Но бездействие и упрямство военных руководителей и политиков ПМР стоили защитникам Бендер многих бессмысленных жертв. Ради города они были обязаны наступить на свое самолюбие и подумать о реальных вещах, о стоящих на краю гибели людях. Видно, такое усилие воли оказалось им не под силу. Похоже, губительные для нашей республики амбиции некоторых наших руководителей далеко зашли. Есть еще одна страшная вещь, о которой заикнулись ребята: они считают, что комбата пытаются убрать физически, что к этому причастны люди из элитного батальона «Днестр» и МГБ ПМР.

Ужасно… Немыслимо… Но ведь и ребята не вчера родились, многое видели и прошли, были в личной охране комбата! Как это все на руку врагам… Эх, рвануть бы сейчас к самому батьке-комбату Костенко, спросить его обо всем! Но не скажет он ничего, и поступка такого не одобрит… Под вечер костенковцы ушли.

Относительное затишье продолжается два дня. Седьмого июля испрошенное молдавской стороной прекращение огня кончается как обычно. В четыре пополудни румынва атакует. Отряд ТСО, занявший позиции в общежитии на углу улицы Калинина подвергается яростному обстрелу из «Шилки». Шмалили так, что в доме вновь начался пожар. Но бойцы ТСО проявили упорство, и «выкурить» их националы не смогли. Поэтому опоновцев, которые под прикрытием «Шилки» пошли в атаку, встретил жидкий, но точный огонь. Наши поднятые по тревоге стрелки тоже старались. Опоновцы продолжали волнами идти в остатки частного сектора, низкие обрубки стен которого защиты им не давали. Они не видели бойцов ТСО и нас, зато все видели их. Своих раненых они достать тоже не могли. Это была бойня.

Бесцельно металась по Первомайской «Шилка», впустую расстреливая боекомплект, и тут на правом фланге начался фестиваль. Проснулись и подскочили на подмогу два грузовика казаков с железнодорожного вокзала под командованием сотника Притулы по прозвещу Миксер. Казаки рассыпались с них горохом и в два-три десятка стволов открыли огонь. И экипаж молдавской «Шилки» получил то, чего у него не было, — видимую цель. На счастье, у румын кончались снаряды. Огрызнувшись парой очередей, «Шилка» резво умчалась. Залегшие от безнадеги опоновцы, почуяв угрозу окружения, поднялись. Отчаянно отстреливаясь, они побежали назад. Несколько полицаев тут же были убиты казаками и тэсэошниками, но в целом их потери оказались меньше, чем если бы они продолжали лежать на простреливаемом приднестровцами пятачке.