Женское счастье - Наталья Никишина

Итак, Иннокентий стал раньше приходить домой. На его гладкий лобик легли морщинки заботы. Прошло уже три месяца с той поры, как Кеша спел в ванной арию Ленского. Медлить больше было невозможно. Роман не должен был превратиться в узаконенную многолетнюю связь. Наступил критический момент, когда эти отношения утратили для Кеши остроту новизны, но еще не пришло время, когда они могут превратиться в привычку. Нужно было наносить удар.

Все эти бесконечные месяцы подруги говорили мне, что я сошла с ума, что нельзя ходить по дому в таком виде, что мои немытые и нечесаные волосы с темными корнями ужасающи, что рваный халат и дырявые колготы — не самое пикантное зрелище, что я могла бы хотя бы накраситься. Я все это выслушивала молча и только усмехалась про себя: я-то знала, что наступит мой час.

У Кешиного начальника грянул юбилей, и, естественно, мы были в числе приглашенных. По некоторым приметам я поняла, что там же будет и моя соперница. Уж больно Иннокентий пытался отвертеться от этого торжества. Но начальство есть начальство, и Иннокентий поехал покупать цветы. Когда он вернулся, я была уже готова. Естественно, все это время, повязав поясницу шерстяным платком, я обдумывала свой будущий наряд.

Мое платье цвета граната одновременно развевалось и облегало; мое лицо, отдохнувшее от косметики, дышало чистотой и нежностью; мои волосы, отросшие и свежеокрашенные, спадали на плечи; мои ноги в новых итальянских туфельках… Ах, да что говорить! Иннокентий застыл на пороге, словно увидел меня впервые.

И мы отправились на торжество. Может быть, там и была моя соперница, но я ее не заметила. Мужчины ухаживали за мной, а у женщин при виде меня напрягались лица. Когда мы ехали домой, Кеша бросился к запоздалому продавцу цветов, и несколько дней в нашей квартире повсюду стояли розы. Все-таки неплохо пережить медовый месяц еще раз!

В «командировки» Иннокентий больше не ездит. А у меня в запасе еще три с половиной года, чтобы придумать новую тактику.

Три дня я вне себя от ярости. Чтобы меня, крупнейшего специалиста по части женского имиджа, отверг заурядный инженер Петров?! Чтобы мне, той, что создала целую науку о том, в чем пойти и как накраситься, этот продукт политеха сказал: «Маша, у нас ничего не получится»?! Ну уж нет, дорогой Петров. Так просто от меня еще никто из вашего брата не уходил. Недаром ко мне прибегают советоваться не только женщины десяти отделов нашего института, но и все продавщицы соседних маркетов и шопов.

Да, я не постесняюсь заметить, что Зайцев, Юдашкин и покойная мадам Шанель по сравнению со мной — просто дети. Ну что, например, может посоветовать Карден моей подруге Милке? Что он ей скажет? Да ничего он ей не скажет, потому что только глянет на нее — и онемеет… На нее одну нужна вся ткань, что у них на целый дом моделей расходуется.

А я сразу разрешила все Милкины проблемы. Одела ее в стрейч. Да, конечно, сначала было несколько скандалов на улицах. Люди «скорую» вызывали, думали, что девушка из клиники сбежала. Зато уже через неделю ее в Италию увез художник один. Он на нашей Милке мировую карьеру сделал: я сама в журнале видела репродукцию с Милкиного портрета. Все говорят: «сюр, сюр»… Какой там «сюр»! Реализм чистой воды…

Да что Милка! Вот Эмма, к примеру. Сколько времени ей проходу не давали гориллы в безрукавках на мускулистых торсах… А бедная Эмма мечтала о мальчике в очках, с томиком Борхеса под мышкой. Но стоило ей последовать моему совету (вместо беленького платьица в цветочек надеть кожаные шорты и раскрасить свое интеллигентное личико, как у Чингачгука), как все устроилось. Скромные юноши из консерваторий и колледжей стайками слетелись к ней. А почему? Потому что в своей практике я опираюсь на непреложные законы природы.

Все началось еще в юности. Я с детства увлекалась литературой о природе и повадках различных животных. Именно такая статья и натолкнула меня на гениальное открытие. Вот скажите мне, отчего это уже много веков женщины красят глаза? Все проще простого. В природе у многих животных и насекомых глаза ярко обведены (у знаменитой очковой кобры собственные глазки крошечные и незаметные). Нарисованные глаза есть у гусениц и бабочек. Иногда рисунок располагается на спине или на крыльях.

Зачем им нужна такая «косметика»? Оказывается, рисунок создает иллюзию близкого взгляда. А близкий взгляд для всего живого означает неотвратимую опасность. И вся живность на такую ситуацию реагирует по-разному. Кролики и лягушки беспомощно замирают, обнаружив рядом змеи ный глаз, птицы поскорее улетают от «глазастой» бабочки. А вот орангутанг немедленно переходит в наступление, если исследователь глянет в глаза этому примату.

Вот с такой малости и началось мое практическое использование законов природы в личной жизни моих приятельниц. Я научила Ирку совсем не краситься, когда она ходила на свидания к Семену. Потому что точно определила, что он — мужчина-птица и при виде яркой женщины немедленно улетает. Это я велела Марине носить розовые кружевные блузки, над которыми хохотал весь Крещатик. И была права. Потому что Майкл действительно оказался пчелой и жужжит над Мариной по сей день. Он трудится для нее, как целый рой, вырабатывая долларовый мед, а те элегантные хохотушки по-прежнему гуляют по бульвару… А разве не я помогла Ярославе выйти замуж за настоящего хищника капитализма? Потому что вовремя превратила ее в дрожащую лань с белым треугольником сзади.

Современная женщина вынуждена сочетать в себе задатки опытного следопыта-охотника с умением ученого-ветеринара. Миновали времена легких успехов. Читаешь какого-нибудь Бальзака и диву даешься: граф увидел прачкино колено — и бряк в обморок! И тут же сует ей миллион-второй: покажи еще. Да сейчас этих коленей… Гляди — не хочу!

И все прочее на виду. Это раньше мужчина заманивал, соблазнял, улещивал. А чем сегодня женщина может заинтриговать его? Ой, какие нелегкие будни ожидают женщину, которая вышла на тропу любви! Надо же точно знать, кто перед тобой: тигр или кролик. Осторожно подманить гордого оленя или отпугнуть стадо молодых бычков. А стрекочущие и скачущие мужчины-насекомые! А добродушный и опасный мужик-медведь?… И для каждого из них — свой стиль, свой макияж, своя одежда. Нелегко, конечно. Зато сколько радости истинной любительнице природы доставляет волк, идущий у ее ноги. Как греет женское сердце ласковый пушистый грызун на домашнем диване!

А сколько перспектив открывает моя теория для самой женщины, для ее психики. Какие перемены в семейной жизни! Ты чувствуешь, что вот-вот поссоришься с мужем? Немедленно надевай наряд, в котором ты — вылитая пантера, и рычи сколько угодно! Подумайте: сменили платье — и обычный скандал превращается в элегантное шоу для двоих! Или, к примеру, тебе намекают, что ты — змея. Ну и что? Наряжайтесь соответственно и шипите. Теперь это уже не недостаток, а часть имиджа…

И все бы было хорошо, если бы не Петров. Ну почему моя блестящая научная теория потерпела поражение именно с ним? Сначала я решила, что он — обычная морская свинка, и пришла к нему, блестя и переливаясь, как анаконда. Он даже не обратил внимания. Потом я заподозрила в нем скрытого льва и нашла себе костюмчик с полосками, словно у зебры. Петров не отреагировал… Я поняла, что он — истинное насекомое, и сыграла герань полевую с одурманивающим запахом. Петров шарахнулся от меня, как таракан от «рейда». Я стала искать аналогии в водной стихии и целый вечер резвилась, как рыбка, не открывая при этом рта. Петров не клюнул. Я перебрала все экзотические варианты с птицами и африканскими буйволами. Ничего не вышло. Пригляделась к отечественным скотным дворам и рискнула сделать из себя родную Буренушку. И потерпела полное фиаско.