Святилище - Кейт Мосс

Мсье Констант предложил ей руку.

— Идем?

От его голоса по спине у нее прошел холодок. Леони колебалась не больше мгновения. Затем, наблюдая за собой будто со стороны, она просунула ладонь без перчатки ему под локоть и опустила ее на серый рукав.

— Вы очень добры, — сказала она.

Леони Верньер и Виктор Констант вместе вышли из церкви на площадь Сен-Жимер.

Несмотря на свой растрепанный вид, Леони не сомневалась, что на площади Сен-Жимер нет человека счастливее ее. Она так часто представляла себе такую минуту, и все же удивительно, как естественно казалось идти под руку с мужчиной.

И не во сне.

Виктор Констант вел себя как идеальный джентльмен, был к ней внимателен, не выходя за рамки приличий. Он попросил разрешения закурить и, получив позволение Леони, оказал ей честь, предложив одну из своих турецких сигарет, толстых и темных, совсем не таких, какие курил Анатоль. Она отказалась, но ей польстило, что к ней относятся, как к взрослой.

Разговор продолжался, касаясь обычных тем: погоды, развлечений, какие можно найти в Каркассоне, красоты Пиренеев — пока они не дошли до начала Старого моста.

— Здесь, к сожалению, я должен с вами расстаться, — сказал он.

Леони удалось скрыть жестокое разочарование.

— Вы были очень добры, мсье Констант, чрезвычайно любезны. — Помедлив, она добавила: — Мне тоже пора возвращаться. Брат, должно быть, гадает, куда я подевалась.

Минуту они простояли рядом в неловком молчании. Одно дело — завести случайное знакомство в необычных обстоятельствах, спасаясь от бури. Совсем другое — сделать следующий шаг.

Леони, хотя ей и нравилось считать себя не связанной условностями, все же ожидала, чтобы он заговорил первым. Было бы совершенно непристойно с ее стороны самой предложить встретиться снова. Правда, она улыбнулась ему, показывая, что подобное предложение не встретит отпора.

— Мадемуазель Верньер, — заговорил он.

Леони послышалось, что голос его дрожит, и это понравилось ей еще больше.

— Да, мсье Констант?

— Надеюсь, вы простите меня, если мои слова покажутся слишком смелыми, но я хотел бы знать, имели ли вы удовольствие побывать на площади Гамбетты. — Он указал направо. — Это не больше двух-трех минут отсюда.

— Я проходила там этим утром, — сказала она.

— Если вы любите музыку, там каждое утро по пятницам проходят прекрасные концерты. — Он обратил к ней всю силу взгляда своих голубых глаз. — Я обязательно буду там завтра.

Леони спрятала улыбку, одобряя тонкость, с которой он предложил свидание, не выходя из границ благопристойности.

— Тетя собиралась порадовать меня музыкой, пока мы в Каркассоне, — сказала она, склоняя головку к плечу.

— В таком случае, возможно, я буду иметь счастье снова встретиться с вами завтра, мадемуазель, — проговорил он, приподнимая шляпу. — И с удовольствием познакомлюсь с вашей тетей и братом.

Он задержал на ней взгляд, и на миг Леони почудилось, что они связаны, что он будто притягивает ее к себе, как рыбку на леске. Она затаила дыхание. Сейчас ей хотелось одного — чтобы этот мсье Констант обхватил ее талию руками и поцеловал ее.

— До свидания, — сказал он.

Его слова разбили чары, Леони покраснела, как будто он мог прочитать ее мысли.

— Да, действительно, — пробормотала она, — до следующей встречи.

Он повернулся и решительно зашагал по улице Понт Вьё, избавив ее от позора — если бы заигравшие в ней надежды прорвались наружу.

Констант смотрел ей вслед, оценивал осанку, легкую походку, манеру высоко держать голову, словно она прекрасно знала, что чьи-то глаза смотрят ей в спину.

Дочь удалась в мать…

По правде сказать, это оказалось слишком просто. Краснеющая школьница с круглыми глазами и приоткрытыми губками, за которыми виднелся кончик розового язычка. Будь у него такое желание, он мог прямо сейчас увести ее с собой. Но ему нужно было другое. Куда больше удовольствия доставит ему играть ее чувствами. Несомненно, он погубит ее, но пусть сначала она его полюбит. Это будет для Верньера мучительнее, чем узнать, что Констант взял ее силой.

А она его, конечно, полюбит. Она молода и впечатлительна, созревший плод, готовый упасть в руки.

Ее можно пожалеть…

Он щелкнул пальцами. Человек в голубом сюртуке, державшийся за ним чуть поодаль, мгновенно оказался рядом.

— Мсье?

Констант написал короткую записку и приказал доставить ее в отель Сен-Винсент. Ему очень хотелось представить себе лицо Верньера, когда тот прочтет написанное. Пусть он страдает. Оба, Верньер и его шлюха. Он хотел, чтобы ближайшие несколько дней оба провели, озираясь, ожидая нападения, гадая, с какой стороны обрушится удар.

Он сунул кошелек в жирную руку соглядатая.

— Следи за ними, — велел он. — Не отставай. Мне обычным способом сообщай, куда в точности они направляются. Ясно? Сможешь ты доставить записку раньше, чем девица доберется до отеля?

— Это мой город, — обиженно ответил соглядатай, развернулся на каблуках и исчез в узком переулке, уходившем за здание госпиталя.

Констант и думать забыл о девушке, обдумывая следующий ход. За время скучного флирта в церкви он вытянул из нее не только название отеля, где они остановились, но и более важные сведения о том, где Верньер с его шлюхой обосновались постоянно.

Он хорошо знал Ренн-ле-Бен и его лечебные учреждения. Место вполне подходило для его целей. Ему бы не хотелось выступать против них в Каркассоне. Слишком многолюдный город, столкновение неизбежно привлечет внимание. А вот одинокое поместье в глуши? У него были и связи в городе, особенно один человек, неразборчивый в средствах и жестокий по натуре, которому он однажды оказал услугу. Констант не сомневался, что без труда убедит его оплатить долг.

Констант на фиакре вернулся к центру Бастиды, оттуда по запутанным переулкам вышел мимо кафе «Негоциант» на бульвар Барбе. Здесь располагалось закрытое частное заведение. Можно заказать шампанское, да и девицу. Здешние девицы были все смуглянки, а он предпочитал бледную кожу и светлые волосы. Но сегодня он готов был сделать исключение. Ему было что праздновать.

Леони пробежала через площадь Гамбетты, по тропинкам и дорожкам, блестевшим лужами дождевой воды под бледными лучами солнца, потом обогнула уродливое муниципальное здание и попала в центр Бастиды. Она почти не замечала суматохи, царившей в городе. На улицах было полно народу, под ногами людей струи воды крутили мусор, смытый с холмов силой бури.

Она только теперь начала задумываться о последствиях своей дневной прогулки. Злые упреки Анатоля звучали у нее в голове, пока она торопливо пробиралась по затопленным улицам. Нервы у нее натянулись как готовые порваться струны.