Жизнь Гюго - Грэм Робб

Гюго, как самая известная личность в своем квартале – квартале, который всегда служил центром любого восстания, – понимал, что в его руках сосредоточено огромное влияние. Битвы всегда волновали его и пробуждали осознание своего особого предназначения. Подобные мысли он приписывал своему военному детству. Он и местный мэр пошли к новому премьер-министру, Одилону Барро. После тревожных переговоров они вернулись домой к Гюго, вышли на балкон и объявили о созыве Временного правительства. Гюго призывал также учредить регентство, то есть возложить на герцогиню Орлеанскую обязанности главы государства. Первое объявление встретили радостными криками; второе вызвало ропот. Нимало не смущаясь, Гюго велел двум солдатам Национальной гвардии сопроводить себя на площадь Бастилии. Там он в два часа пополудни взошел на ступени Июльской колонны и провозгласил регентство перед недовольной толпой повстанцев. Какой-то человек прицелился Гюго в голову из ружья и крикнул: «Долой пэра Франции!» Казалось, ни о каком регентстве не может быть и речи{766}. Тем временем в Отель-де-Виль другой поэт, Ламартин, объявил, что поддерживает республику, и стал одним из одиннадцати членов Временного правительства.

Человек, который хотел убить Виктора Гюго, находился в то время в меньшинстве. Гюго, чья слава началась во время февральской революции, был фантастической фигурой, извергнутой из котла мистики и политической философии, которую в целом называют социализмом. Типичный пример идеализма образца 1848 года – трактат, объясняющий, что миром должны управлять «мудрецы», «жреческие души» и «поэты», – рисует портрет идеального правителя, который почти в точности совпадает с распространенным мнением о Гюго: «прирожденный гений, популярность, сострадательная доброта»; отшельник в большом городе; Христос на баррикадах{767}. Таким был Виктор Гюго, чьими книгами зачитывались в публичных библиотеках, автор «Собора Парижской Богоматери», «Клода Ге», патриотических гимнов и салонных песен, противник смертного приговора, Наполеон романтизма.

Сам Гюго способствовал раздуванию своего мессианского образа в народном воображении. Он стремился к политическому успеху, хотя и понимал, что ему придется высказываться более радикально. Революция, в которой Маркс видел одно из основополагающих событий современной истории, могла вот-вот разоблачить его блеф. И тот крайний идеологический дискомфорт, какой испытывал Гюго в следующие месяцы, отчасти был вызван его собственной концепцией поэта-священника. Скоро его попросят не отступать от образа, сложившегося в головах у рабочих. Ведь они тоже могли припомнить ему, что он – пэр Франции, который соблазняет чужих жен и, в переносном смысле, переспал со всеми режимами после падения Наполеона.

В пятницу 25 февраля, придя в ратушу Отель-де-Виль, гражданин Гюго протолкался сквозь возбужденную толпу, чтобы выразить дань уважения главе Временного правительства Ламартину. Тот сразу же предложил Гюго портфель министра образования. Видимо, с помощью Гюго решили уравновесить вошедших в состав правительства настоящих антикапиталистов – Луи Блана и человека, которого называли «рабочим Альбером». Всеми любимый писатель скорее получил бы поддержку в «провинции» (то есть в остальной Франции). От министерского поста Гюго отказался. В его сознании Временное правительство было застывшим мятежом; народную республику он считал неверным решением. На дворе 1848 год, а не далекое утопическое будущее. Все же Ламартин убедил его исполнять обязанности мэра своего округа. Младшего сына Гюго, Франсуа-Виктора, Ламартин взял на работу своим секретарем. В числе прочего Франсуа-Виктор обязан был ночевать перед дверью кабинета Ламартина с двумя заряженными пистолетами.

Не все соседи Гюго одобрили его назначение. В одном анонимном письме его обвиняли в «высокомерии» и «аристократизме», а в газете объявили, что его так называемые республиканские взгляды появились только в прошлый четверг. Союз буржуа и рабочих, который привел к власти Июльскую монархию в 1830 году, распался. Нарастали зловещие признаки грядущей классовой борьбы. Демонстранты несли плакаты «Убей богачей!» – слова часто были написаны с ошибками, – а на стенах домов на Королевской площади намалевали ее старое название: площадь Вогезов.

Гюго «правил» восьмым округом восемь дней. За это время он несколько раз обращался к «подданным» со своего балкона, призывая к умеренности. Исполняя обязанности мэра, он организовал полицию, велел разобрать баррикады, заново замостить улицы и починить уличные фонари. Гюго наводил порядок после революции. Он с облегчением увидел, как возрождается его популярность: «Рабочие посылали мне воздушные поцелуи, когда я проходил по улице». Тем не менее единственная его записанная речь в качестве мэра, произнесенная 2 марта 1848 года, во время посадки «Дерева Свободы» на площади Вогезов, показывает, что он ходил на цыпочках по минному полю, изображая беззаботность: «Первое Дерево Свободы было посажено тысяча восемьсот лет назад самим Господом на Голгофе. (Радостные крики)». «Давайте не будем забывать: …революция наших отцов была полна величия в войне, ваша [sic! – Г. Р.] должна быть полна величия в мире… Вот задача на будущее – а в то время, когда мы живем, будущее наступает быстро. (Аплодисменты)».

Пока Гюго нехотя справлялся со своими обязанностями, почти 60 тысяч человек собирались голосовать за него на будущих выборах в Учредительное собрание. Гюго написал «Письмо к избирателям», в котором подтверждал свое согласие и вместе с тем намекал, что он будет вечно признателен добрым парижанам, если его оставят в покое. Из его личной переписки становится ясно: он опасался, что революция началась слишком скоро. Вместе с тем он испытывал неподдельную любовь к простым людям, подобно тому, как предпочитал иметь дело с проститутками из низов. С одной стороны, он был миролюбивым буржуа, чья любовница, услышав о беспорядках, сшила ему нательный пояс для денег. С другой стороны, он сочувствовал анархистам и был довольно циничным парламентарием, подбиравшим на улицах перлы народной мудрости:

Трехлетний малыш распевал «Умрем за родину».

– Знаешь, что значит «умереть за родину»? – спросила его мать.

– Знаю, – ответил малыш. – Это значит ходить по улице с флагом{768}.

Хотя 23 апреля 1848 года Гюго не выбрали, он набрал 59 446 голосов, несмотря на то что не был кандидатом{769}. Успех убедил его начать настоящую избирательную кампанию к следующим выборам, которые должны были состояться в июне. Поддерживаемый комитетом умеренных представителей правого крыла, он написал согласительный манифест, куда входили бесплатное образование, реформа уголовных наказаний, честолюбивая программа строительства железных дорог – и долгосрочные цели: мир во всем мире и наделение всех собственностью. Собственность следует демократизировать, но не отменить. Ближайшую цель он видел в свободе от гражданских беспорядков. Если магазины и заводы простоят закрытыми еще какое-то время, Франция столкнется с экономическим Ватерлоо. Англия уже потирает руки.