Рыцарь Огненной кавалерии - Никита Киров

— А хранилище данных и внутренние системы?

— Тоже.

— А та женщина?

— Погибла.

— Примите соболезнования.

Анхель о чём-то раздумывал.

— Значит, технология так и останется забытой. Это печалит. Вы знаете, как она смогла подключиться?

— Нет, — сказал Эйнар и ткнул Людвига ногой.

Парень виновато опустил голову.

— Очень жаль, — силуэт Анхеля исчез. — На какой-то миг у меня мелькнула надежда, что ещё можно что-то исправить.

Может отдать тек ему? Нет, опасно, кто знает, что у Старца на уме. Пусть уж лучше капсула полежит у Эйнара. Если только роботы не видят её в сумке и каким-то образом не прочитают её тайны. А чтобы решила Берна?

Людвиг тёр ногу. Ну кто его просил открывать рот? Но стало стыдно, парень защищал Эйнара от унижений и смерти, а взамен получил пинок.

— А в чём важность этой Сети? — спросил Эйнар.

Может, Старец скажет, что он хотел с ней сделать.

— Очень важна. Все наши планы были завязаны на Инфосеть.

Людвиг открыл рот, чтобы что-то спросить, но передумал.

— Терциум? — Эйнар вспомнил мудрёное слово. — Так вы назывались?

— Терциум? — удивился Анхель. — Мы назвались так в шутку. Нам нравилась атмосфера тайного ордена самых могущественных людей. Мы говорили «Терциум нон датур», это мёртвый язык древнего мира, который погиб задолго до нас. Рэмми, что путепроводы?

— Проверяю статус всех, пока радует. Но нужно время до завтра для полного анализа.

— Тогда подождём.

Людвиг опять открыл рот, но промолчал. А ведь такого шанса больше не будет.

— Мой болтливый друг, — Эйнар улыбнулся. — Очень интересуется историей Старого мира. Вашего мира. Мы мало что знаем о вас, а всё, что знал я, уже рассказал. Может быть, вы…

— А что именно вы хотите узнать?

— Как погиб Старый мир? — спросил Людвиг.

— На этот вопрос ответить сложно, — силуэт Анхеля сел на иллюзорное кресло во главе стола. — Мир погиб по множеству причин. Но раз придётся ждать, почему бы и не рассказать то, что я видел и что пытался предотвратить? Рэмми, загрузи мне модуль перевода, чтобы мы полностью понимали друг друга.

Анхель продолжил через несколько минут:

— Я с самого детства увлекался фантастикой и мечтал о лучшем мире для всех. Увы, реальность оказалась хуже любой антиутопии, — он говорил на южном наречии с островным акцентом. — Но я хотел это изменить. Я основал небольшую компанию по производству технологичных имплантатов и всего за десять лет мы доросли до интеркорпорации, одной из самых крупных в мире. В Ю-Си-Эс занимались многими вещами, а я стал финансировать то, что мне всегда было интересно — искусственный интеллект и роботы. Мир увлекался нейросетевыми технологиями и автономные хосты ИИ казались устаревшей идеей, но я не бросил этим заниматься.

— А что такое этот искусственный интеллект? — спросил Людвиг, вращаясь в своём кресле. — А то вы говорите и говорите про это, а я…

— А мне нравится задачка объяснить средневековому рыцарю, что такое ИИ, — сказала Рэмми. — А средневековый рыцарь хоть знает, что такое электричество?

— С вашего позволения, — вмешался Железный Дровосек. — Если упростить, то это машина, построенная людьми, которая умеет думать и обучаться.

— Спасибо, — выдохнул Людвиг. — Хоть что-то.

— Был рад помочь, — глаза робота блеснули. — Рэмми умеет обучаться. Мы умеем обучаться, хоть и не так эффективно. А вот устройства системы охраны не могут думать и обучаться, они не ИИ.

Рэмми захлопала в ладоши, но звука не было.

— Браво, Железный Дровосек, браво! Я бы не смогла лучше!

— Мы соблюдаем Три Закона, — продолжил робот. — Системы охраны попроще, в них заложены только шаблоны боя. Но эти машины намного опаснее нас.

— Теперь, с учётом современного образования, красавчик может считаться крупнейшим специалистом по ИИ в мире, — заявила Рэмми. — Сможет даже преподавать в Эм-Ай-Ти. Кстати, у вас уже открыли Америку?

— Рэмми! — Анхель зажал лицо руками. — Хватит или я запущу деактивацию.

— Я молчу, — она исчезла.

— На чём я остановился?

— Что вы занимались разработкой ИИ, — сказал Железный Дровосек.

— Спасибо.

Робот повернулся к Людвигу, уставившись в него своими тёмно-красными глазами. Выглядит жутко, но парень не обращает внимания. Эйнар всё ещё не верил этим жестянкам. Им никто не помешает напасть, если они захотят.

— Вам уже сказали, что такое ИИ, но я всегда мечтал о другом типе ИИ. ИИ первого класса, который превосходил бы человеческий интеллект. У нас было множество разработок и только Рэмми была похожа на то, что я хотел. Но и ей далеко до идеала.

— Ну спасибо.

— Потом мы узнали о небольшом стартапе. Всего десять человек разработали систему точного прогнозирования… знаете для чего? — Анхель засмеялся. — Для того, чтобы предугадывать изменения биржевых котировок, представляете?

Людвиг открыл было рот, но, похоже, решил, что обойдётся без знания, что такое биржевые котировки. Эйнар тоже не стал спрашивать.

— Но объём работ и способности прототипа впечатляли. Фактически они создали ИИ, который анализировал мировые события в Инфосети и давал достаточно точный прогноз на несколько часов вперёд. Если не происходило ничего необычного, ИИ угадывал, куда стоит вложиться или от чего избавиться. Я приобрел ту компанию и дал больше ресурсов, а разработку стал курировать лично. Прототип мы назвали Пророком и натаскивали его на биржу, но на более длительные сроки. Пророк анализировал множество метрик и почти всегда угадывал финансовый результат. Но все прогнозы никогда не шли дальше определённой даты и мы не знали почему. А пока мы искали причину, эта дата наступила. В тот день началась полномасштабная ядерная война.

— Что это значит? — спросил Людвиг.

— Применялось оружие, последствия которого вы видите до сих пор. Когда-то считалось, что человечество погибнет в этой войне, но мир выжил. Вот только все понимали, что это временно и ждали, что вот-вот начнётся следующая. А мне не давало покоя, что Пророк предугадал её. И я решил поделиться этим с тем, кому не была безразлична судьба людей. Я нашёл единомышленников, двадцать четыре человека, руководители самых могущественных интеркорпов, учёные, философы, лучшие представители общества, все те неравнодушные люди, кто видел, что мир скоро погибнет. Тогда мы приняли наш девиз. Терциум нон датур. Третьего не дано. Мы изменим мир или мир исчезнет.

Анхель молчал, будто ожидал рукоплесканий. Людвиг покрутился в кресле, которое скрипело.