Эпоха зомби - Александр Шакилов

Под «тучей» висела гондола с заостренным носом и круглой кормой. От гондолы тянулись тросы к бронированному вагону, расположенному позади паровоза и вагона с углем. Подняться на дирижабль можно было лишь по лестнице, сделанной из двух тросов с проволочными перекладинами.

Равиль первым начал подъем по этой лестнице. А вот доставщики замешкались: выяснилось, что Мариша боится высоты.

— Тут всего-то метров пятнадцать, брат. — И хоть Ашот побледнел, а все же улыбался — мол, вот я какой бесстрашный, бери с меня пример, девчонка.

— Вот именно — всего-то. Ты следующий. Потом Мариша…

— Я никуда не полезу! Я высоты боюсь!

— Полезешь. — Данила погладил Маришу по щеке, пристально глядя ей в глаза. — Это наш единственный шанс на спасение. Помнишь, как мы в Туле на балконе стояли?

— У меня тогда чуть инфаркт не случился…

— А чего ж ты меня тогда на балкон позвала?

Она покраснела:

— Ну, надо же было создать романтическую атмосферу, чтобы тебя соблазнить…

— Вот и сейчас представь, что нужна романтика. А я буду сзади любоваться тобой.

Мариша слабо улыбнулась и кивнула:

— Хорошо, я представлю.

Но воображение ее подвело — примерно на полпути между вагоном и дирижаблем нога соскользнула с перекладины, и она с криком вцепилась в ботинок Ашота, едва не скинув того с лестницы. Дану стоило большого труда разжать ее пальцы. Он обнял девушку, ощущая, как та дрожит.

Обретя свободу, Ашот птицей взвился к Равилю, который уже подобрался к большому люку в гондолу — конечно же задраенному. А на что они рассчитывали? Что их встретят хлебом-солью, расцелуют?

Тут еще начали — пока что медленно — вращаться две пары пропеллеров. Вместе с поршневыми движками они располагались на выносных решетчатых штангах по обе стороны от кормы гондолы.

— Это проверка двигателей. — Равиль застыл на месте.

В ступор, что ли, впал? Вот-вот дирижабль отцепится от самоходного острога и взмоет в небо, а доставщики вместе с вольником рухнут на грешную землю. Ну, или на крышу бронированного вагона, что по сути один хрен — все равно летальный исход гарантирован. А если при падении они выживут, их накроют упавшие сверху тросы и лестница…

— Равиль, сделай что-нибудь! — взмолилась Мариша.

И вольник словно очнулся — заколотил кулаком в люк, крича, что он полномочный представитель Совета Московского острога и выполняет особо важную миссию, содействие ему будет щедро вознаграждено, позовите Маркуса…

Бесполезно, тишина в ответ. Только пропеллеры завращались быстрее.

— Свяжитесь с Москвой! — Равиль сорвал голос. — Тут рядом, радиосвязь должна быть. Скажите, Сташев со мной, это Равиль, вам всё объяснят…

И это подействовало: вентиль люка со скрипом провернулся, в гондоле образовалось отверстие, через которое вольник и доставщики пробрались внутрь.

— Добро пожаловать, чувствуйте себя как дома… — пробурчал Ашот, на всякий случай поднимая руки.

Мариша последовала его примеру. Это потому что встречали их четверо «стюардесс» мужского пола, хоть разного роста и телосложения, но все равно каких-то одинаковых. Все они стояли у противоположной стены-переборки с дверью в центре, ведущей в следующий отсек. Все были вооружены и одеты в строгие серые костюмы с черными повязками на рукавах. На каменных лицах ни намека на интерес или удивление. Для них что, явление незваных гостей после захвата Острога-на-колесах — обычное дело?

Данила осмотрелся. Гондола — первый ее отсек — роскошью не поражала: из мебели только неокрашенные деревянные табуреты и топчаны вдоль стен. У двери на стене висели довольно большие, плотно набитые ранцы. В бойницах торчали пулеметы, под которыми на полках лежали ленты с патронами… М-да, а ведь Маркус мог бы себе позволить шикарные диваны и мягкие кресла, его доходы сравнимы со всем оборотом Харьковского острога, если верить слухам. Впрочем, некоторые чересчур рьяно подсчитывают чужой достаток…

— Где Маркус? — Равиль первым нарушил молчание. — Мне нужно с ним потолковать.

Он двумя руками опирался на трость, то есть в любой момент готов был выхватить меч.

Но местные не были простачками. Стоило Равилю к ним чуть приблизиться, как один из них поднял левую руку перед собой — мол, не надо лишних движений. В правой у него был зажат пистолет, нацеленный вольнику в грудь.

Вообще-то, гости тоже не без стволов, спасибо старшему проводнику. Но разве для того они по лестнице карабкались, чтобы затеять пальбу? Или у Равиля на этот счет особые соображения?

— Медленно положите на пол оружие, отфутбольте мне и присядьте вот туда, — с легким поклоном сказал низенький худощавый мужичок, который жестом остановил вольника. Голос его звучал мягко, с заметным акцентом, но в том, что это приказ, сомневаться не приходилось.

Седые волосы мужчины, когда-то черные, были зализаны назад. Из-за азиатского лица Данила окрестил его японцем, хотя не факт, конечно. В Харьковском остроге национальности отменили, только доставщики изучали азы антропологии — знания могли пригодиться на Территориях.

— Оружие, да? А вот это ты видел? — Ашот скрутил японцу кукиш.

— Делайте, что сказано. — Равилю тоже вооруженный конфликт в воздухе ни к чему. В смысле, ни к чему хорошему такое развитие событий не привело бы.

Четыре «стечкина» почти одновременно коснулись пола и заскользили к людям Маркуса.

— Присаживайтесь, — повторил приглашение японец, указав на топчан слева от люка, уже задраенного одним из бойцов в костюмах.

Отказаться было бы невежливо, да и в ногах правды нет. Гости приглашение приняли. Как не принять, если хозяева вооружены? Ашот тут же занозил зад, о чем сообщил окружающим, рассчитывая на сочувствие. Увы, его надежды оказались напрасными — Мариша хохотнула, Данила не сдержал улыбки.

— Разрешите? — Худощавый японец подошел ближе и протянул руку, обозначив желание взять у Равиля трость.

Вольник поднял на него зеркальные линзы. Но глаза японца были подобны черной бездне, наполненной беспросветной, смертельно опасной пустотой. Данила поспешно отвернулся. Он никогда не видел таких страшных глаз.

Поколебавшись немного, Равиль протянул японцу свое замаскированное оружие.

Ашот с Маришей переглянулись. Толстяк толкнул Дана в плечо — мол, чего это такое происходит, а? Нас что, взяли в плен? Мы добровольно сдались, да, брат?

— Ждите. — Японец спрятал пистолет в кобуру под пиджаком и, чуть ли не причмокивая от удовольствия, занялся осмотром трости. Быстро сообразив что к чему, он вынул меч и сделал пару выпадов — получилось у него ничуть не хуже, чем у Равиля, а то и лучше. Затем он спрятал меч обратно в трость. Вольник не сводил с японца зеркальных линз. В него и доставщиков всё еще целились бойцы в серых костюмах.