Большая игра. Война СССР в Афганистане - Грегори Фейфер

Но хотя многие из бывших талибов — в основном те, кто происходил из пуштунских племенных кланов — вернулись к своим прежним племенным устоям, движение «Талибан» выжило. Самый разыскиваемый Вашингтоном человек, Усама бин Ладен, сумел ускользнуть от афганских войск и поддерживавших их американцев в пещерах и туннелях горного массива Тора Бора, которые он сам когда-то помогал строить. Американские войска упустили и несколько удобных возможностей захватить в плен или убить лидера талибов муллу Омара, предоставившего бин Ладену убежище и свое сотрудничество в обмен на средства от саудовского строительного бизнеса семейства бин Ладена и его связи с глобальной террористической сетью.

II

Крах попыток поймать бин Ладена и Омара после довольно успешно проведенного вторжения был не столько случайностью, сколько отражением главного аспекта войны в Афганистане, а именно — трудностей с пониманием афганских традиций вассальной верности. Советские солдаты поражались преданности афганцев, которые продавали им жизненно важные товары вплоть до еды в обмен на украденное со складов Красной Армии горючее и оружие, даже когда военачальники, ранее сотрудничавшие с Красной Армией, в удобный момент резко переходили на сторону противника. То, что Талибан растаял с началом вторжения США в Афганистан, сделало проведение операции «Безграничная свобода» значительно легче, чем предполагалось вначале. Однако это же стало причиной одной из самых трудноразрешимых проблем для 21-тысячного контингента проамериканской коалиции и 10-тысячных миротворческих сил НАТО, размещенных в стране, где власть принадлежит военачальникам, а полномочия центрального правительства едва выходят за пределы столицы.

Многовековая борьба за господство в стране продолжается. Но ее превращение в международную борьбу с ярой фундаменталистской исламской организацией был прямым результатом советской войны в Афганистане. Некоторые из «почти забытых» уроков того конфликта вполне применимы и к Ираку, который отделен от Афганистана территорией Ирана. После возглавляемого Соединенными Штатами вторжения 2003 года американской общественности понадобились еще годы, чтобы начать различать истинную природу ожесточенных этнических и межрелигиозных конфликтов в Ираке между суннитами и шиитами, арабами и курдами. Бывший командир 345-го полка Валерий Востротин был сильно удивлен, побывав с офицерами НАТО на одном семинаре, организованном вскоре после начала войны в Ираке. Обмениваясь накопленным там опытом боевых действий, один офицер НАТО инструктировал российских участников семинара о важности уважения мусульманских обычаев при проведении обысков в домах. Не держите свое оружие наизготовку, объяснял он, не врывайтесь грубо в женскую половину дома… Востротин едва сдерживал душивший его смех: ведь он знал все это еще двадцать лет назад.

Без сомнения, пройдут еще многие годы прежде, чем заинтересованной общественности станет ясна вся правда о мотивах вторжения в Ирак в 2003 году, о проведении там военных операций и переменах в международных отношениях, вызванных терактами 11 сентября. Все это имеет прямое отношение и к Афганистану. На начальной стадии размышления Политбюро 1979 года о том, как поступить с ситуацией в Афганистане, схожи с закрытой и засекреченной процедурой принятия решений в администрации Буша, которая тоже привела ее к своему вторжению. Возможно, Белый Дом во главе с Бушем действовал по образцу советской геронтократии, возглавляемой Брежневым, которая отметала в сторону предостережения военных и экспертов по данному региону, знавших, что ситуация в Афганистане намного сложнее, чем утверждало Политбюро.

Хотя афганцы действительно были рады освобождению от власти талибов, многие из них с растущим опасением следят за американскими намерениями, о которых они частично могут судить по виду расхаживающих по улице солдат, выглядящих как представители «имперской» армии. Когда силы НАТО, патрулирующие улицы и обыскивающие здания, не проявляли уважения к местным традициям, клеветали на местных чиновников и игнорировали их, в глазах афганцев они выглядели практически так же, как и их советские предшественники. Такой оруэлловский эвфемизм, как «сопутствующий ущерб», означающий в действительности невыразимые страдания гражданского населения, естественно вызывал лишь еще большее негодование. Когда американские бомбы уничтожали деревни, эти высотные бомбардировки, рассматривавшиеся как способ снизить потери американских войск за счет сведения к минимуму наземных боевых действий, вызвали такой гнев афганцев, что многие даже стали хвалить ранее ненавистные Советы. Те, по крайней мере, больше предпочитали разбираться со своими врагами на поле боя.

III

Бежав из страны следом за отступавшими советскими войсками, бывший корреспондент «Радио Кабула» Аман Ашкрез в течение последних шестнадцати лет жил в России. Его новый дом в сплоченной афганской общине, которая управляет переполненным «деловым центром» в пригороде Москвы, представляет собой панельное здание, рядом с которым расположены также мечеть и школа.

Ашкрез не питает особых надежд в отношении родной страны. Сидя в своем тесном офисе в Москве, он замечает, что большинство последних правителей Афганистана были убиты или вынуждены покинуть страну. «Хабибулла был повешен в 1929 году. Его преемник Надир Хан был убит, а преемник того, Захир Шах, бежал. Дауд был убит, Тараки задушен, Амин убит, а Наджибулла повешен. Даже Масуд погиб от взрыва. Смерть глав государств в других странах сопровождается днями траура и визитами глав других государств. Этого никогда не случается в Афганистане».

Трагическое сравнение Ашкреза наводит на мысль о больших разногласиях, которые еще предстоит преодолеть разрозненному народу Афганистана, чтобы построить нормальный образ жизни. Как символической, так и физической угрозой для этого могут служить многочисленные мины, разбросанные по всей стране и представляющие опасность для любого, кто посмеет отступить в сторону от протоптанной тропинки.

Атта Мохаммед Нур, бывший командир мятежников, который являлся когда-то одним из ближайших помощников Масуда, в настоящее время — губернатор провинции Балх. Теперь на нем аккуратный, хорошо скроенный костюм, его когда-то длинная борода подстрижена по-модному, а сам он занимает несколько блестящих жилых и офисных зданий с зеркальными окнами в столице провинции, Мазар-и-Шарифе. Стены одного из них украшены фотографиями, на которых он изображен на поле боя во время советской войны, часто в обществе Масуда.

Нур верит, что афганская война 2001 года открыла большие возможности для того, чтобы, наконец, стабилизировать положение в его стране. Но он сожалеет о многих уже упущенных возможностях. Он уверен, что без обещанной международной помощи реконструкция страны, призванная убедить народ поддержать правительство вместо того, чтобы продолжать конфронтацию, так и останется фантазией. В его собственной провинции Балх войска НАТО — «Международные силы содействия безопасности» (ISAF)[137]— подрывают авторитет афганских властей, проводя аресты без ведома местных должностных лиц, которые юридически являются ответственными за эти действия. Нур также верит, что Запад должен сделать намного больше для подготовки и оснащения Афганской национальной армии.[138]