Золотой человек - Мор Йокаи

Моей любушки избушку.

На дворец не променяю….

И если ребенок, позабыв о боли, засыпает под монотонное пение, то-то радости бывает Михаю!

Но вот Тимар все что мог переделал: Все бревна и балки были готовы. На это его умения хватило, а вот что делать дальше, он не знал. Плотницкое ремесло тоже науки требует, а он прихвастнул перед Ноэми, когда сказал ей, что науку эту превзошел.

Приближалась осень. Тереза и Ноэми считали вполне естественным, что в эту пору Тимар должен покинуть их. Ведь ему надо думать о куске хлеба впрок. Такая уж у него работа сезонная, что летом за нею присматривать не нужно, зато зимой следует браться за дело, засучив рукава. В этом не было ничего необычного, все прочие торговцы тоже бывают заняты по полгода. Любопытно, что схожее представление о работе Тимара существовало и в другом доме. Ведь Тимея тоже полагала, что дела вынуждают Тимара быть в отъезде целое лето, когда он все свое умение обращает на пользу промыслов, экономики и торговли.

С осени до весны он обманывал Тимею, с весны до осени - Ноэми. Уж в непоследовательности ему нельзя было себя упрекнуть.

В этом году он покинул остров раньше обычного и поспешил домой в Комаром.

Дела без него сверх всяких ожиданий шли успешно. Даже главный выигрыш в крупной государственной лотерее и тот выпал на его долю. Давно позабытый лотерейный билет валялся у него в столе на дне ящика, и Тимар лишь три месяца спустя после розыгрыша предъявил его, чтобы получить нечаянно привалившие сто тысяч. Создавалось впечатление, будто он такие мелкие суммы и в расчет не принимает, а это заставило людей еще больше дивиться его удаче. У этого Тимара так много денег, что они ему уже и не нужны.

На что же их употребить?

И Тимар нашел им употребление: выписал из Трансильвании и из окрестностей Заранде знаменитых резчиков по дереву. Мастера эти ставят дома из твердых пород дерева - прочные, на века, и дивно изукрашенные. Не дома, а дворцы! В таких домах живут секейский и румынский помещики. Внутри все тоже украшено резьбой; сам дом и вся мебель работы одного и того же мастера. Материалом служат дуб, ореховое дерево, и все до единой детали постройки деревянные, тут не встретишь ни кусочка железа.

Возвратясь домой, Михай застал Тимею недомогающей. Это дало ему повод пригласить нескольких известных венских врачей, чтобы провести консилиум.

Врачи установили диагноз и сошлись на том, что больной необходимо сменить климат, и рекомендовали ей провести зиму в Меране.

Михай отвез туда супругу и Атали.

В тихой, защищенной от ветров долине Михай подыскал для Тимеи дом, в саду которого был прелестный павильон в швейцарском стиле. Он знал, что Тимее это придется по вкусу.

В зимние месяцы Михай несколько раз наведывался к Тимее, по большей части в сопровождении некоего пожилого человека, и убедился, что любимым обжитым уголком Тимеи действительно стал садовый павильон.

По возвращении в Комаром Михай взялся за дело, чтобы за зиму построить точно такой же павильон, как в Меране. Привезенный им секейский резчик был большой искусник по этой части. Он вычертил подробнейший план меранского деревянного домика, его наружной и внутренней конструкции, затем в доме Тимара на улице Рац оборудовал себе просторную мастерскую и принялся за работу. Но об этом никому нельзя было говорить, чтобы не испортить сюрприз. А резчику требуется подмастерье, без помощника в таком большом деле не обойтись. Только попробуй найти подмастерье, который умел бы держать язык за зубами. Как тут быть? Пришлось заделаться помощником самому Тимару, и он с утра до вечера долбил, сверлил, резал, строгал, обтачивал наперегонки с мастером.

Резчику, даже если бы уста его были запечатаны печатью царя Соломона, невозможно было удержаться, чтобы воскресными вечерами не поделиться по секрету с близкими приятелями, какой сюрприз готовит господин Леветинцский для своей супруги. Сперва они каждую деталь отделают, одну к другой подгонят, а когда все будет готово, то домик установят в прекрасном, большом саду Леветинцских на моношторском холме. И хозяин - богач из богачей, а вот ведь не считает для себя зазорным целый божий день гнуть спину, будто простой подмастерье, да и то сказать, за какой инструмент ни возьмется, так ловко с ним управляется, что не каждый бывалый работник за ним угонится. Дела свои торговые господин Леветинцский сейчас позабросил, все на агентов переложил, а сам целыми днями в мастерской пропадает. И все для того, чтобы супруге своей нежданную радость доставить. Так что об этом деле помалкивать надобно, пусть будет для красавицы госпожи приятная неожиданность.

Ничего удивительного, что о замысле Тимара прознал весь город, а стало быть, и госпожа Зофия, которая не замедлила написать Атали, а та рассказала Тимее. И теперь Тимея заранее знала, что когда она вернется в Комаром, Михай в первый же погожий день отвезет ее в карете на моношторский холм, где разбит их прекрасный фруктовый сад, и на обращенном к Дуная склоне холма она увидит милый ее сердцу павильон, точную копию меранского, у окна столик с корзинкой для рукоделия, на этажерке из граба свои любимые книги, березовое кресло перед верандой, - и все это должно быть для нее сюрпризом, ей придется улыбаться и делать вид, будто она очень рада, а когда она станет хвалить мастера за редкостную работу, то услышит: "Не меня хвалите, ваша милость, а моего помощника, самая красивая резьба на этом доме - его рук дело. Как по-вашему, кто делал эти карнизы и резные перила, и капители? Мой подмастерье. А кто был моим подмастерьем? Сам господин Леветинцский. В этот дом, ваша милость, более всего его труда вложено".

И снова Тимее придется улыбаться и подыскивать слова, чтобы выразить свою благодарность.

Слова они и есть слова! Ведь все усилия Михая напрасны. Осыпь он свою жену драгоценностями или поделись с ней куском черного хлеба, заработанного на поденщине, любви ее этим не купишь.

Все так и произошло. По весне Тимея вернулась домой. Моношторский сюрприз был обставлен по строгому замыслу - богатое пиршество, уйма гостей, на губах Тимеи мелькала грустная улыбка, в лице Тимара читалось сдержанное великодушие, на лицах гостей - восторженная зависть.

Дамы сошлись на том, что ни одна женщина не заслуживает такого мужа, как Тимар, это идеал супруга; мужчины же говорили, что когда муж подарками старается подольститься к собственной жене, это дурной признак. Не к добру это, когда муж берется рукодельничать.

Лишь Атали молчала. Она искала нить Ариадны, какая помогла бы ей распутать тайну, и не находила.

О Тимее она знала все: та по-прежнему страдает и страдания приближают ее к смертному порогу. Ее убивает яд, действующий не через плоть, но разъедающий душу. Убивает медленно, но верно. Но что произошло с Михаем? Его лицо выдает, что он счастлив. Где сумел он выкрасть себе счастье? Перед Тимеей заискивает, всячески норовит угодить ей. Что за этим скрывается? На людях выказывает себя нежнейшим и счастливейшим из супругов. Какая ему в том польза? В обществе всегда шутлив и весел, а по отношению к Атали равнодушен до беззлобия, словно успел позабыть тот ночной разговор, всколыхнувший всю его душу, словно его теперь не трогала язвительная усмешка Атали. Дошло до того, что он пригласил ее на котильон.