Час бультерьера - Михаил Зайцев

...18 часов 46 минут. Минутная стрелка почти перпендикулярна часовой. И стрелки и цифры на циферблате с завитушками, а сам будильник с позолотой, с закосом под ретро. Псевдостаринный будильник стоит на полочке с книгами, напечатанными в конце девятнадцатого – начале двадцатого века. На других полках теснятся скромные корешки книг, выпущенных в свет при советской власти, рядом блистают китчевой новизной многочисленные издания последних лет. Ступин с уважением разглядывает книжные полки, развешанные по стенам, сидя в кресле нога на ногу. Журналист Иванов сидит на диванчике, сгорбившись, положив руки на колени, опустив голову. Сюда, на диванчик, Ступин уложил потерявшего сознание Шурика, быстро привел его в чувство при помощи точечного массажа, помог сесть, вернулся в кресло и выдал длинный, торопливый монолог, загрузил журналюгу информацией по самые не балуйся. Выговорившись, разъяснив ху из ху и кто кого, Бультерьер взял паузу, дабы Шурик переварил и усвоил услышанное. Прошла минута, длинная стрелка будильника сместилась на деление, и Ступин решил, что с молчаливой паузой пора заканчивать.

– У вас много книг, Александр Юрич. Собираете библиотеку?

– Это все в основном справочники, нужные для работы.

– А что ж Интернет не жалуете? Мне всегда казалось, что Интернет – лучший справочник.

– При работе с Нетом нет гарантии достоверности документов.

– Хм-м... Не думал об этом... А ведь действительно, в Сеть легко можно слить любое фуфло, вы правы... Как вы, Александр? Как себя чувствуете?

– Я хочу извиниться за...

– Стоп! Не нужно оправдываться! Никогда ни перед кем не оправдывайтесь, мой вам совет. Я представляю, каково вам БЫЛО жить зараженным страхом. Это стыдно, это хочется скрыть, я вам очень сочувствую, поверьте. От всей души сочувствую и надеюсь, что мой визит вам поможет... в смысле – помог вернуться в нормальное человеческое состояние. Еще раз с радостью повторю то, чего я уже говорил и повторял неустанно во время своего, так сказать, вступительного слова – бояться больше нечего, мой двойник мертв.

– Как он... Как вы его...

– Вас интересуют подробности? Извольте, расскажу. Я охмурил группу неонацистов. Местных, прибалтийских. Бритоголовых голубоглазых волчат, потомков «лесных братьев» охмурять было легко и просто. Им бы только в глотку кому вцепиться, а я втерся в доверие и указал вкусного врага – русских, чтущих книгу Пророка. Тамошние политиканы с ассасинами заигрывали, ну а бритоголовые оболтусы с радостью составили мне компанию в планировании и осуществлении налета на логово лже-Бультерьера. Несколько скинхедов остались остывать в коридорах штурмуемого здания, прочих я расстрелял в лесочке рядом с пресловутым Центром реабилитации по завершении акции. Мой рассказ вас шокирует?

– Немного.

– Да, Александр Юрьевич, я присвоил себе эксклюзивное право карать и миловать в соответствии с собственными представлениями о Добре и Зле. Возможно, я и не прав, но... Но хватит об этом. Взгляните на кейс, который я вам принес. Там – бомба! Самая настоящая информационная бомба. В кейсе документальные материалы, которые доказывают, что к убийству Юдинова причастен Николай Маратович Казанцев. В кейсе компромат еще на некоторых видных пособников ассасинов. Там видеокассета, видеодиски, фотокопии, отчеты о деятельности сектантов, списки. Бомба, короче. И я предлагаю вам, Александр, роль детонатора, который взорвет сию бомбу... Что ж вы хмуритесь-то, господин журналист? Я делаю вам подарок, о котором мечтает каждый уважающий себя представитель вашей древней профессии, а вы... Я понял! Расслабьтесь, Саша! Можете смело обличать сильных мира сего, и вам за это ничего не будет, ибо завтра утречком копия этой бомбочки взорвет Интернет. В Интернете, согласен, свои проблемы с достоверностью, однако я подстраховался и отправил посылочку с копиями и с кой-какими достоверными документами второстепенного характера на адрес представительства Интерпола в России. Взбодритесь, Саша! У вас фора – ночь. Соберитесь и действуйте!.. Знаете, Саша, вот вы охаили Интернет, а было дело, я воспользовался услугами Сети, чтобы подстроить пакость одному... Впрочем, я отвлекаюсь. Старею. Воспоминания, знаете ли, все чаще и чаще отвлекают меня от текущей действительности. Долго живу, многое повидал, пережил...

Семен Андреевич продолжал разглагольствовать, вальяжно откинувшись на спинку кресла, глядя рассеянно на книжные корешки, а в голове журналиста сам собою формировался план неотложных действий. Ужин, душ, сон, само собой, отменяются. Прежде всего сделать звонок на мобилу главному редактору «Частной газеты» и... Пожалуй, есть смысл звякнуть в Останкино знакомому на... На каком канале выгоднее всего засветиться?.. Сегодня пятница, в выходные на каждом из каналов высокорейтинговые политические программы по итогам прожитой недели. Мечты сбываются – любой эфир детонатору Шурику сегодня ночью доступен... Значится, так! Сначала звонок главному, потом в Останкино, после наговорить на диктофон статью для газеты, затем по дороге на телевидение ознакомиться с начинкой информационной бомбы и... И на радио позвонить! На «Эхо Москвы»! Заявить о себе в радио– и телеэфире, состряпать текст для первой полосы «Частной газеты» и... И подумать о книге! Начать наговаривать на диктофон главы для книги под названием... «Я и ассасины».. или лучше «Я и мировой заговор»... И ОБЯЗАТЕЛЬНО связаться с господами, что подогревали его интерес к «Никосу», они помогут раскрутиться...

Шурик почуял свой звездный час и не заметил, как его спутники-страхи изжарились в лучах грядущей журналистской славы, как маниакально-депрессивный синдром медленно, но верно преобразуется в звездную болезнь, которая, увы, не лечится...

...19 часов 02 минуты на именных наручных часах Евгения Владимировича Пушкарева. Глянув на часы, начальник службы безопасности концерна «Никос» строго посмотрел на подчиненную ему согласно трудовому договору Сабурову Зою Михайловну.

– Сабурова, эти твои фокусы, понимаешь... Какого, прости, Шурика лысого ты, понимаешь, отказываешься говорить со мной?.. Я, ты понимаешь, ночей не спал, забыл, когда жену в последний раз... Да какого лешего я перед тобой тут оправдываюсь? Ну, чего тебя заклинило, дуру? Почему приспичило сначала с Казанцевым разговаривать? Чего молчишь? Кто твой непосредственный...

– Евгений Владимирович! – перебила начальника Зоя, убирая непослушную прядь со лба. – Чуть не забыла. В двух кварталах от нас хрущобы поставили под снос, видели?

– Видал выселенные дома, и что?

– Дом с аркой знаете? В нем еще магазин «Пятерочка» до ремонта был, помните? За этим домом, во дворе, стоит «Москвич», в машине отдыхает усатый мужик. Он вез меня от Мытищ, он...

– Погоди, Сабурова! В каком таком смысле-коромысле «отдыхает»?

– В том смысле, что я его вырубила.

– Зачем?

Мерное гудение подъемного механизма прекратилось, створки дверей разъехались в стороны, исчезли.

– Усач сам вам все объяснит, – ответила Зоя, выходя из кабины лифта. – А начнет врать, по типу, я не я и вина не моя, пригрозите ему сексом с пассажиркой, и он расколется.