Пляска на плахе. Плата за верность - Марина Баринова

— Мягко сказано. Если позволить вырасти новому рынку, на местных жителях это отразится самым благоприятным образом.

— Не вижу причин отказывать им в попытке улучшить свое положение. Времена грядут суровые, — сказал Аристид, жестом веля Фастреду войти в полутемный зал маленького Святилища. — Я прослежу, чтобы прошение старосты попало лично в руки барону Альдору, когда он вернется с севера. Но в данный момент я бы хотел разобраться с тем, что беспокоит вашу душу, рыцарь-капитан.

Фастред по привычке преклонил колени перед алтарной статуей, прочитал молитву над горящей свечой и, поцеловав серебряный диск, зажатый в каменных руках Гилленая, опустился на скамью рядом с Аристидом. Последний сын Хранителя равнодушно взирал на церковников пустым взглядом.

— Как вы уже знаете, после суда над настоятелем Хелирием власть в обители сменилась. Мирные монахи выбрали своим главой брата Янника, а братья-протекторы — меня, — доложил Фастред.

Аристид коротко кивнул:

— Да, я уже знаю об этом. Полагаю, для вас это заслуженная награда.

Лицо рыцаря-капитана помрачнело.

— Но я не желал этого. Уговаривая людей в обители сдаться королю миром, я думал лишь об очищении совести перед богом, — Фастред на миг помедлил, собираясь с мыслями. — Я много грешил, и кровавый след от жизни, которую я вел до вступления в Орден, тянется за мной до сих пор. Однако среди моих грехов никогда не было жажды власти и тщеславия. Я не хотел занимать место брата Ламмерта и сейчас чувствую себя… вором.

Аристид мягко улыбнулся и покачал головой, разметав длинные седеющие волосы по плечам.

— Мой опыт подсказывает, что тем, кто слишком настойчиво добивается власти, нужно давать ее в самую последнюю очередь, — утешил он. — Вы достойны поста рыцаря-капитана хотя бы потому, что честны перед собой, людьми и всемилостивым Хранителем.

— И все же я приехал просить вас освободить меня от этой должности. Мои братья и слышать не хотят об отказе. Но я не могу, я не чувствую себя… Мое место не там.

— Где же оно, по-вашему?

Рыцарь-капитан указал на свой меч:

— Я не наставник, но орудие божьей воли. Я умею обращаться со сталью и искренне верю в то, что вы строите вместе с королем. Мне близки многие утверждения из того, что его величество говорил тогда, в Святилище Нижнего города. Я читал и ваши труды и во многом соглашался с тезисами, что вы излагали… И по понятным вам причинам очень долго боялся говорить об этом вслух. — Аристид понимающе кивнул и снова застыл в ожидании. — Но ваша трактовка веры, как бы ни поддерживали ее хайлигландцы, добавила вам еще больше врагов. Могущественных врагов, ведь Эклузум считает всех нас еретиками.

— Увы, это так, — согласился монах.

— Поразмыслив, я пришел к выводу, что вам нужна защита. И потому я прошу предоставить мне возможность доказать свою верность делом, которое я знаю лучше всего — мечом и щитом. Я хочу быть вашим заступником.

Фастред выпалил последнюю фразу и, покраснев, как набедокуривший школяр, замер, ожидая своей участи.

— Я очень тронут вашей заботой, дражайший брат, — склонив голову набок, тихо сказал Аристид. — Но меня защищает Хранитель. Только его милостью я все еще жив, ибо на все его воля.

— Его милостью и собственной осторожностью, — напомнил брат-протектор. — Охота на вас велась много лет, но теперь у Эклузума еще меньше причин оставлять вас в покое. Вы и сами знаете, что Великому наставнику вовсе не чужд грех зависти и гордыни.

На лице монаха снова заиграла легкая отчужденная улыбка, словно его мысли витали далеко от маленького Святилища.

— В ваших словах, несомненно, есть истина, — наконец ответил он. — И все же я привык заботиться о себе самостоятельно. К тому же, меня защищают верные гвардейцы его величества.

Фастред не отступал:

— Они понадобятся ему самому, ведь король Грегор тоже перешел дорогу империи. Я же буду верен лично вам и стану вашим помощником. Я смогу защитить вас там, где гвардейцы его величества будут бессильны.

Аристид наградил собеседника долгим испытующим взглядом и затем поднялся со скамьи.

— Оставьте оружие и идите за мной. Я хочу вам кое-что показать.

Брат-протектор недоумевающе моргнул:

— Но…

— Поверьте, там, куда мы пойдем, оно вам не понадобится.

Фастреду это не понравилось, но, не желая усугублять ситуацию, он покорился воле монаха и послушно отстегнул перевязь. В конце концов, смирение было одним из столпов веры, которую он принял много лет назад. Аристид ждал его у выхода.

— Если вы хотите стать моим помощником, то должны осознавать все риски, которым себя подвергнете. Вы были честны со мной, брат Фастред, и я буду честен в ответ.

Рыцарь-капитан молча проследовал за монахом. Они вышли из Святилища — в глаза ударил яркий свет, на миг ослепивший обоих. Аристид обошел церковное здание и быстро пересек маленький дворик, отделенный забором от казарм.

— Сюда, — монах указал на вытянутую постройку, новую и возведенную наскоро — сруб дерева был еще свежим.

— Что это?

— Лазарет, — коротко ответил монах. — Здесь я лечу людей.

— Но в Нижнем городе уже есть один, — вспомнил Фастред.

Брат Аристид утвердительно кивнул.

— Как и в замке. Но этот — особенный.

— Чем же он отличается?

Монах отворил дверь и вошел первым. Вокруг царил полумрак, лишенная окон постройка освещалась лишь несколькими чадящими свечами. Пространство лазарета было разделено деревянными перегородками на несколько комнатушек.

— Я подсмотрел эту идею, когда путешествовал по Эннии, — вещал Аристид с видом хранителя редчайшей коллекции ценностей, решившего поделиться тайными знаниями с сыновьями-оболтусами. — В империи лекари отправляют в лазареты всех без разбора. Ранения от стрел и ножей, ушибы, удары, холера, чума — всех помещают в один сарай. Эннийцы же, напротив, разделяют больных, что представляется мне более разумным. Ведь так одни не могут заразить других.

По позвоночнику Фастреда пробежали ледяные искры.

— И чем больны те, кто находится здесь? — хрипло спросил он, уже страшась ответа.

— О, эти люди практически здоровы. Но они любезно согласились заболеть ради милости Хранителя и всеобщего блага.

Брат-протектор напряженно озирался по сторонам, хотя и осознавал, что от хвори, какой бы она ни была, спрятаться уже вряд ли сможет.

— Простите, брат Аристид, я не совсем понимаю…

— Я пытаюсь найти лечение оспы, — пояснил монах. — В Эннии меня заинтересовала удивительная практика тамошних лекарей. В то время оспа бушевала в Ладумесе, и я видел своими глазами, какие ужасы оставляла после себя эта болезнь. И все же врачам, кажется, удалось найти лечение. Рискованное и ненадежное, разумеется, но результат меня поразил.