Ребенок - Евгения Кайдалова

Я опустила голову и ожесточенно потрясла ею, заставляя последнюю мысль убраться восвояси. Я не дам себе испортить свой любимый праздник! Какая там станция за бортом? «Театральная»? Да это же самый центр – пора выходить.

Я вскочила, радуясь возможности отвлечься и не додумывать мысль о ребенке до конца. Но не успела я начать движение к выходу, как ноги стали ватными, резко подломились и вновь опустили меня на сиденье. Уйдя в свои мысли, я перестала разглядывать попутчиков и не заметила, кто занял место бабушки с тортом прямо напротив меня. Мне не потребовалось ни секунды на колебания и мысленные вопросы: «А он ли это?» В такую ночь это не мог быть не он…

Илья Семенович сидел с приятным выражением на лице, он был стандартно и опрятно одет и аккуратно придерживал букет из нежно-розовых, напоминавших по цвету юные губы, роз. «Как красиво!» – зачем-то подумала я, больше у меня в голове не оказалось ни единой мысли – там пронесся сметающий все на свете тайфун. Чуть опомнившись, я хотела снова вскочить и подбежать к нему, но тут же себя осадила. Илья Семенович меня не узнавал, задумчиво глядя поверх моей шапки в темное стекло. Так что же я скажу ему, подойдя? «Здравствуйте, я – Инна из Пятигорска. Вы когда-то советовали мне ехать в Москву и поступать на журфак, помните? Я сделала все, как вы говорили, так вот теперь у меня нет ни мамы, ни друзей, ни работы, ни образования, один ребенок. Что мне делать?» Я усмехнулась. Да, было бы забавно выпалить все это вслух! Интересно, что ответил бы мой мудрый наставник трехлетней давности? Наверное, лишь повторил бы свой старый тезис о том, что сидящий в человеке ребенок способен легко сломать ему жизнь. Я неожиданно для себя отчетливо услышала эти его слова, сказанные на месте дуэли Лермонтова. Почему-то тогда, в преддверии вечера среди великолепия южной зелени, они облетели меня стороной, сейчас же врезались в мое сознание как метеорит. Может быть, это и было главное, что я должна была услышать от Ильи Семеновича?

Я вопросительно подняла на него глаза. Илья Семенович вполне тактично приподнял брови, как человек, заметивший чужой взгляд. Я быстро посмотрела в сторону. Да, мое лицо ему ничего не говорило, так нужны ли слова?

Снова перевести на него взгляд я уже не могла и продолжала сосредоточенно рассматривать чьи-то нечищеные ботинки. Неужели мы так и разойдемся, как два человека из толпы, которых судьба на миг подтолкнула друг к другу? Неужели Илья Семенович, так круто развернувший мою жизнь при нашем первом знакомстве, не сделает этого во второй раз и не направит меня на верный, единственно верный путь?

«– Станция "Новокузнецкая"».

Я поднялась, по-прежнему отводя от него взгляд. Когда я выходила из вагона, Илья Семенович не окликнул меня и не бросился за мной вслед. Лишь на платформе, при словах: «Осторожно, двери закрываются!», я позволила себе обернуться и взглянуть на него через стекло. Илья Семенович не смотрел в мою сторону, на лице его не было ни тени волнения, удивления или замешательства – одна спокойная доброжелательность ко всем случайным попутчикам, встреченным им в этот вечер.

Я зачем-то провожала поезд взглядом, пока он не скрылся в туннеле. Чего я ждала? Что моя судьба все-таки меня не покинет и окажется рядом в последний момент? Как и следовало ожидать, этого не произошло.

Бесцельно простояв еще минуту, я перешла на другую сторону платформы, чтобы вернуться на одну остановку и попасть на «Театральную». До двенадцати оставалось еще полчаса. Я отрешенно вошла в подъехавший поезд, вышла из него, поднялась по эскалатору, распахнула двери в наземный мир. Вся Манежная площадь и устье Тверской были черным-черны от людей, и в огромной толпе мое одиночество никому не бросалось в глаза. Вместе с людским потоком меня понесло к Красной площади, и вопрос о том, каким путем следовать по жизни, на ближайшие полчаса был для меня решен. Я могла спокойно передвигать ноги и возвращаться в свои мысли.

Конечно, Илья Семенович имел полное право меня не запоминать: случайное знакомство, не вылившееся не то что в роман, даже в короткую связь… Как я вдруг неожиданно осознала, для него это было знакомство с ребенком. С девочкой. Разве этот обычный в общем-то человек был виновен в том, что некий ребенок примет его за знамение свыше и построит свою жизнь на его случайных словах? Но и сам ребенок не был виноват в том, что он еще не вышел из детского возраста… Когда Илья смотрит на то, как я выпускаю из рук воздушный шарик, он верит в то, что сам может полететь. А я? Слава Богу, я уже знаю, что полечу лишь благодаря билету на самолет. Так может быть, пора перестать верить и начать брать билеты?

Бой кремлевских часов раздался в самый разгар моих мыслей и над самой моей головой. Я обнаружила себя рядом с собором Василия Блаженного, под протянутой рукой Кузьмы Минина. Вокруг горели сотни бенгальских огней. Люди стояли, разбившись на группы, чокались шампанским и чего-то друг другу желали. Мое одиночество в один миг стало очевидным и для меня, и для всех, кто был поблизости.

– Девушка, вы потерялись? – спросили меня из-за спины.

Я вздрогнула и ответила: «Да». Тогда мне протянули стаканчик шампанского и бенгальский огонь. Затем ко мне потянулись руки с такими же стаканчиками – незнакомые люди на несколько минут приняли меня в свою компанию, и мне было с кем встретить Новый год.

– Спасибо! – тихо сказала я, в то время как все остальные кричали: «Ура!»

Утром первого января в моей жизни произошли небольшие перемены: Илья, весь вчерашний вечер проигравший с подаренной машиной, стал проявлять к ней полное равнодушие. А вернувшийся с дачи второго января Антон усмехнулся и спросил: «Не слишком ли дорогой был эксперимент?»

Трудно говорить наверняка, но после мне всегда казалось, что мое чувство к Антону, дышавшее на ладан еще в новогоднюю ночь, скончалось именно тогда. Точнее, оно пережило клиническую смерть, из которой еще можно было бы выйти в реанимации; но поскольку Антон ничего не заметил, то и мер по оживлению он не принимал. А я буквально на следующий же день осознала, что если раньше любовь еще примиряла меня с действительностью, то теперь, лишившись и этой опоры, нужно срочно принимать меры по спасению себя. Эта мысль пришла ко мне прямо на прогулке. Пять минут спустя я вырулила коляску по направлению к газетному киоску и купила «Работу для вас». Война обстоятельствам была объявлена.

Бросив газету на обеденный стол и жадно ее пролистав, я поняла, что можно нырять в работу с головой: маркетологов требовалось море. Но начать поиски я все же решила с прежнего места работы. Как и предсказывал Виктор, на моем месте уже давно трудился другой человек, но бывший шеф очень любезно со мной поговорил, задал дежурный вопрос о ребенке и легко согласился дать мне отличную рекомендацию. Я, вся в запале предстоящей трудовой деятельности, схватила засыпающего Илью в охапку и помчалась на «Спортивную». Точнее, потащилась изо всех сил: невозможно мчаться по метро с ребенком, спящим у тебя на животе в «кенгуру». В офис я приехала на подгибающихся от усталости ногах, но вышла из него с безоблачной душой: рекомендация, опыт работы! Даже отсутствие диплома не может мне сильно повредить. Мне довольно быстро удалось договориться о нескольких собеседованиях, и, едва отойдя от телефона, я помчалась в ближайшие ясли – договариваться о том, чтобы туда взяли Илью.