Последний пророк - Барбара Вуд

Но Беттина сдержит свою ярость и гнев. Она выше этого, она леди, и еще покажет этой белокурой шлюшке, что тоже не лыком шита. Пока эта женщина здесь, Беттина будет вести себя как любезная хозяйка, какой привыкли ее видеть ее постояльцы и соседи.

Когда она вернулась в гостевую комнату, Гидеон желал спокойной ночи Моргане, которая вручала ему книгу.

— В ней ты прочитаешь все, что нужно знать о местных индейцах.

— Моя мама — эксперт по индейцам, — с гордостью в голосе сказал Гидеон, а потом добавил: — Но спасибо за книгу. Я знаю, она мне понравится.

Моргана в порыве чувств обняла мальчика, а Беттина похолодела от страха. Эти двое сразу подружились. Это плохой знак. Моргана не должна узнать правду.

— Миссис Хайтауэр, — сказала Элизабет, — я хотела вас попросить, можно нам в домик принести два стакана теплого молока? — Элизабет оставила надежду получить свой виски с содовой. — Мы всегда его пьем на ночь.

— Конечно, — сказала Беттина, натянув на лице улыбку.

На кухне Беттина грела молоко и наблюдала за горничной, которая заваривала чай для постояльцев.

— Что ты делаешь? Ты засыпала в чайник пять ложечек!

— Но так положено, мэ-эм. По ложечке — на каждую чашку, а одна — для чайничка.

— Глупости! — сказала Беттина, отбирая чайник у горничной. Она вынула «легкомысленную» дополнительную ложечку сухой заварки и высыпала ее в жестяную банку. Тот, кто придумал это правило, не считал каждый цент, чтобы поддерживать гостиницу на плаву. Чайная ложка на чашку — этого вполне достаточно.

Беттина покупала дешевый чай, но этого никто не знал. Как-то весной, когда она закупала продовольствие, она заметила, что Джо Кэндлуэлл выбрасывает пустые банки из-под чая с этикетками дорогих сортов. Сославшись на то, что их можно использовать для рассады, Беттина спросила, может ли она их взять. Домой она вернулась с красивыми баночками и, пока никто не видел, пересыпала в них чай, купленный оптом, без упаковки. Она тут же подняла цену за чашку чая, и постояльцы гостиницы думали, что они пьют импортные сорта «Дарджилинг» или «Оолонг».

Беттина поставила кастрюлю с молоком на плиту и мысленно приготовилась к предстоящему столкновению.

Элизабет оказалась перед неразрешимой дилеммой.

Когда ее отец отрекся от нее из-за того, что у нее будет внебрачный ребенок, она сказала себе, что ее это не волнует. Но когда спустя несколько месяцев умерла ее мать и мистер Делафилд не позволил дочери присутствовать на ее похоронах, Элизабет очень болезненно переживала эту утрату. А затем, через год, ее отец попал в больницу из-за десятилетнего пьянства. Она помчалась к нему в больницу, но даже в последние часы агонии он отказывался разговаривать с ней. Когда отец отошел в мир иной, Элизабет в первый раз в жизни почувствовала, что у нее никого нет на всем белом свете. Ей стало страшно, она надеялась, что это чувство скоро пройдет, но со временем оно только усилилось, пока она окончательно не осознала, как это ужасно лишиться семьи. Она переживала не из-за себя, а из-за Гидеона: если с ней что-нибудь произойдет, он останется абсолютно один.

Хотя это не совсем так. У него была сестра.

План Элизабет состоял в том, чтобы обсудить с Фарадеем, как лучше начать этот разговор, и предложить ему в тихой и задушевной обстановке вместе рассказать эту новость Моргане и Гидеону. Но, прибыв в гостиницу, Элизабет узнала, что Фарадея давно здесь нет. Элизабет в разочаровании ходила из угла в угол. Гидеон имел право знать, что он не один на свете, что он кровью связан с еще одним человеком. Но как ему сказать правду, не объяснив всего остального?

В дверь кто-то постучался. Она удивилась, увидев на пороге Беттину с подносом в руках. Элизабет думала, что молоко принесет горничная.

— Нам нужно поговорить, — резко проговорила Беттина.

— Конечно.

Когда Беттина переступила порог, Элизабет с молоком вошла в смежную комнату и сказала Гидеону, что она скоро придет к нему. Она вернулась в комнату, где ждала Беттина, плотно закрыв за собой дверь.

— Еще раз спасибо вам за вкусный обед, — поблагодарила Элизабет, которая так и не притронулась к куриной шейке.

— Я не люблю хвастаться, но спросите любого, и вам скажут, что я накрываю самый обильный и вкусный стол на всей территории от Лос-Анджелеса до Феникса. Но я здесь не для светских бесед. Мальчик знает? — спросила Беттина прямо в лоб, не желая ходить вокруг да около. Она должна знать, приехала ли эта женщина вымогать деньги или хочет выяснить, включен ли ее ублюдок в завещание Фарадея. Может, даже она хочет претендовать на гостиницу или требовать законного права на часть прибыли.

Элизабет подумала, что если Беттина и дальше будет так напрягать спину, то ее позвоночник сломается. Если она настроена на битву титанов, то ее ждет глубокое разочарование. Элизабет приехала сюда, чтобы просто помириться с Фарадеем. Раз это невозможно, они с Гидеоном поедут своей дорогой.

— Вы имеете в виду, знает ли Гидеон, кто его отец? Нет. Для начала я хотела встретиться с самим Фарадеем.

— Значит, мальчик не знает, что Моргана его сводная сестра?

— Гидеон, — сказала Элизабет, сделав ударение на имени, — этого не знает. — Ей хотелось добавить, что ее сын — не какой-то «мальчик».

— Знаете, мисс Делафилд, достаточно того, что Фарадей бросил нас и разбил сердце своей дочери. Если Моргана сейчас узнает, что у ее отца был легкий флирт, в результате чего на свет появился незаконнорожденный сын, я не представляю, как она это воспримет.

Элизабет смерила оценивающим взглядом женщину, что стояла перед ней, женщину, которой, судя по ее внешнему виду и манере поведения, стоило великих усилий прийти сюда. Элизабет заметила, что Беттина едва держит себя в руках, и она подумала, не скрывает ли миссис Хайтауэр за словами обеспокоенной приемной матери еще что-нибудь. Беттина, казалось, готова была сцепиться с ней в драке, но во имя чего?

Потом Элизабет поняла: она приехала сюда с сыном Фарадея. «Беттина, наверное, полагает, что мы приехали, желая отобрать у нее гостиницу или потребовать часть своего наследства».

— Хотя я не биологическая мать Морганы, — проговорила Беттина, — я ввела ее в этот мир. Я держала ее на руках, когда моя сестра умирала от послеродового кровотечения. Я воспитала Моргану, как свою дочь, отдала ей всю свою жизнь, я не позволю никому ее обижать.

— Миссис Хайтауэр, я не приехала сюда, чтобы разрушать чью-то семью и дом. Я думала, что Фарадей пригласил меня. — Элизабет сунула руку в карман и достала телеграмму.

Насупившись, Беттина взяла протянутый ей листок и начала читать, Элизабет поразилась тому, какой эффект эта телеграмма произвела на Беттину. Она побелела. Руки у нее дрожали. Она вернула телеграмму и дрожащим голосом произнесла:

— Очень странно. Для чего кому-то изображать из себя моего мужа? Вы, несомненно, жертва чьей-то злой шутки.