Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке - Макс Ронге

После вступления Румынии в войну Штирча по согласованию с чилийским послом доном Энрико Лопесом передал свою агентуру секретарю чилийского посольства Филипе Анинату, который через Швейцарию стал передавать разведывательные сведения странам противника. Во всяком случае, так следовало из показаний Йорги.

После таких разоблачений Фирмиан, Бенуцци и Бригола были арестованы, однако следствие, приведшее к задержанию еще двадцати лиц, как всегда, затянулось. За это время Бенуцци сумел так расположить к себе охрану, что, даже находясь под арестом, смог не только продолжать шпионскую деятельность, но и развить свою агентурную сеть, установив, в частности, контакты с испанцами Педро Рикельме-Гранка и Хоакином Фойксом. Тем не менее нам все же удалось их установить и арестовать вместе с рядом других подобных личностей. И все же до вынесения приговора дело так и не дошло — после распада империи все они были выпущены на свободу по амнистии.

Мы, естественно, извлекли из происшедшего соответствующие уроки и стали внимательно следить за всеми этими дипломатами, столь грубо нарушавшими правила нейтралитета, изыскав способы осуществления контроля за их корреспонденцией. А то, что они продолжали свою противоправную деятельность, подтвердил в октябре 1918 года арест в Фельдкирхе студентки медицины Терезы Колбен из Вены, в меховом боа которой был обнаружен зашитый перечень вопросов, которые ей предстояло решить, и ключ к шифру. Она призналась, что для агентурной работы ее завербовал румынский военный атташе в Берне Василь Кандиани, предложив передавать собранные сведения секретарю чилийского посольства Анинату, который должен был отсылать полученную информацию через курьеров в Швейцарию.

Надо полагать, что Анинат и другие посредники из числа сотрудников посольств исполняли свою весьма некрасивую роль, никак не вязавшуюся со статусом дипломатов нейтральных стран, отнюдь не из одной только любезности.

Австро-венгерская разведка заблаговременно установила обширную подготовку итальянцев к новому, десятому по счету, наступлению на Изонцо и намеченный день атаки. При этом важно отметить, что наши агенты еще в середине 1917 года сообщили о предстоящей поставке Италии Англией от 300 до 400 полевых орудий и 21 батареи большого калибра. Хотя, по заявлениям Кадорны, это было лишь предложение, которое он вынужден был отвергнуть, так как до конца апреля эту артиллерию нужно было снова вернуть на французский фронт. Поэтому итальянский главнокомандующий удовлетворился 152 английскими и 35 французскими орудиями, большей частью крупных калибров.

В то время итальянцы сильно нервничали, так как до них дошли сведения о намеченном нами большом наступлении с участием немецких войск. Поэтому для того, чтобы успокоить своих солдат, Кадорна счел целесообразным заявить, что его войска отличаются высокой боеспособностью, благодаря чему наше наступление выльется во второй Верден.

По нашим же сведениям, моральное состояние итальянских войск оставляло желать много лучшего — дезертиров, особенно на юге Италии, становилось все больше, где из них формировались целые банды грабителей, промышлявших разбоем. Поэтому десятое сражение на реке Изонцо, начавшееся 12 мая и закончившееся 5 июня, привело лишь к захвату итальянцами небольших участков местности. При этом они понесли большие потери, которые составили 200 000 человек.

Их наступление характеризовалось бунтом целых полков, отказывавшихся идти в бой, а личный состав трех полков был взят нами в плен почти без сопротивления. Кроме того, в ходе нашего контрнаступления в плен попало еще 27 000 итальянских солдат. Такое произвело на итальянское командование удручающее впечатление, и оно поспешило приписать свои неудачи разлагающему влиянию нашей пропаганды.

Кадорна намеревался добиться успеха и на Тирольском фронте, о чем наша агентурная разведка сообщила еще в марте, хотя штабы соответствующих итальянских армий получили приказ лишь 27 апреля. Но и тут сражение, длившееся с 9 по 25 июня, ожидаемых результатов итальянцам не принесло, а вспомогательные наступления в долине реки Адидже и в Пасубио[302] вследствие упадка боевого духа у итальянских солдат и вовсе захлебнулись. Таким образом, к тому моменту, когда после поездки в июне Керенского на фронт русские решили вновь перейти в наступление, итальянцы на некоторое время снова выдохлись.

Между тем в выделенных для наступления 11, 7 и 8-й русских армиях дисциплина была восстановлена, и так называемые переговорщики к нам больше почти не приходили. Таким образом, этот источник информации иссяк. Однако радиоразведка и служба прослушивания телефонных разговоров были по-прежнему на высоте.

Брусилов, этот решительный организатор массовых атак, сменил генерала Алексеева и решил, как мы скоро выяснили, прорвать наш фронт в районе Бережан, Зборова и Станислава. Уже 25 июня мы знали, что наступление у Бережан и Зборова начнется 29 июня. Из собранных там двадцати девяти дивизий 11-й и 7-й армий четырнадцать долгое время находились в резерве, и их личный состав был готов идти в бой.

Предоставленные нашей разведкой данные побудили командование союзными войсками разработать план большого контрнаступления, в котором с запада по северному флангу наступающей русской группировки главный удар должны были наносить немецкие войска. Как только сведения о том, что русские начнут атаку 29 июня, подтвердились, были отданы соответствующие приказы на подтягивание в исходное положение войск, предназначавшихся для контрнаступления.

В ходе этой операции русские впервые использовали бригаду из сформированной 22 апреля 1917 года чешской дивизии как самостоятельное воинское формирование и предусмотрительно определили ей полосу наступления там, где ей должны были противостоять тоже чехи. Делалось такое из расчета на то, что в таком случае бригада понесет наименьшие потери и стяжает себе славу, о которой затем пропаганда Антанты раструбит на весь мир, преподнеся это как торжество идеи создания независимой Чехословакии[303]. В качестве же признания заслуг чехов 4 июля 1917 года русские одобрили создание второй чешской дивизии.

В тот же день в разгар боев мы смогли сообщить командованию, что через два дня начнется новое большое наступление 8-й русской армии под Станиславом. Первоначальные успехи этого наступления и данные разведки о выдвижении 7-й армии противника через Днестр для их развития потребовали передачи для поддержки сильно теснимой армии генерал-полковника фон Кевесса некоторой части войск, предназначавшихся для контрнаступления, что поставило, казалось, под вопрос всю задуманную операцию. Однако наша точная информация в период с 11 по 15 июля показала, что даже при ослаблении ударной группировки шансы на полный успех все же остаются.