Русская Америка: Открыть и продать! - Сергей Кремлев

Но это пока так — к слову…

А вот далее я, уважаемый мой читатель, вынужден опять кое-что не утверждать, а предполагать… Вот ведь что выходит, вот ведь какая неувязка получается. Профессор, а ныне — академик Болховитинов, приводя в 1990 году выше цитированный отрывок из письма от 24.01 (5.02)1926 года, сообщает, что Завалишин написал его уже в тюрьме.

Но, напоминаю: лейтенант Завалишин был освобожден из-под ареста еще 18 января, а вторично был арестован у дежурного генерала Главного штаба лишь 2 марта и до 4 апреля содержался в Главном штабе, а уже потом был переведен в Петропавловскую крепость.

И сведения эти, на мой взгляд, доверия заслуживают, потому что взяты из основательного биографического справочника «Декабристы», изданного издательством «Наука» в 1988 году под редакцией академика Нечкиной.

Так почему получается разнобой? -

И я насторожился, потому что уже давно склонен относиться к таким вот «мелочам» внимательно…

Если письмо было написано 24 января, то оно было написано не в тюрьме, а на воле. Но почему кому-то надо было навести тень на ясный день и представить дело так, что письмо ушло из тюрьмы? Что до Болховитинова, то его, надо полагать, подвел какой-то давний источник. Но почему этот давний источник лгал?

Ведь если такое письмо (потенциальная «бомба» под будущее владычество США) было написано Завалишиным на воле, то не кроется ли в нем, в этом «калифорнийском» письме, тайна вторичного ареста?

Ведь настырный Завалишин на воле мешал всяким нессельродам и уродам более чем сильно!

Да, собственно, уже позднее — когда в моем распоряжении оказались сами «Воспоминания» Завалишина — я узнал из них, что сразу после того как Завалишина привезли из Симбирска в Зимний дворец, его принял вечером сам Николай и заявил арестованному: «Я очень много слышал о вас хорошего. Надеюсь, что не будет недостатка в случаях употребить с пользою ваши способности… Изложите ваши идеи о флоте и по другим предметам, о чем найдете нужным, и завтра представьте мне лично вашу записку в шесть часов вечера»…

А вскоре Завалишина освободили из-под стражи. И у него появился неожиданный реальный шанс на реальные государственные роли. Новый арест все перечеркнул — навсегда.

Увы, вряд ли любые исследования дадут теперь точный ответ на вопрос: «Что сыграло в аресте и суровом осуждении Завалишина решающую роль — его весьма косвенная причастность к движению или происки тех, кто боялся влияния идей Завалишина и его потенциального государственного значения?»

ДА, ТОЧНЫЙ ответ вряд ли был известен даже такому крупнейшему знатоку проблемы, как покойная академик Нечкина… Но вот — дополнительная информация к размышлению… В помянутом мной справочнике «Декабристы» был также опубликован «Алфавит членам бывших злоумышленных тайных обществ и лицам, прикосновенным к делу, произведенному Высочайше утвержденною 17-го декабря 1825 года Следственною комиссиею», составленный в 1827 году правителем дел Следственного комитета А.Д. Боровковым.

В этом «Алфавите…» есть имена братьев Львовых (оба были 21 февраля 1826 года освобождены с аттестатом). Я приведу — полностью — справку на второго из них (первая — о том же, но скупее):

«ЛЬВОВ 2-й Василий Федоров. Поручик лейб-гвардии Измайловского полка.

В показании мичмана Дивова между прочим упоминалось, что накануне 14-го декабря в квартире его и Беляевых поручик Измайловского полка Гудим рассказывал слышанное им от Львова и брата его, вышеозначенного, будто бы член Государственного Совета Мордвинов, уезжая из дому отца их, Львовых, во дворец для присяги государю императору Николаю Павловичу, говорил: «может быть, я уже не возвращусь, ибо решился до конца жизни своей противиться сему избранию», и обратясь к детям Львова (сим двум братьям), сказал: «Теперь вы должны действовать». Беляевы подтвердили сие слово в слово. Гудим, допрошенный в Комиссии, после долгого запирательства признался, что говорил вышеизложенное и слышал оное от Львовых. Но Львовы, по приказанию его высочества вытребованные в Комиссию 24 февраля, как при допросе, так и на очных ставках с Гудимом отвергли сие показание, утвердив, что они ничего даже и подобного сами не слыхали и ему не говорили и что адмирал Мордвинов и не был у отца их между 27-м ноября и 14-м декабря.

Комиссия оставила сие без внимания, и оба Львова тогда же отпущены».

Этот эпизод очень странен. Братья Львовы явно не лгали. И доказывает это не их оправдательный аттестат, и даже не столько то, что они смогли на трех (!) очных ставках в экстремальных условиях опровергнуть утверждения Гудима и Беляевых, сколько то, как они все отрицали.

Заявить, что Мордвинова вообще не было более полумесяца в доме их отца, они могли только в том случае, если Мордвинов к ним действительно за этот период не являлся… Ведь выяснить истину было весьма просто — сановники типа Мордвинова живут в домах со стеклянными стенами и бывают они в таких же домах (отец Львовых был директором придворной певческой капеллы)…

Опрос слуг — и все, «сгорели» Львов 1-й и Львов 2-й! Если, естественно, они просто глупо изворачивались, а не говорили правду.

Выходит — лгали Дивов, Беляевы и Гудим…

Но зачем и почему?

Двадцатилетние мичманы Гвардейского экипажа Дивов и Беляевы однозначно к Северному тайному обществу не принадлежали. Они состояли членами тайного «Общества гвардейского экипажа», но были на Сенатской площади, и 15 декабря в казармах экипажа их арестовал генерал-фельдцехмейстер великий князь Михаил Павлович (что тоже несколько странно)…

И как раз Дивов и братья Беляевы показали не только на Мордвинова, но и на Завалишина.

Беляевы были из мелкопоместных дворян, однако вертелись, что называется, «при знати»… Отец, отставной коллежский советник, управляющий имениями графа А.К. Разумовского в Пензенской и Рязанской губерниях, был масоном, другом Александра Лабзина — действительного статского советника, крупнейшего русского масона рубежа XVIII–XIX веков, и Иосифа Поздеева — начальника канцелярии графа З.Г.Чернышева и руководителя русских масонов в начале XIX века. Сын, Александр Беляев (он был старше брата Петра на два года), с 10 лет жил в Петербурге в семье князя В.В. Долгорукого (тоже масона)…

Беляевы с Дмитрием Иринарховичем связаны были — он принял их в свой, основанный-таки, малочисленный и символический «Орден восстановления»… Но в том особого греха не было.

Однако если судить по «Алфавиту…» Боровкова, то как раз показания трех мичманов и решили судьбу Завалишина, который свою вину отрицал (а ведь практически все действительные декабристы ее признавали даже с какой-то поспешностью).

Судьбы же этой троицы оказались схожими…

Дивов был осужден по I разряду в вечную каторгу, однако вместо каторги был направлен в арестантские роты в Бобруйск без срока, но с нарастающим послаблением, в 1835 году переведен рядовым в Черноморский линейный батальон, потом — на Кавказ, где и погиб в стычке с горцами в 1841 году.