Переворот.ru - Олег Георгиевич Маркеев

— Ясно. Скучно жить стало. Жизнь прошла, а ничего интересного не было. А что было, то как у всех. Разве что чуть пошикарнее. — Он намеренно провоцировал её на эмоциональный ответ. В нем, как раз и содержится то единственное словечко, которое, коли вылетит, уже не поймаешь.

— Глупый. Или баба тебе дура попалась.

Она встала, оправила халатик.

— Ешь, не стесняйся. Туалет, ванная — прямо по коридору. За зеркальной дверью. Через полчаса нам выходить. Ситуация изменилась, Гром. Похоже, алиби тебе не понадобится.

Сказала мягко, без нажима, но он почувствовал себя псом, в горло которого впился жёсткий ошейник. Хрипи, давись злобой, а никуда от руки хозяина не денешься. Взяли на короткий поводок, так ходи у ноги и не тявкай.

В ванной его дожидалась новая одежда. От нижнего белья до кожаной куртки. Все по размеру, выбрано со вкусом, неброско и удобно. Его старая одежда куда-то пропала. Вместе с мобильным и документами.

Из правого кармана куртки, так, чтобы сразу заметил, торчал краешек красных корочек удостоверения.

Громов развернул книжечку.

«Федеральная служба безопасности Российской Федерации. Калинин Владимир Григорьевич. Старший оперуполномоченный». Печать, подписи, спецотметки, все выглядело вполне правдоподобно. Если бы не фотография.

Его собственная фотография.

«А это для тебя достаточно круто?» — спросил он сам себя.

Из зеркала на него смотрело лицо человека, только что пропустившего нокаутирующий удар.

Глава шестнадцатая

«Осторожно, двери закрываются!»

День «Д», время «Ч — 47 минут»

Волкодав

Ирина вела машину отточенными, элегантными движениями. В отличие от большинства женщин, профессионально работала коробкой передач, а не безмозгло давила на педали. Ее дамский «фордик» шёл ровно, без рывков и резких торможений, чтобы не происходило на дороге. А вокруг, как водится в Москве, народ ехал так, словно решил сегодня же получить страховку за разбитую машину или закончить жизнь самоубийством.

Легким касанием руля Ирина уклонилась от неизбежного столкновения с лихачом, выскочившим на обгон через разделительную полосу.

— Школу безаварийного вождения заканчивала? — непринуждённо поинтересовался Громов.

Ирина не ответила.

Ещё одна попытка узнать о ней больше, чем она позволила о себе знать, успеха не принесла.

Он знал лишь то, что смог увидеть. Дом, действительно находился на окраине коттеджного посёлка. До ближайшего соседа было метров двести пространства, над которым потрудился ландшафтный дизайнер. И строители постарались, отгрохав трёхметровый кирпичный забор, над которым виднелся лишь скат соседской крыши.

Дом был в модном стиле «русская готика»: арки, башенки, амбразуры и витражные стекла. Кирпичная кладка на века, как у Кремлёвской стены. На участке имелись ещё какие-то строения в готическом стиле непонятного назначения. Вполне могли пойти под конюшни, гаражи или привратницкие, или что там ещё считают необходимым иметь элитные граждане нищей страны.

Ни в доме, ни на участке явной охраны Громов не заметил. Но не сомневался, что она была. Он уже прекрасно представлял степень профессионализма того, кто тонко и умело манипулировал им. До сих пор этот человек не прокололся даже в мелочах. И никаких гарантий, что вдруг допустит глупейший ляп, позволив жертве взять и выскользнуть из западни. Возможно, и позволит. Но только для того, чтобы направить в следующую ловушку.

Машина по асфальтовой дороге промчалась к шоссе и уже через пятнадцать минут вклинилась в поток на Кольцевой.

Явного «хвоста» не было. Ирину никто не страховал. Но она от бдительности не заходилась, вела себя так, будто у неё и в мыслях не было, что Громов способен выкинуть её из машины. Именно её совершенно не наигранное спокойствие угнетало больше всего.

«Обложили, так обложили. Ладно, посидим, сложив лапки. Посмотрим, что дальше будет», — решил он.

— Как ты себя чувствуешь?

Громов пожал плечами.

— Как и обещала, трахнула так, что до сих пор мало что соображаю.

— Это комплимент?

— Типа того. Можешь притормозить, я сигарет куплю?

— Извини, забыла. Возьми в бардачке.

С краю лежали две пачки красного «винстона».

— Ты же «винстон» куришь?

— Да. Когда деньги есть.

Он с треском сорвал плёнку с пачки. Ирина нажала на пятачок прикуривателя.

— Ты в розыске, Володя.

Сердце гулко ухнуло в груди.

— За что?

— Пока — ни за что. Пропажа с места жительства.

Прикуриватель, щёлкнув, вышел из гнезда. Громов прикурил от раскалённой спиральки.

— Резко. Обычно, раньше трёх суток чесаться не начинают.

— Ну ты же мент.

Он выпустил дым через нос.

— Был.

Отвернулся к окну.

День — «Д», время «Ч — 42 минуты»

Странник

Максимов завтракал, пристроив книжку между тарелок. Свободной рукой быстро перелистывал страницы. Писал автор бегло, книжка была тоненькой, и к кофе Максимов её полностью дочитал. Отложил. Стал пить кофе, посматривая на китчёвую обложку.

На ней по причинное место в аквамариновой воде стоял мужик. Так себе, серединка на половинку, не атлет и не дистрофик. Среднестатистический мужик неопределённого возраста. Все тело было испещрено вырезанными на коже названиями рек, озёр и морей и датами их посещений. Называлась книжка весьма амбициозно — «Книга Воды». К Мусаси[58] автор не имел никакого отношения, ни стилем письма, ни стилем жизни. Скорее всего, тщился стать русским Мисимой[59].

Максимов взял с подноса стакан свежевыжатого апельсинового сока. Попивая, прошёлся по боксу. Американцы назвали бы помещение «сингл-рум» — «комната для одного», что на самом деле означает полный комфорт для одного: спальня, гостиная, она же и кабинет, кухонька и