Гробница императора - Стив Берри

– Линь решил использовать Малоуна и Витт. Сделать их своими союзниками.

Виктор кивнул:

– Ловкий ход. Но Малоун – это головная боль. Линь не отдает себе отчета, с кем связался.

Тану все это совсем не нравилось. Он вынужден был предпринимать все более решительные шаги. Пока что ему удавалось играть на режиме секретности, царящем в партии, когда никто ни о чем не спрашивал. Однако здесь был не Пекин.

Он чувствовал себя как никогда уязвимым.

– Хотите, я разберусь с Малоуном и Витт? – предложил Виктор.

– Нет. На этот раз я займусь этим сам.

* * *

Линь Йон раскрыл рот от изумления, услышав слова Льва Соколова.

– Будьте добры, объясните, что вы имели в виду.

– Запасы нефти являются восполняемыми. Нефть поднимается из глубины земли, где образуется постоянно. По своему происхождению она абиогенная. Все запасы биогенной нефти уже давно исчерпаны.

– Вот почему Тану так был нужен этот светильник с нефтью? – догадалась Кассиопея.

Русский ученый кивнул:

– Мне нужен образец для сравнительного анализа, чтобы доказать мою теорию. Нефть, достоверно добытая много столетий назад, в каком-нибудь определенном месте.

У Линя в голове все смешалось.

– Тану это известно?

Соколов кивнул:

– Вот почему он похитил моего ребенка. Вот почему, – он осторожно прикоснулся к своему животу, – он меня пытал.

– Вы можете доказать, что запасы нефти являются бесконечными? – спросил Малоун.

– Могу. Я занимался этим вопросом всю свою жизнь. Мой друг Цзинь Чжао поплатился за это своей жизнью.

Вот почему Карл Тан так настойчиво добивался казни Чжао. Линь рассказал Малоуну и Витт о том, какие обвинения были предъявлены ученому-геохимику, о состоявшемся над ним суде, о вынесенном смертном приговоре, при исполнении которого лично присутствовал Тан.

– Это был замечательный человек, – вздохнул Соколов. – И вы с ним жестоко расправились.

– Не я, – дал ясно понять Линь.

– Вся ваша страна прогнила насквозь. В ней не осталось ничего хорошего.

– В таком случае почему вы перебрались жить в Китай? – спросил Малоун.

– Я люблю свою жену.

Линю захотелось узнать, скольких людей вот так вот озлобила Коммунистическая партия Китая. Миллионы? Нет. Сотни миллионов. Не считая десятков миллионов тех, кто был зверски убит лишь ради того, чтобы Мао Цзэдун и его последователи сохранили в своих руках власть. Последние несколько дней открыли Линю глаза, и ему совсем не понравилось то, что он увидел.

– Взгляд на мир китайского народа, – сказал Линь, – всегда определялся верой в собственное превосходство. К сожалению, это тщеславное заблуждение только подчеркивало наши слабости. Ярким примером тому является Тайвань. Небольшой остров, не имеющий особого значения, однако он на протяжении десятилетий занимает доминирующее место в нашей внешней политике. Наши вожди громогласно провозгласили, что Тайвань должен воссоединиться с Китаем. Мы грозили сепаратистам войной, и во всем мире нарастала напряженность…

– И самым слабым местом Китая является нефть, – сказал Малоун. – Без привозной нефти страна не продержится и двух недель.

Линь кивнул:

– Это не является государственной тайной. После модернизации, осуществленной Дэн Сяопином, мы стали полностью зависеть от нефти, в основном привозной. Вот почему Китай вынужден действовать с оглядкой на окружающий мир. Для того чтобы производить товары на продажу, для того чтобы прокормить и обеспечить всем необходимым полтора миллиарда человек, нам нужна энергия.

– Но что, если нефть, которая добывается в самом Китае, окажется неиссякаемой? – спросила Кассиопея.

– Китайская нефть является абиогенной, – решительно заявил Соколов. – Я проверил все до одного месторождения. Все это полностью укладывается в мою теорию.

Линь покачал головой:

– Сознание того, что мы больше не зависим от импорта энергоносителей, кардинальным образом изменит нашу внутреннюю и внешнюю политику.

Малоун кивнул:

– И не в лучшую сторону.

– В настоящий момент ради нефти нам приходится идти на уступки. Зная, что нефть у него никогда не кончится, Тан предпримет шаги по осуществлению территориальных притязаний, о которых в Китае мечтали столетиями.

– Таких, как присоединение Тайваня, – сказал Малоун.

Линь кивнул:

– А это запросто может стать толчком к началу новой мировой войны. Америка ни за что не оставит без ответа подобный шаг.

– Мой сын действительно там, куда мы направляемся? – спросил Соколов.

Кассиопея кивнула:

– Мы так думаем.

– Но мы ведь полагаемся лишь на слово Пау Веня, патологического лжеца, – напомнил Малоун.

– Мы обязательно разыщем вашего сына, – посчитал необходимым заверить Соколова Линь. – Знайте, что я сделаю для этого все возможное.

– И вы убьете Карла Тана? – спросил Соколов.

Этот вопрос Линь задавал себе практически непрерывно после того, как бежал из гробницы Цинь Ши-хуанди. Несомненно, Тан жаждет его смерти. Вот почему его заманили под землю.

– Ты должен знать, – вмешалась Кассиопея, обращаясь к своему другу. – В это дело вмешались русские.

Усталые глаза Соколова наполнились ужасом.

Кассиопея рассказала, как они с Малоуном проникли в Китай при помощи русских.

– На родине были уверены, что меня нет в живых, – пробормотал Соколов.

– Увы, это не так, – сказал Малоун.

– Меня хотят вернуть в Россию?

Похоже, ученый в полной мере осознал всю серьезность нависшей над ним угрозы. Как и Кассиопея Витт.

– Виктор Томас направлен сюда, чтобы его убить, ведь так? – спросила Малоуна Кассиопея.

– Как я и говорил. Конечно, хорошо вернуть его в Россию, но еще лучше накрыть медным тазом.

Карл Тан молчал на протяжении всего перелета. Вертолет поднимался в разреженный воздух западных высокогорий. Скорее всего, он летел вдоль Каракорумского шоссе, соединившего Кашгар и Пакистан через перевал, расположенный на высоте почти пяти тысяч метров над уровнем моря. Когда-то здесь проходил Великий шелковый путь. В те далекие времена в этих труднодоступных местах хозяйничали разбойники, которые безнаказанно грабили и убивали. Теперь же это была забытая отдаленная окраина республики, права на которую предъявляли многие, однако в действительности она не подчинялась никому.

Тан не снимал с головы шлемофон, не только чтобы защититься от гула двигателей вертолета, но также чтобы не говорить с Виктором Томасом. К счастью, тот снял свой шлемофон, закрыл глаза и задремал, откинувшись назад.