По прозвищу Викинг - Виктор Степанычев

– Больше ни о чем они не говорили? – спросил он Карлоса, теряя последние остатки оптимизма. – Прошу тебя, вспомни.

– Я слышал только это. Принес вино и сразу ушел.

Похоже, душевная беседа с пареньком заканчивалась полным провалом. Взгляд Вадима упал на карандаш, лежащий на столе.

– А людей ты рисовать можешь? – с крохотной искрой надежды посмотрел он на Карлоса.

– Могу, – пожал плечами тот.

– Сможешь нарисовать портреты человека с фотографии и того, другого, который приезжал во второй раз? – Вадим подвинул парню бумагу и карандаш. – Попробуй. И успокой, пожалуйста, мать. Ничего плохого мы вам делать не собираемся. Ну давай, мачо, трудись.

Вадим встал и уныло побрел к Надежде, увлеченно чертившей свои схемы. «От художников некуда деться. Один – пейзажист-портретист, вторая – график-рационалист. В общем, сплошные бублики с копченой колбасой…»

Вадим осторожно глянул через плечо склонившейся над бумагой Надежды и уважительно хмыкнул. Листок был густо усыпан кружками, квадратиками, стрелками и табличками с затейливыми значками.

– Как прошла твоя беседа?

– Сэндвич из бубликов, – вздохнул Вадим.

– Не поняла. Какой такой сэндвич?

– Да это я так. Ничего доброго и полезного от парня не услышал.

Сержио Ганьероса в наручниках, в сопровождении вооруженного коммандос ввели в кабинет. Помятая запыленная одежда, хмурый и злой взгляд и опухшее красное ухо свидетельствовали, что в департаменте с ним не церемонились. Он огляделся по сторонам и встретился глазами с Вадимом. Лицо парня на секунду перекосило, словно от зубной боли, но он быстро справился с эмоциями и постарался придать своей физиономии независимое выражение.

Вадим кивнул сопровождающему, и тот подтолкнул Сержио дулом автомата к столу.

– Присаживайся, уважаемый, на стул. Мы с тобой так давно не виделись, я даже соскучился, – радостно сказал Вадим.

– Зато я – нисколько, – угрюмо пробурчал Сержио.

– А зря. Я было подумал, что мы нашли взаимопонимание, а ты меня так разочаровываешь. Жаль!

Ганьерос сидел опустив глаза, показывая всем своим видом, что совершенно не расположен к общению.

– Смотри на меня. – Голос Вадима зазвучал жестко. – Будем считать, что шутки закончились и самое время начать беседу, причем, надеюсь, конструктивную для нас обоих.

– Что вы от меня хотите? Опять пальцы будете ломать? – процедил сквозь зубы Сержио.

– Как и в первую нашу встречу, я жду правдивой информации. А с пальчиками, извини, времени у меня тогда было в обрез, не то что сейчас. Можно беседовать сколько душе угодно. Кстати, за что тебя задержали?

– Не знаю. Придрались, что у меня неправильно оформлено разрешение на ношение оружия, хотя все документы были в полном порядке и пистолет стоял на учете в полицейском комиссариате.

– Ай-яй-яй! Ну, думаю, с этим быстро разберутся и исправят досадную ошибку. Бюрократы – они и есть бюрократы. Им лишь бы придраться к чему-нибудь. А можно тебе задать вопрос не по существу дела? Случайно не из этого ли ствола были выпущены пули в водителя и коллегу вон тех бравых ребят у окна? Когда? Во время нападения на автомобиль, в котором ехала вот эта сеньора. Ее похитили и увезли в бухту Лорес. Вспоминаешь? Видишь, какая здесь компания собралась: все друг с другом где-то и когда-то встречались, а если и не так, то непременно хотят увидеться и поговорить по душам.

Сержио бросил быстрые напряженные взгляды на оперативников, на Надежду и опять опустил глаза. Было заметно, что он лихорадочно обдумывает услышанное. Вадим действовал наугад. У него не было точной информации о виновности Ганьероса в гибели людей во время похищения Надежды, но, похоже, снаряд угодил в цель.

– Что вы хотите от меня услышать?

– Мне нужна информация об одной встрече Франца Таузара, на которой ты присутствовал. А именно – какие вопросы на ней обсуждались. – Вадим испытующе посмотрел на Ганьероса.

– А мне можно надеяться, что мое участие в той операции останется… незамеченным? – Сержио кивнул на Надежду, склонившуюся за соседним столом над своим ребусом.

– Об этом надо подумать. Неприятности с твоим пистолетом не идут ни в какое сравнение с организацией похищения человека, причем совершенного по сговору группой лиц, отягощенной гибелью сотрудников органов безопасности. Как ты считаешь, лет на пятнадцать-двадцать эта шалость потянет? Думаю, не меньше. Полковник Руэнтос вряд ли простит виновников той драчки. Но я могу и не вспоминать об этом, тем более что меня и не спрашивают. И возможно, эта сеньора тебя не узнает…

– Я ничего не организовывал. Это дело Франца. Он нам приказывал, мы исполняли. Спрашивайте с него.

– Жаль, но сделать этого невозможно. Таузар мертв.

– Как мертв? – встрепенулся Сержио.

– Очень просто. В подробности его смерти вдаваться не буду. Мертв. Он уже ничего и никому рассказать не сумеет. Виновников надо искать среди живых. А кто у нас есть в наличии? Правильно – его помощник и правая рука Сержио, на которого можно повесить всех собак.

– И никакая я не правая рука, – пробурчал Ганьерос.

– Ты думаешь, это кого-нибудь будет волновать? Если есть человек, статья найдется. Эта фраза из фольклора одной далекой и суровой страны, не удивляйся. Надо же кого-то наказать? Твоя кандидатура для данного случая подходит как нельзя лучше.

– Какие гарантии, что будет так, как вы говорите?

– Мое слово. Во время нашей первой встречи я сказал, что ты останешся живым, если будешь откровенен, и выполнил это обещание. Сейчас говорю то же самое. От того, узнает тебя эта сеньора или нет, зависит твоя жизнь. К тому же сведения, которые мне необходимы, вряд ли могут заинтересовать кого-то, кроме меня. В общем-то, обмен неравнозначный – относительная свобода на непринципиальную информацию, но я на него скрепя сердце иду. Спрашиваю последний раз: ты готов к сотрудничеству?

– А у меня есть другой вариант? – угрюмо спросил Сержио. – Я его не вижу. Тем более если сеньора Таузара нет в живых, упокойся он со всеми святыми, значит, и предавать мне некого. Я согласен отвечать на вопросы. Что вы хотите от меня услышать?

– Совершенную безделицу. В самом начале апреля ты дважды сопровождал своего шефа в горы, в селение Антариба. Ну что, вспоминаешь? Отлично! Так вот, мне нужно знать подробности этих поездок: разговоры, которые ты слышал, людей, с которыми ты встречался. Меня интересуют любые, самые незначительные, на первый взгляд непринципиальные подробности. Не спеши, хорошенько подумай, а я немного подожду. Как видишь, ничего сверхсекретного я у тебя выпытывать не собираюсь.

Сержио, похоже, действительно не ожидал такого простого вопроса. Он пожал плечами: