Веспасиан. Фальшивый бог Рима - Роберт Фаббри

Наконец делегации египетских городов закончили свои речи. Наступил черёд представителей народов Александрии превозносить добродетели того, от кого зависела их жизнь и смерть. Первым выпало говорить евреям. Грекам, как более многочисленным, была предоставлена честь выступить перед ответным словом самого префекта.

Александр Алабарх вышел вперёд из группы старейшин. Одетые в свои долгополые мантии, те обливались потом, стоя под палящим солнцем.

— Мы, евреи Александрии, — произнёс он по-гречески, — рукоплещем мудрости нашего возлюбленного императора, утвердившего нашего благородного префекта в этой должности. Мы благодарны судьбе за то, что выбор императора Гая пал на такого человека как Авл Авилий Флакк, чтобы он правил нами. Его справедливость и беспристрастность известны всем. И мы надеемся, что именно так, справедливо и беспристрастно, он накажет тех, кто в настоящее время творит зло по отношению к представителям нашего народа.

Флакк моментально напрягся. Среди делегаций других городов и александрийских греков пробежал ропот. Обычаи и просто хорошие манеры запрещали касаться подобных тем в поздравительных речах.

— Хотя погромы продолжаются, хотя каждый день по отношению к нам творятся убийства и грабежи, мы не сомневаемся, что наш благородный префект положит конец этим беззакониям и сурово накажет преступников. Мы также уверены, что он даст царю Ироду Агриппе, другу императора и самому влиятельному из евреев, обещание это сделать.

Ропот в рядах греков сделался громче. Ирод раздражённо поёрзал на стуле, явно не горя желанием быть втянутым в местные интриги.

— Мы также благодарим префекта Флакка за его старание выследить и арестовать богохульствующего проповедника Гая Юлия Павла и положить конец его омерзительной ереси. Хотя Павел, к нашему прискорбию, пока скрывается от правосудия, мы не сомневаемся, что префект сделает всё для того, чтобы этот опасный еретик и смутьян был пойман.

Ответом на это заявление стали возмущённые крики присутствующих. Какая неслыханная дерзость публично намекать на то, что префект не справляется со своими обязанностями! Неподалёку от Веспасиана у выхода на арену возникло какое-то движение.

Что касается Флакка, то он оставался внешне спокоен и продолжал невозмутимо улыбаться. Облачённый в тогу, он сидел, правой рукой расслабленно облокотившись о подлокотник кресла и положив левую на колени, как будто считал ниже своего достоинства одёргивать Алабарха.

Тот тем временем продолжал свою речь.

— И потому мы клянёмся в своей верности ему и, как только он выполнит нашу просьбу, принесём благодарственные жертвы Богу, дабы тот был к нему благосклонен.

В глазах греков это было худшее из оскорблений. Фактически Алабарх отказался признать власть Флакка, пока тот не выполнит их требований, которые, помимо всего прочего, предполагали выплату внушительного штрафа за причинённый греками ущерб.

Следующие слова Александра утонули в гуле недовольных голосов. Впрочем, вскоре возмущённые крики сменились оглушительным хохотом: это на арену, рядом с той частью амфитеатра, где сидела Флавия и другие римские женщины, вышла странная процессия. Сквозь толпу на носилках несли грязного, беззубого нищего, завёрнутого в пурпурный плащ. Голову его венчал шутовской венец, сделанный из полоски кожи и кусков железа. В руке вместо скипетра он держал насаженную на палку губку, какой в гигиенических целях обычно пользовались в общественных уборных. Венценосный нищий заливался противным хохотом, а его телохранители, такие же омерзительные, как и он сам, с криками «Дорогу царю, недавнему нищему!» прокладывали путь сквозь толпу.

— Слава Царю! — разразилась весёлыми криками толпа.

Веспасиан посмотрел на Ирода: тот сидел, стиснув зубы.

В глазах сверкали гневные молнии. Ещё бы! Новоиспечённый царь мгновенно понял, кому этот фарс предназначен. Ведь ещё совсем недавно он сам, без гроша за душой, как и этот нищий, томился в темнице.

И вот теперь, чтобы его прилюдно унизить, на улице подобрали грязного оборванца и, завернув в пурпурный плащ, несли на носилках вокруг арены. Явный намёк на то, что Калигула вырвал его из-за решётки и сделал царьком.

Ирод поднялся на ноги и, собрав остатки достоинства, направился прочь. Следом за ним, под улюлюканье греков, к выходу потянулись Алабарх и еврейские старейшины.

— Ты был прав, Веспасиан, — с лёгкой улыбкой заметил Флакк, кивком указав на арку, откуда вышла шутовская процессия. — Он действительно умеет сеять раздор и смуту.

Веспасиан оглянулся по сторонам и увидел в тени арки кривоногого коротышку. На губах его играла злобная ухмылка. На какой-то миг их взгляды встретились. Затем Павел повернулся и на кривых ногах поспешил прочь.

е понимаю, почему Флакк смотрит на это сквозь пальцы! — воскликнул Магн, с отвращением глядя на бездыханные тела двух еврейских женщин. Погромщики, перед тем как перерезать им горло, гнусно надругались над обеими. Под голову одной из них, словно этакая жуткая подушка, был подложен трупик грудного ребёнка.

— Потому что греки делают за него его работу, а именно, не дают евреям высунуть носа за пределы еврейского квартала, — отвечал Веспасиан, стараясь не смотреть на мёртвые тела. Вместо этого он с тревогой обернулся и посмотрел на сидящую в паланкине Флавию. Несмотря на старания Зири, обдувавшего её опахалом, она была бледна. Что ж, может, оно даже к лучшему, подумал Веспасиан с нездоровой иронией. В этом случае ей не составит большого труда изобразить в храме Александра обморок, особенно если по пути туда им встретятся новые трупы.

Весть о прилюдном унижении Ирода и его спешном отплытии из Александрии — он даже не стал требовать вторую половину зерна — быстро разлетелась по городу. Евреи восприняли это как личное оскорбление и с возмущёнными криками двинулись в греческий квартал. Греки, на чьей стороне было численное превосходство, в ответ оттеснили ненавистных им евреев назад в еврейский квартал и блокировали все выходы из него. Казалось бы, инцидент был исчерпан. Увы, грекам показалось мало, что они заперли евреев в их квартале. Затем двинули дальше, тесня евреев, пока те не оказались зажаты на нескольких улочках неподалёку от берега, к востоку от Царского дворца. Этим, можно сказать, повезло. Потому что те, кто имел несчастье быть пойманным, закончили свою жизнь в страшных мучениях. Сначала жестоко избив, их затем распяли и сожгли заживо на крестах.

Из окон дворца Веспасиан в то утро наблюдал, как тысячи женщин и детей сгрудились на берегу, пока их мужчины, вооружившись первым, что попало под руку, пытались удержать ту часть еврейского квартала, которая всё ещё оставалась цела. Потому что другая была охвачена такими сильными пожарами, что даже в двух милях от них, на подходах к храму Александра, в воздухе стоял резкий запах гари. Хотя погромы ограничивались еврейским кварталом, Гортензий запросил — и получил — дополнительно шестнадцать легионеров. И всё потому, что Веспасиан, — узнав от Феликса, что копия кирасы готова, — решил, что тянуть нет смысла, и под предлогом, что-де хочет показать Флавии тело Александра, отправился в храм.