Без страха и сомнений - Стелла Камерон

– Мы уходим, – твердо промолвила Элла, вовсе не чувствуя в себе храбрости. – Дай нам пройти.

– Это так-то ты разговариваешь со своим дядюшкой?

– Мы не желаем больше видеть тебя. Не пытайся когда-нибудь увидеться с нами, понятно?

– Довольно наслышался я от тебя, мисс, – заявил Майло. – Убирайся, мальчишка. И не вздумай ничего предпринимать, иначе ответить за это придется твоей сестре.

Макс встал рядом с Эллой.

– Я не оставлю ее с тобой.

– Если ты не уйдешь, – сладким голосом промолвил Майло, – то тебе оттащат силой, а ее выпорет тот, кто несомненно получит от этого удовольствие.

Элла подавила невольный вскрик.

– Уходи, Макс. Прошу тебя. Я позабочусь о себе сама – и о тебе тоже. Уходи.

Он топтался на месте.

– Уходи же, Макс! – крикнула Элла. – Пожалуйста. Нетвердыми шагами он вышел из комнаты.

Майло подождал, пока за Максом закрылась дверь, и повернулся к Элле:

– Ну-с, продолжим. Ты будешь слушаться меня, мисс, иначе тебя выпорют. Не думай – это мне тоже доставило бы удовольствие. А заодно поколотил бы твоего надоедливого братца. Ваша мать не должна была заниматься вами – она была нужна мне. А теперь ты окажешь мне услугу.

Элла расправила плечи и гордо выпрямилась.

– Я замужняя женщина. Мой муж вызволит меня отсюда.

Майло захихикал:

– Насколько мне известно, это вряд ли возможно. Ага, кажется, наши гости уже прибыли. Слушайся меня во всем. Они заплатили мне за то, чего хотят от тебя.

В комнату влетела Пришес Эйбл. Ее злобная ухмылка нисколько не напоминала о былом заискивании перед Эллой.

– Всегда знала, что ты шлюха. – Вся в розовом и белом, словно рождественский пудинг, Пришес приблизилась к Элле семенящими шажками. Ее юбки из тафты колыхались вокруг бедер, экстравагантная вечерняя шляпка подрагивала при каждом шаге. Бесстыдно обнаженная грудь бурно вздымалась и опускалась.

Элла смутилась, увидев ее.

– Ты пришла мне помочь?

Пришес захихикала.

– Ну конечно, Элла-потаскушка. Я пришла помочь тебе перестать притворяться. В свете все про тебя знают, но ничего не говорят тебе, потому что боятся Россмара и Фрэнкхотов. Но я не боюсь. Я говорю тебе это прямо в лицо. Подумай об этом. Ты вообразила, что богата и знатна, когда ты всего лишь приемная дочь виконта! Надеялась, что никто не узнает, что ты была проституткой?

– Нет, это неправда. – Мысли Эллы неслись с лихорадочной быстротой.

Пришес замахала руками перед ее носом.

– Нет, правда. И ты до сих пор шлюха. И всегда ею останешься.

Элла перевела взгляд на ее руки и отшатнулась. С пальцев Пришес свисало платье из красного шифона.

Элла обернулась к Майло.

– Зачем она здесь? Почему пытается напугать меня?

– Делай, что тебе говорят, мисс, – сказал Майло. – Вспомни о своем братце и исполняй, что тебе прикажут.

– Надевай. – Пришес протянула ей платье, и Элла заметила в выражении ее лица что-то еще, кроме злобы и ненависти. – Ну же, снимай свою одежду и надевай это платье.

– Нет. – Элла покачала головой и села в кресло. – Ты больна, Пришес. Ты просто не в себе. Как тебя могли вовлечь в эту гнусность?

– Раздевайся!

Элла стянула завязки плаща и не двинулась с места.

В следующий момент ее ударили по щеке. От неожиданности и боли Элла чуть не задохнулась. Она отшатнулась от Пришес, которая стояла над ней.

Лицо Пришес покрылось красными пятнами, она снова подняла руку, чтобы ударить ее.

На этот раз Элла оказалась проворнее. Она уклонилась от удара и в тот же момент схватила Пришес за руку.

Пришес яростно вырывалась. С языка ее слетали слова и выражения, которых Элла никогда в жизни не слышала.

Элла обеими руками принялась выкручивать пухлые запястья Пришес. Та вырывалась и визжала:

– Пусти меня, шлюха! Пусти! О-о, мне больно! – Под тяжестью страусовых перьев шляпка съехала ей на лоб, и она выронила красное платье.

– Хватит, Элла, – сказал Майло.

Она бросила на него взгляд и с отвращением заметила, что он явно наслаждается зрелищем.

– Я замужняя женщина. Мой муж жестоко расправится с вами за это.

Отмахиваясь от перьев, которые лезли ей в глаза, Пришес тщетно пыталась вырваться из сильных пальцев Эллы.

– Ты думала стать настоящей леди. – Она плюнула Элле в лицо. – Но ты не леди. И твой брак уже ничто не спасет.

– Откуда… – Элла не могла стереть с лица плевок Пришес – иначе пришлось бы ее отпустить. – Это неправда. Мы с Сейбером поженились неделю назад.

– Ты хочешь сказать, что вы уже неделю предаетесь плотским утехам, – злобно возразила Пришес. – Мне все известно. Брак ваш скоро расторгнут. Не понимаю, почему тебя еще хотят мужчины… Приведи Помми! – внезапно взвизгнула она.

У Эллы подкосились ноги.

– Помми? Ты имеешь в виду Помроя Уокингема?

– Ну конечно. Приведи его сюда, старикашка! Сейчас же. Пусть он сам надевает красное платье на эту шлюху. Мне надоело ему во всем помогать. Он получил меня. – Она злобно взглянула на Эллу сквозь перья шляпки. – Ему нужна только я, но он хочет получить и тебя. И покончим с этим.

Ей надо собраться с силами. Элла снова повернула запястье Пришес, и та отчаянно завопила. Девица была мягкая и слабая, как тряпичная кукла. Элла с самого детства заботилась о себе сама. Живя в Керколди, она часто бродила по лугам и объезжала поместье на лошади или трудилась с женами фермеров, вместо того чтобы лениво потягивать чай целыми днями.

Помрой Уокингем появился на пороге. Его тонкие губы искривились.

– Можешь убираться, подлец, – сказал он Майло. – И не возвращайся, пока я тебя не позову.

– Но деньги…

– Тебе уже заплатили, идиот. Убирайся.

– Но…

Помрой лягнул его носком сапога в коленку. Майло согнулся пополам от боли и прислонился к стене.

– Не смей сюда возвращаться! – рявкнул Помрой. – Вон!

Майло, скуля, убрался восвояси.

– О Помми! – захныкала Пришес. Элла отпустила ее, и та бросилась к Помрою Уокингему и повисла у него на шее. – О, Помми, она такая злючка! Она выкручивала мне руки и плевалась. Плевалась в меня!

Элла не стала спорить. Бесполезно. И не стоит спрашивать, что здесь делает невеста лорда Уокингема в компании сына лорда Уокингема.

– Она плевалась? – переспросил Помрой с улыбкой, напоминавшей оскал. Он сбросил с себя руки Пришес. – Отлично. Рад слышать – люблю, когда сопротивляются. Так получаешь больше удовольствия.