Польский крест советской контрразведки. Польская линия в работе ВЧК-НКВД. 1918-1938 - Александр Зданович

Благополучный исход переговоров оценивался в КРО ОГПУ очень положительно. Вместе с тем, как писал в обзоре по делу «Трест» В. Стырне, «давать то, что хотели поляки, мы не могли»[657]. А 2-й отдел ПГШ требовал ни много ни мало мобилизационный план РККА. Чтобы отвлечь на некоторое время внимание польской разведки, было решено сообщить ее представителям о проводимой работе по привлечению в подпольную организацию еще нескольких крупных должностных лиц РККА, включая и М. Тухачевского. О последнем поляки спрашивали неоднократно, поскольку в русской литературе и газетах, выпускавшихся эмигрантскими группами, не раз высказывалось мнение о том, что Тухачевский — потенциальный военный диктатор и уже сейчас конфликтует с высшим военно-политическим руководством.

В начале 1990-х гг. историки и особенно публицисты много писали о фальсификации советскими органами госбезопасности дела о военно-фашистском заговоре и якобы участии в нем М. Тухачевского. При этом они опирались прежде всего на опубликованную справку о проверке обвинений, выдвинутых против маршала и других командиров РККА[658]. Для подготовки текста этой справки были использованы архивные материалы КГБ, в том числе документы из агентурной разработки «Ярославец-Трест», а также обзора по делу, составленного В. Стырне. Поэтому, полагаясь на добросовестность составителей справки, приведу ту часть ее, которая имеет непосредственное отношение к рассматриваемой в монографии теме.

«Затем на некоторое время Трест занял зарубежных монархистов якобы происходящими внутри самого Треста недоразумениями на почве привлечения к работе М.Н. Тухачевского. Дело в том, что неоднократно нам из-за рубежа рекомендовали вовлечь в Трест Тухачевского. Особенно монархическая молодежь хотела видеть в нем русского Бонапарта, предполагали, что он только прикидывается коммунистом, а в действительности же монархист. „Поддавшись“ этим настроениям, за границу было написано, что Тухачевского удалось привлечь в Трест. Там это сообщение произвело эффект…»[659] Публикуя этот фрагмент из обзора, авторы справки, несмотря на приведенные ими же слова Стырне о том, что инициатива исходила от зарубежных монархистов, прямо называют именно его непосредственно ответственным за распространение компрометирующих будущего маршала материалов. Здесь, по моему мнению, явно просматривается политический заказ власти и конкретно Н. Хрущева.

Те, кто готовил справку, пытались дезинформационные материалы, включая и документы с реальными подписями высокопоставленных военных, представить как намеренное компрометирование последних в глазах иностранных разведок и эмигрантских центров. Они не захотели разбираться в том, как и на основе каких решений политических и военных инстанций проводилась дезинформационная работа. Им бы следовало знать о том, что материалы, предназначавшиеся для передачи за границу, готовились не в ГПУ-ОГПУ, а в Разведывательном управлении РККА и докладывались наркому по военным делам — до конца 1923 г. Л. Троцкому, а затем М. Фрунзе. Значит, в кампании по дискредитации Тухачевского активно участвовали, а иногда и руководили ею и они? В таком случае стоит добавить к наркомам и начальника Разведупра Я. Берзина.

На абсолютную несостоятельность утверждений авторов справки указывает и то, что они якобы для подтверждения своих выводов о целенаправленной компрометации ряда военачальников ничтоже сумняшеся привели явно не подтверждающий их выводы следующий фрагмент из обзора Стырне: «Наши агентурные донесения по разным источникам в общем носили успокоительный характер, но в целом на этот вопрос был дан ответ польской разведке путем передачи на фотографирование „подлинного“ документа за подлинными подписями Главнокомандующего всеми вооруженными силами тов. С.С. Каменева, члена РВС СССР тов. Уншлихта и замнач. штаба тов. Б.М. Шапошникова… Этот исключительно важный документ, содержащий цифровой материал технического снабжения Красной армии военного времени, и его заключительная военно-политическая часть… имел не только в данный тревожный момент весьма большое значение, но и во всей нашей дальнейшей работе, поскольку эти цифровые данные нашей материальной обеспеченности легли в основу последующих работ польского и французского генеральных штабов и специального совещания представителей французского и польского генеральных штабов осенью 1924 года»[660]. Я специально выделил часть текста, указывающую на осведомленность в проводившихся мероприятиях указанных военных деятелей и осознание ими того, что ведется работа в пользу укрепления безопасности нашей страны. Справедливости ради отметим, что авторам пришлось привести и такой фрагмент обзора: «…так как было признано неудобным „числить“ Тухачевского в составе Треста и было получено распоряжение прекратить игру с его фамилией, — пришлось для заграницы вывести его из состава Треста»[661]. Делалось это постепенно, через «конфликт» в организации, возникший по поводу участия Тухачевского. На практике это дало некоторую передышку в реализации требований польской разведки.

В марте 1924 г. реферат «Восток» 2-го отдела ПГШ разработал некие рекомендации для своих сотрудников и экспозитуры в Вильно об увеличении вдвое разведывательной сети посредством привлечения организации «М» для разведки дислокации войск в СССР. Полностью с этим документом читатель может познакомиться в приложении к данной монографии, а здесь приведу некоторые установки польской разведки. В частности, констатировалось, что уже наработанный опыт сотрудничества с организацией «М» дает повод надеяться на интенсификацию разведывательной деятельности на советской территории. Кроме того, и данное обстоятельство в переписке о МОЦР фиксируется впервые, польская разведка не только помогает русским монархистам вести переписку с заграничными центрами, но и расшифровывает ее, несмотря на взаимную договоренность. И из этой переписки якобы видна заинтересованность МОЦР в контактах со 2-м отделом ПГШ и его филиалом в Ревеле, хотя и нет возможности полностью удовлетворить запросы поляков. Исходя из этого, реферат «Восток» считает возможным систематически давить на подпольную организацию в плане наращивания ее разведывательной деятельности и постоянного мониторинга дислокации войск Красной армии. Такой вопрос считалось правильным поставить перед руководителем Варшавского центра связи МОЦР Артамоновым, а реализацию плана «удвоения разведывательной сети» поручить резиденту в Москве. Он должен требовать от МОЦР приобретения осведомителей в каждом штабе округа и чуть ли не в каждой крупной воинской части. Собранные осведомителями данные должны систематически передаваться московскому резиденту 2-го отдела и отражать любые изменения[662]. Но главное, что хотела иметь польская разведка — это, конечно же, мобилизационный план РККА. В данном вопросе у контрразведчиков возникли, что вполне естественно, большие сложности.