"Магия, инкорпорейтед". Дорога Доблести - Роберт Хайнлайн

– Ах, как это замечательно! Мне так хорошо, я снова чувствую себя молодой! Любимый, обещай мне, обещай без обмана, что когда-нибудь мы снова отправимся на поиски приключений! Меня просто тошнит оттого, что постоянно приходится себя сдерживать.

Она говорила по-английски, ибо язык Центра не подходит для выражения подобных чувств. Это некий пиджин, который сложился за тысячи лет языковых заимствований, он лишен окончаний, позиционен и неэмоционален.

– Годится! – согласился я. – А как насчет Руфо? Хочешь выйти на Дорогу Доблести?

– Только если ты зальешь ее асфальтом.

– Чушь! Пойдешь, я тебя знаю. А когда и куда, Стар? Да черт с ним – с куда! Просто – когда? Давай не пойдем на вечеринку и отправимся сейчас же!

Все ее оживление внезапно угасло.

– Любимый, ты же знаешь – я не могу. Я еще и трети обучения не прошла.

– Надо было взорвать это Яйцо в ту минуту, как я его нашел.

– Не стоит сердиться, милый. Поедем на вечеринку и развлечемся.

Так мы и сделали. Поездки на Центре осуществляются с помощью искусственных Врат, которые не требуют магии (а может быть, наоборот, требуют ее в гораздо больших масштабах). Задать место прибытия не сложнее, чем нажать кнопку этажа в лифте, так что транспортных проблем в столице не существует, равно как и тысячи других неудобств. Все здесь без сучка без задоринки.

В этот вечер Стар решила выйти, не доезжая до места назначения, и пройтись через парк, а уж потом заявиться на вечеринку. Она прекрасно знает, как ей идут облегающие брюки, которые так удачно обрисовывают ее стройные ноги и тугой зад. Она раскачивала бедрами не хуже индусской танцовщицы.

Ребята, мы произвели сенсацию! На Центре не носят мечей, разве что приезжие. А луки и стрелы тут такая же редкость, как зубы у курицы. Мы вызвали столько же интереса, сколько вызвал бы рыцарь в латах на Пятой авеню. Стар была счастлива, как ребенок на Хеллоуин. Я тоже. Мне казалось, что в плечах у меня косая сажень и я хоть сейчас могу отправиться на бой с драконами.

Бал отчасти походил на земные. (По словам Руфо, у всех наших рас основное развлечение одинаковое: собраться толпой для танцев, выпивки и трепа. Он утверждает, что мальчишники и девичники – симптомы больной культуры. Я с ним не спорю.) Мы спустились по грандиозной лестнице, музыка тут же прекратилась, гости разинули рот и пялили глаза, а Стар наслаждалась произведенным эффектом. Потом музыканты заиграли снова, а гости вернулись к той «незамечающей вежливости», которой требовала Императрица. И все же мы остались в центре внимания. Я думал, что история похода за Яйцом – государственная тайна, так как при мне ее никогда не упоминали. И уж тем более я не ждал, что ее знают в подробностях, известных лишь нам троим.

Ничего подобного. Все понимали, что означают наши костюмы, и даже больше того. Я был в буфете, попивал бренди с дагвудовским сэндвичем собственного изобретения, когда меня подклеила какая-то сестренка Шахерезады, весьма хорошенькая. Она принадлежала к непохожей на нас человеческой расе, одета была в рубины величиной с большой палец и в хорошо просвечивающую ткань. Ростом пять футов и пять дюймов, босоногая, весом что-то около ста двадцати фунтов, с талией не больше пятнадцати дюймов в обхвате, что зрительно преувеличивало два остальных объема, хотя они в этом вовсе не нуждались. Это была брюнетка и обладательница самых раскосых глаз, какие я видел в жизни. Она походила на очаровательную кошечку и смотрела на меня, как кошка на птичку.

– Сама, – объявила она.

– Слушать.

– Сверлани. Мир (название и код – я о них не слыхивал). Еда-готовить-студент. Математико-сибарит.

– Оскар Гордон. Земля. Солдат. – Я не знал идентификационного номера Земли, но ей и без того было известно, кто я такой.

– Вопросы?

– Слушать.

– Меч?

– Меч.

Она посмотрела на меч, ее зрачки расширились.

– Есть-был меч уничтожить конструкт-страж Яйца? («Является ли находящийся здесь меч прямым преемником в пространственно-временной последовательности изменений без учета возможных теоретических аномалий, связанных с межвселенскими переходами, того меча, которым убили Не-Рожденного?» Двойное время глагола, прошлое-настоящее оговаривает и отметает концепцию, будто идентичность есть бессмысленная абстракция: «Правда ли это тот меч, которым ты его убил, и не дури мне голову, я не девочка».)

– Был-есть, – подтвердил я. («Я был там и гарантирую, что он находился со мной всю дорогу, так что это по-прежнему он».)

Она тихо ахнула, и ее соски напряглись. Вокруг каждого из них был нарисован или вытатуирован широко известный во многих вселенных орнамент, тот, что у нас называется «Троянская стена». Ее волнение было столь велико, что стены Илиона рухнули вновь.

– Цап? – попросила она с мольбой в голосе.

– Цап.

– Цап-цап? («Пожалуйста, нельзя ли мне подержать его подольше, чтобы прочувствовать как следует? Пожалуйста, ну пожалуйста! Я знаю, что прошу слишком многого, вы вправе мне отказать, но, клянусь, я не сломаю его». Они тут укорачивают фразы, и эмоциональная нагрузка передается манерой произношения.)

Мне очень не хотелось… Ну ладно бы речь шла не о Леди Вивамус… Но для хорошеньких девчонок я – легкая добыча.

– Цап… цап, – пробурчал я.

Обнажил меч и вручил его – рукоятью вперед, готовый тут же отнять, если он станет угрозой для чьего-нибудь глаза или если девушка захочет уронить его себе на ноги.

Она приняла меч осторожно, глаза и рот широко распахнулись, она взяла его за гарду, а не за рукоять. Пришлось показать ей. Кисть ее была слишком мала (ладони и ступни у нее были под стать талии – удивительно тонкие).

Она увидела девиз:

– Значение?

«Dum vivimus, vivamus» плохо переводится, и не потому, что они не могут схватить смысл, а потому, что это для них все равно что для рыбы – вода: ну а как же можно жить иначе? Однако я попытался.

– Цап-цап жизнь. Есть. Пить. Смех.

Она задумчиво кивнула, затем ткнула клинком в воздух. Кисть согнута, локоть торчит. Этого вынести я не мог, отобрал у нее меч, встал в позицию «секунда», сделал глубокий выпад в верхнюю часть тела, отступил, подняв клинок, – движение столь изящное, что даже большие волосатые мужчины выглядят при этом неплохо. Вот почему балерин учат фехтованию.

Отсалютовал и отдал ей меч обратно, потом показал, в каком положении должны находиться кисть и локоть правой руки, а где левая рука, – вот почему балерин обучают за полцены: учить их весьма приятно. Она сделала выпад, чуть не проткнув правый окорок какого-то гостя.

Я снова отобрал меч, вытер клинок и бросил его в ножны. Вокруг нас собралась порядочная толпа. Я взял с буфета мой сэндвич, но она со мной еще не покончила: