Нарцисс в цепях - Лорел Гамильтон

Он сидел на троне, свет факелов играл на свободно падающихволнах волос то медью, то золотом, тени плясали на мышцах его груди, рук, плеч.Он действительно выглядел королем варваров, но что-то было в нем, оставалось...какая-то мягкость. А если я ее чую, то и Джейкоб тоже.

У меня наступил момент ясности, которые иногда бывают укаждого. Никто из нас ничего не может сделать с Ричардом, чтобы он сталпо-настоящему суровым. Он может действовать в гневе, как было, когда онзахватил Грегори, но как бы ни поступал с ним мир, что-то в нем в решающиймомент дрогнет. Единственный его шанс выжить — окружить себя вернымисоратниками, которые недрогнут.

Джемиль и Шанг-Да встали по обе стороны трона, не слишком близко,но и не слишком далеко. Шанг-Да был в своем обычном деловом черном костюме:черные брюки, черная рубашка, черный пиджак и начищенные до блеска туфли. Онвсегда одевался тщательно, даже в лесу.

Джемиль мог бы одеться не хуже, но он старался соответствоватьситуации. На нем были джинсы, вроде бы свежеотглаженные, и красный топ вобтяжку, щегольски смотревшийся на темной коже. Бусины в косичках до пояса онзаменил на черные и красные. Они матово блестели в свете факелов, будтосделанные из полудрагоценных камней.

Поймав мой взгляд, Джемиль не то чтобы кивнул, но показалглазами, что видит меня. Шанг-Да избегал смотреть на меня, озирая собрание, ностараясь не глядеть в мою сторону. Я думаю, если бы Ричард им позволил, они бысделали все необходимое, чтобы обезопасить его трон. Но Ричард их стреножил, илучшее, что они могли сделать, — действовать в этой смирительной рубашкечести, в которую он их затянул.

Мы с Сильвией переглянулись. Я видала ее коллекцию костейврагов. Иногда она их доставала и пересматривала — она говорила, что ей приятнодержать их в руках. Я лично предпочитаю большую мягкую игрушку и чашкупо-настоящему хорошего кофе, но чем бы дитя ни тешилось. Сильвия тоже сделалабы все, что нужно сделать, дай ей только Ричард волю.

А если бы я все еще оставалась лупой, так черт побери —беспощадного народу у нас достаточно, чтобы сделать эту работу, если бы Ричардхотя бы не мешал. Мы были с ним очень близки, но иногда даже и близко другдруга не понимали — простите за каламбур. Это злило до безумия. Будто смотришь,как идет поезд, и мы все орем: «Уйди с рельсов, уйти с рельсов!» Черт бы егопобрал, мы его пытаемся стащить с рельсов, а он отбивается!

Если бы поездом был Джейкоб, я бы могла его убить, и дело сконцом, но Рафаэль был прав. Если не Джейкоб, другой найдется. Это не Джейкоббыл поездом, готовым раздавить Ричарда, а сам Ричард.

Его голос заполнил поляну.

— Мы собрались сегодня попрощаться с нашей лупой ивыбрать другую.

Вой и аплодисменты примерно половины стаи. Но десяткивервольфов сохранили молчание и только смотрели. Это не значило, что они намоей стороне. Может быть, они нейтральны, но хорошо было знать, кто не былэнтузиастом вышибания меня из стаи.

— Мы собрались вынести приговор тому, кто оскорбилстаю, лишив нас лупы.

Меньше аплодисментов, и воя тоже. Похоже, что голосов заосуждение Грегори не так уж много. Это хорошо. Не слишком, но все же. Хотя,если Грегори умрет, это не будет иметь значения.

— И еще мы собрались, чтобы дать Нимир-Ра леопардовпоследний шанс выручить своего кота.

Вой и аплодисменты опять примерно пятьдесят на пятьдесят, нообщая атмосфера явно похолодала. Стая не потеряна, и она явно не перешла всемсердцем на сторону Джейкоба. Я быстро помолилась, чтобы Господь меня направил,потому что эта проблема политическая, а политика к числу моих сильных сторон неотносится.

— Это дело между ликои и пардом. Зачем же здесь родере,Рафаэль? — спросил Ричард. Он говорил как с чужими — очень политично,очень отстраненно.

— Однажды Нимир-Ра спасла мне жизнь. Родере у нее в великомдолгу.

— Значит ли это, что твой договор с нами аннулирован идезавуирован?

— Я заключал договор с тобой, Ричард, и я держусь его,ибо знаю, что ты муж чести, который помнит свои обещания и свой долг поотношению к союзникам, но я у Аниты в личном долгу, и я тоже связан честью.

— Если дело дойдет до битвы, с кем ты выступишь: с намиили с леопардами?

— Я от всей души надеюсь, что оно до битвы не дойдет.Но я пришел с леопардами и уйду с ними, в каких бы обстоятельствах ни пришлосьуходить.

— Ты только что уничтожил свой народ, — бросилДжейкоб.

Ричард повернулся к нему:

— Ульфрик здесь я, а не ты, Джейкоб. Яговорю, кто будетуничтожен, а кто нет.

— Я не хотел никого оскорбить, Ульфрик. — Но голосего превращал эти слова в ложь. — Я только говорю, что в битве крысам невыстоять против нас. Быть может, их царю следует подумать еще раз, кому онобязан долгом чести.

— Долг чести существует, хочешь ты того или нет, —сказал Рафаэль. — Ричард знает, что значит иметь и платить долг чести. Вотпочему я знаю, что Ричард будет соблюдать наш договор. У меня нет такойуверенности в том, что касается других членов стаи.

Вот, он это сказал. Это было настолько близко к «я недоверяю тебе, Джейкоб», насколько было возможно. Расходящийся круг тишинынакрыл поляну, и вдруг стали отчетливо слышны движения мохнатых тел, шороходежды.

Руки Ричарда напряглись на подлокотниках трона. Я смотрелана него, потому что он закрылся щитом так плотно, что ничего ощутить я немогла. Но я могла смотреть, смотреть, как он думает.

— Правильно ли я понял: если я больше не Ульфрик, то идоговора больше нет?

— Да, ты понял правильно.

Ричард и Рафаэль долго смотрели друг на друга, потом Ричардулыбнулся едва заметно.

— Я не собираюсь уступать место Ульфрика, так чтодоговору ничего не грозит. Если у Джейкоба нет других планов.

От последней фразы волна тревоги пробежала по рядам волков.Ее можно было ощутить, увидеть — будто они унюхали какую-то ловушку.

Джейкоб был ошеломлен, застигнут врасплох. Я его совершенноне знала, но видела, как смятение отразилось у него на лице, пока он искалслова. Если он скажет, что у него нет планов на трон, то это будет ложнаяклятва, а оборотни несколько чувствительны к таким вещам.

Ему надо либо солгать, либо объявить о своих намерениях, алицо его ясно говорило, что к этому он не готов.

Справа прозвучал женский голос, ясный и звонкий, будтодевушка обучалась сценической речи.

— Мы так и будем отвлекаться от дела? Лично я оченьинтересуюсь выбором новой лупы.

Она была высока, но построена из округлостей, обильных, каку кинозвезды пятидесятых. Она выглядела женственной, мягкой, но двигаласьплавной покачивающейся походкой — наполовину секс на копытах, наполовинухищник. Такая заманит тебя, изображая жертву, затрахает так, что будешь зватьна помощь, а после выест тебе лицо.