На Фонтанке водку пил - Владимир Рецептер

— Явление идиопатическое, — сказала автору одна красивая докторица, — это явление самостоятельное, однако неведомого происхождения…

— Ага, — откликнулся автор и напомнил ей реплику гоголевского Поприщина: — «А знаете ли, что у алжирского бея под носом шишка!».

— Вот-вот, — сказала докторица. — Шишка явно идиопатическая…

Отчего этот чужой термин так ласкает авторский слух? Не только ведь оттого, что внутри его организма обнаружилось роскошное и опасное идиопатическое отклонение. Очевидно, с приближением завидного прилагательного для автора открылась чудная возможность применять его к шишковатому характеру артиста Р. и происходящим вокруг него театральным событиям. Автору остро захотелось придать медицинскому словцу расширительный, философско-художественный смысл. Представьте, господа, одним из героев у него выходил доброкачественный дурак с идиопатическими нарушениями ординара!.. Повезло, просто повезло!..

Итак, необходимость создать хвалебную оду настолько разволновала Р., что у него еще в автобусе возникли кошмарные поясничные боли. И это в разгар непрестанных экскурсий в исторические дворцы и храмы. При том что сам объект поздравления широко и радушно предложил Р. присоединиться к интеллигентной компании, идущей в Музей современного искусства.

«Идти, несмотря ни на что идти», — решил скрюченный острой болью и вредностью характера Р. и натер больные чресла вьетнамской мазью «Звездочка», которую ненавидел еще больше, чем вьетнамскую рисовую…

Осторожно шагая вслед за командой ценителей, Р. вспомнил на собственный счет случай из жизни, рассказанный Волковым.

Однажды на звездном пляже сочинского санатория «Актер» к Волкову обратился прославленный мастер Малого театра Владимир Кенигсон.

— Вот вы, Миша, по моим наблюдениям, следите за собой, — сказал Кенигсон, — делаете зарядку, кушаете по системе Брегга, читаете журнал «Здоровье»… И несмотря на все это легко хватаете насморки, инфлюэнцы и прочие заразы. Казалось бы, нелогично, но я могу объяснить, почему…

— Почему? — живо откликнулся Миша.

— Гены — говно, — сказал Кенигсон и ушел в Черное море…

Музей современного искусства выставлял пестрое собрание вторичных опусов, не вызывавшее нашего энтузиазма. Ну хорошо, золотоволоска в белом платье, со свечкой в руке; ну хорошо, крестьянин в камышовой шляпе и запрокинутая в истоме крестьяночка; ну, цирк шапито, арлекин с кошкой, клоун с пуделем. Ну, бык, целующий женщину, он — фиолетов, она — желта… Обилие фривольных сюжетов объяснялось просто: молодые художники приносили в галерею свой товар, и лучшие образцы выставлялись на продажу…

Борющийся с болевым синдромом Р. успел было пожалеть, что поддался групповой ажитации, и возмечтал о тихом возвращении в номер, как вдруг услышал победный клич Товстоногова:

— Володя!.. Идите сюда!.. Ваша тема! — И, когда догнал Мэтра в следующем зале, тот жестом демонстратора, словно делая подарок, представил ему средних размеров полотно в синевато-розовой гамме: — Ваши русалки!..

Русалки оказались явно не его, но Мастер не был обязан вдаваться в детали: родовые признаки хвостатых див были налицо.

В многолетних размышлениях о природе загадочных персонажей Пушкина, а особенно прекрасной утопленницы, замышляющей ужасную месть, Р. задавался исходным вопросом: как должна появиться перед зрителем исполнительница главной роли: на хвосте или все-таки на ногах? И при каждой попытке воплощения на сцене или телевидении Р. двоился и шел на внутренний компромисс, потому что, честно говоря, не мог похвастать личной встречей с чистокровной русалкой. Нет, разумеется, красивые девушки, каждую из которых в нежную минуту он мог опрометчиво назвать русалочкой, на его пути попадались, но действительная представительница водной стихии никак в руки не шла…

Как мерещилось артисту Р., одним из скрытых источников сатанинского характера царицы русалок и ее неутолимой жажды мщения должна была стать какая-то острейшая эротическая неудовлетворенность. Во всяком случае, приводя аргументы Михаилу Шемякину, вместе с которым он выпустил книгу «Возвращение пушкинской Русалки», Р. говорил:

— Понимаете, Миша, Русалка — абсолютно ваша героиня! Вы ведь соболезнуете странным животным, образцам кунсткамеры, всяким карлам и монстрам… Вы сострадаете всем инакоскроенным. А тут, вообразите, женщина, которая не может раздвинуть ног…

— Да, — откликнулся Шемякин, — трагедия…

И этот аргумент стал одним из решающих, подвигнув знаменитого художника на создание русалочьей серии…

А японский художник, не задумываясь, изобразил пышнотелых одалисок со всем необходимым для жизни и любви: отменные груди, пышные бедра, натуральный хвост и удобно расположенные птички… Ну, те, которые в одной из сказок Пушкина легко взлетали на деревья… И вожделеющие чайки хищно присматриваются к трем русалкодевицам…

Товстоногов и новый главреж Театра комедии Аксенов в соответствии с генеральским статусом приобрели каталог, а артист Р. удовлетворился одной открыткою. Вы догадались, господа, это были японские русалки…

Конечно, все зависело от настроения. В дни блоковской премьеры Гога сказал о литературных занятиях Р.: «Я вас понимаю», — а на рижских гастролях взял наставительный тон и привел слова Чехова, мол, сказать о себе «я — писатель» — то же, что «я — хороший человек». Контекст разговора этого не требовал: Р. пытался внушить Мэтру, что такие занятия могут стать материалом, если речь идет о персонаже пишущем. Узнав о приближении «Дяди Вани», он «мылился» на одну из ролей. Профессор Серебряков, например, пишет «брошюры» и «работает за столом». Но, может быть, именно это и царапнуло Мэтра: Серебрякова сыграет Лебедев, и не о чем тут рассуждать. На Гогино замечание Р. ответил, что слова Чехова помнит и с утра до ночи занимается самоедством, но тут же превысил уровень необходимой обороны:

— А сказать о себе «я — режиссер» — не то же самое?.. Эта профессия ниже писательской?.. Как вы думаете о себе? — Разумеется, это была наглость, но кто вам сказал, что артист Р. был лишен этого качества? Вот его и качало от самоедства до наглости и наоборот. Особенно в разговорах с Мастером, от которого, как ему казалось, зависели течение жизни и судьба.

— Я всегда подвергаю это сомнению, — наставительно ответил Мэтр.

— Можете мне поверить, я тоже!

— Это правильно, — сказал Товстоногов тоном уже примирительным.

Как он относится к литературным занятиям Р., понять нетрудно. Автор, невольно перенявший у Мастера многое, занимаясь с учениками актерским мастерством, говорит пишущим студентам: «Я вас готовлю в актеры, а не в литераторы», — и они его слышат. Пока…

Неспешные рижане с достоинством шли по своим делам. В прудах, тянущихся к вокзалу, так же не спеша и сохраняя достоинство, двигались водоплавающие. Время от времени на темное зеркало падал кленовый листок…

Проводя свободное время по своему дурацкому усмотрению, Р. потерял несколько подручных бумаг: визитку гостиницы «Рига», месячный проездной билет до станции Асори, где снимали дачу его друзья, и августовский календарь театра — издаваемую ежемесячно маленькую записную книжку с переписанными в нее телефонами рижских знакомых. Но заметить потери не успел: на пороге гостиницы его ждала незнакомая Лилита, служащая рижского горисполкома, которая подобрала бумаги и легко вычислила растяпу.