Большая книга ужасов 2013 (сборник) - Эдуард Веркин

– Выбрали Зернову!

Таня снова пошла вперед в наивном желании коснуться черноволосого, убедить его, что так делать не надо. И снова он неуловимым движением отъехал назад, увеличив длину стены.

Паника перехватила горло. Кудряшова смотрела в хорошо освещенное лицо Рявы, левый глаз все больше косил, взлохмаченные черные волосы дыбились.

– Она уже была у вас!

– Ошибка! – с искренним сожалением произнес Рява. – Досаднейшая ошибка! Симпатичная девушка, первой услышавшая зов. Но потом появились вы, и все встало на свои места.

Какие места? Таня бросилась назад, но помещение внезапно уменьшилось. Тогда она в отчаянии шарахнула кулаком по стене и, не встретив ожидаемого сопротивления камня, провалилась в пустоту, со всего размаху упала на пол коридора, отбила плечо, колени, ладони. От падения заломило шею.

– Ну что вы все суетитесь?

Над ней снова нависал черноволосый. За спиной – дверь.

– Я не виноват, что он уснул. Подождите, сейчас он проснется, съест вас, и все закончится. Вспомните, во всех сказках чудовищ надо было кормить красавицами.

– Я не хочу, чтобы меня ели! – закрылась от этих страшных слов Таня.

– Никто не хочет! Так надо!

– Тебе надо, ты и отправляйся ему на ужин!

– Я не могу, – прижал к груди руки Рява. – Город жив, пока в нем рождаются легенды. Это будет новая красивая легенда. На нее станут приходить любопытные девицы. Малыш будет доволен.

– Идите вы к черту со своим малышом!

Таня побежала по коридору туда, где, как ей виделось, был выход из подземелья, огонек преследовал ее.

– Мы уже у него! – Рява возник из пустоты. – Вы не представляете, сколько сил потрачено, чтобы все это состоялось!

– При чем тут силы?

Таня побежала обратно. Какая же она была дура, что полезла утром в подземелье. Сама! Любопытно стало. Дура! Трижды дура!

– Как? – искренне изумился Рява, вставая у Тани на пути. – А история с пожаром? Это ведь надо было найти подходящего человечка…

– Какого человечка? – Она уже задыхалась от этого бесконечного бега в пустоте.

– Хороший мальчик Альберт…

– Так это все было подстроено? Шум! Чтобы Зернова отправилась сюда?

Неужели все так просто? Таня руками вперед бросилась на противного собеседника, но перед ней уже никого не было. Стена. Она ударилась о ее шершавую поверхность ладонями, взвыла от боли.

– И не только в истории с пожаром. Вчера мне нужно было, чтобы Полина вышла из гостиницы. А сегодня – чтобы это были вы.

Показалось, что попала в паутину, замахала руками.

– Меня силой притащили! – крикнула Таня.

Раз не пускают туда, куда она бежит, значит, направление верное. Только не стоять! Только не проваливаться в отчаяние! Две лягушки попали в молоко. Спаслась та, что барахталась.

– А как же кошка? – шепнули прямо в ухо.

По телу пробежал озноб. Ноги подкосились.

– Какая кошка?

Таня с трудом выпрямилась, перекинула растрепавшиеся волосы за спину. И тут вспомнила – кошка! Хозяйская. Откормленный серый кот, любитель сушек.

– И что кошка? – привалилась к стене.

Черта можно обмануть. Чертей всегда обманывают! Ну почему он не отводит глаз, почему так смотрит?

Смотрит, смотрит… Все! Бежать.

И снова ответ догнал, ударил в спину.

– Это не кошка! Как вы не догадались? Вам же рассказывала ваша милая учительница. Это домовой.

– Какой домовой?

Опять стена! Не подземелье, а бесконечный лабиринт.

– Домовые очень любят в образе огненных шаров воровать у соседей все, что плохо лежит. А еще они защищают дом от змей. Лучшие охотники на змей – кошки. Когда домовые чувствуют, что змеи рядом, они превращаются в этих мерзких тварей.

– Хорошие какие! – запыхалась Таня.

Выберется отсюда, непременно купит хозяйскому коту мешок сушек. Если, конечно, он вернется. Куда его Хазатов потащил?

– Ничего хорошего, – в голосе Рявы мелькнула обида. – Старый хлам, давно пора от него избавиться. А то расселся на пороге, не пускал нас, следил.

Не пускал… Следил… Ответственная зверюга. Таня вдруг прониклась к нему невероятной симпатией. Трехдневное пребывание в Таллине предстало в новом свете. Как у них все начало пропадать, как ругался Хазатов, как он постоянно куда-то уходил, как рассказывал о парне, что предлагал сотню евро за кота. А как Альберт орал про пожар? И первый сбежал. И как Сарымай утверждал, что с духами лучше не связываться. Они же глупые, наперегонки лезли в пасть дракону. А тем временем Хазатов стащил кота, и змеи ворвались в гостиницу. Рута Олеговна как предчувствовала, все твердила, чтобы они не бегали по этажам. Теперь понятно, почему им запрещалось это делать. Чтобы не спугнули домового, иначе охранять некому… Но тогда кто же она сама? Помощник или враг?

– Консьержи, домовые – вечно кто-то мешает! – презрительно фыркнул Рява. – Неистребимое противостояние. Но ведь согласитесь, вы сами влезли в эту историю, никто вас не подталкивал. Сами пришли. Сами начали участвовать в соревнованиях!

Черноволосый злился, огонек горел ярче, и Тане показалось, что она начинает узнавать коридор.

– При чем здесь консьержка?

Пускай злится. На голос, на свет придут. Придут непременно. Ее должны спасти!

– Основное занятие консьержей – поддерживать горение свечей в замке, – голосом экскурсовода пронудел Рява. – Они вечно бродили по темным закоулкам, выгоняли из них тени, помогали домовым, следили, чтобы было светло, чтобы никто чужой под покровом ночи не пробрался в дом.

Да, да, Рута Олеговна все ходила, включала свет. Хранительница! Она все время была внизу, не пускала чужих. Пока ей не помешали, не украли домового.

– И это еще не все. – Рява торжествовал. – Раз уж мы с вами обо всем договорились, то я вам открою одну тайну.

– Всего одну? – Таня пыталась пятиться, но постоянно спотыкалась. Сам лабиринт не выпускал ее. «Все пропало!» – билось в голове.

– Я вам могу сказать, почему хранительница невзлюбила вашу группу.

– Мы очень шумели.

Таню накрыла обреченность. Губы онемели, руки налились свинцом.

– Предыдущие школьники тоже шумели. Это не то. Как вы зовете свою учительницу?

Кудряшова вяло ухмыльнулась. Сюда бы Макс Макса. Это его вопрос.

– Игоша. У нее отчество Игоревна.

– Как верно, – всплеснул руками Рява. – А вы знаете, кто такой Игоша?

– Человек.

– Младенец, мертворожденный или умерший до крещения. Такие редко когда находят себе покой. Без рук, без ног, они бродят неприкаянными духами, хулиганят, пакостят по мелочи.