Политолог - Александр Проханов

Грибкова больше не было видно. Лишь торчали из необъятного лона, как из пасти кита, тощие ноги в плохо зашнурованных штиблетах. Стрижайло ликовал. Он был исцелен. Целостность его натуры была восстановлена. Коснувшаяся его ненароком святость была преодолена. Духи, вселившиеся в него из темного подвала, торжествовали. Устроили маленький праздничный ужин, поедая ощипанного кладбищенского вороненка. Черный Космос над головой был полон бриллиантовых звезд, и в небе грозно и восхитительно вращалась рубиновая спираль, как символ торжествующего творчества.

Наступил долгожданный день, когда Председатель Центризбиркома Черепов объявил о начале предвыборной агитации. Его мертвенная, выточенная из желтой кости голова с голубыми карбункулами в глазницах появилась на экране. Замотавшись в черный плащ с алой подкладкой, он возвестил о начале священнодействия, под названием «Выборы». За неделю до этого он отправился в Африку на «сафари», в сопровождении двух кенийских колдунов углубился в скалистые горы, где из снайперской винтовки размозжил голову косматому кенийскому козлу. Подвязав к шесту тяжелую тушу с рогами, с которых на каменную тропу стекала черная кровь, они добирались до лагеря, останавливаясь по пути и совершая обряд «испития крови». Поочередно припадали к ране, высасывали из пробитой головы кровавый мозг. Опьянев, долго танцевали под зеленой луной. Изображали козлиную страсть, блеяли, ударяли друг в друга лбами, а потом колдуны, разодрав на Черепове одежды, яростно толкали его в голые ягодицы крепкими, как каменные топоры, орудиями любви, отчего Черепов самозабвенно выкрикивал наизусть статьи «Закона о выборах».

Козла на самолете транспортной авиации доставили в Москву. Прямо с взлетного поля в инкассаторском броневике с мигалкой переправили в ресторан «Метрополь», в распоряжение главного повара. Шкура, свернутая в рулон, была отделена от туловища и направлена скорняку, а козел был разрублен на части, и над каждой трудились лучшие повара Москвы. В Центризбиркоме, в главном компьютерном зале, где стояли терминалы электронной системы «ГАС «Выборы»», состоялся ночной пир. Голые члены избиркома поедали козлиное мясо, произносили африканские заклинания, мазали козлиным жиром компьютеры и огромные, во всю стену, экраны, окропляли образцы бюллетеней соусом из козлиной крови. Черепов, вдохновенный, получая на время выборов неограниченные полномочия, сравнимые лишь с президентской властью, укреплялся в своем намерении провести честные и свободные выборы, для чего съел козлиные семенники, слегка обжаренные, посыпанные корицей и красным перцем. Исполненный мощью, сверкая голубыми каменьями, он замотался в черный батистовый плащ с алым подбивом и дал интервью государственному телеканалу «Россия». Так страна узнала о начале выборов, о вкусе козлиных яиц, о дате рождения композитора Шнитке, о способе приготовлении ткемали, о гипотезе исчезновения динозавров, о методах лечении артрита, о пирсинге светской львицы Дарьи Лизун и о том, «как упоительны в России вечера». С этого момента в стране началась предвыборная агитация.

Зашевелились, полезли из всех углов, двинулись в разных направлениях большие деньги. Алчные журналисты и телеведущие с озаренными лицами ждали приближения денег, записывая в очередь на эфир тщеславных кандидатов от партий. Как клопы из продавленного дивана, полезли политтехнологи, представители пиар-компаний, мастера компромата, профессиональные лжецы и доносчики, «разведчики замочных скважин», «поэты сальных простыней». Звезды шоу-бизнеса с порочными лицами подряжались к партийным лидерам на агитационные гала-концерты, эстрадные турне, политические гастроли, готовя деревянные лопаты, чтобы ловчее было сгребать шелестящие ворохи долларов. Губернаторы получали тайные депеши из Центра с директивами поддерживать на выборах верных Кремлю мздоимцев, неудачливых ментов и разведчиков, респектабельных бандитов, агентов нефтяных и стальных корпораций. Подразделения ФСБ ставили «жучки» в офисах политических партий, «наезжали» на неугодных спонсоров, запугивали строптивых кандидатов, раздавали киллерам пистолеты с глушителями. У политиков, вчера еще сонных и пресных, отрастали хвосты и копыта, по-волчьи светились глаза, появлялись трескучие интонации в голосе, будто в горло им вшили отрезки иерихонской трубы. Народ послушно выстраивался в бесконечную очередь к специально построенному верстаку, куда закладывалась голова, и плотник в клеенчатом фартуке вбивал в нее длинный железный гвоздь. И над всем царил великолепный, с голубыми карбункулами, Черепов, развевая черно-алый плащ, поворачиваясь на высоких каблуках, отчего звенели его серебряные шпоры мальтийского рыцаря.

И вновь повторилось. Выпрыгнула и с хлюпаньем шлепнулась жаба демократии. Пробежала, цокая коготками и поводя усиками, крыса народовластия. Прокатил свой белый навозный шар скарабей правового государства. Прокричала птица-выпь свободного волеизъявления. Прогромыхала, впряженная в упряжку из ста двадцати тысяч жужелиц «большая Берта». Луна обросла зеленой собачьей шерстью. На бюллетенях Ямало-ненецкого автономного округа проступил лик задушенного подушкой Тараки. Тонко застонала во сне Наина Иосифовна. На здании «Альфа-банка» вырос громадный, ядовитый гриб. В глаз президента Буша попала пылинка, оторвавшаяся от кобчика абиссинского павиана и перенесенная ветром через Атлантику. История человечества продолжалась, и ей управлял добрый карлик, поселившийся в гульфике гимнописца Сергея Михалкова, потомственного дворянина и добродушного бонвивана.

Стрижайло приступил к реализации своей изощренной программы, — к добиванию коммунизма, пользуясь для этого технологиями переработки сена в силос. Его проект ничем не напоминал жестокий гитлеровский план «Барбаросса», когда уничтожали советские города и селенья, расстреливали «жидов и коммисаров», готовились снести Москву и Ленинград и на их месте устроить водохранилища. Проект был далек от ельцинского расчленения СССР, запрета компартии, расстрела из танков красных баррикадников Дома Советов. КПРФ являла собой ботву, высыхавшую на грядках, из которых выкопали и унесли картофельные клубни. Ботвы было много, она была вялой, на ней сидел Дышлов, покуривая «козью ножку» былого величия, рассказывая односельчанам безобидные анекдоты и байки. Однако приказ Потрошкова подразумевал уничтожение ботвы, освобождение огорода под новые культуры и гряды. Стрижайло отнимет у Дышлов «козью ножку», прогонит с ботвы, а блеклые стебли сожжет. И многие смогут вдохнуть сладкий, упоительный дым утрат.

Предстояло совершить вместе с Дышловым несколько агитационных поездок, в сопровождении журналистов и телекамер. В реестр этих важнейших мероприятий входил «Марш нищих ученых», к которому присоединится Дышлов и пройдет несколько километров вместе со светилами науки, протестующими против нищенского финансирования. «Голодовка чернобыльцев», участие в которой в течение двух-трех часов примет Дышлов, требуя для ликвидаторов выплаты льготных пособий. «Перекрытие Транссибирской магистрали», куда выйдут разгневанные рабочие и, вместе с Дышловым, будут настаивать на ликвидации задолженности по зарплате. «Молебен во славу России» в скромной приходской церкви на Старой Смоленской дороге. Посещение родовой деревни Козявино, где в отчем доме, у заросшего крыльца Дышлов скосит бурьян, поправит резной наличник, выпьет чай за деревянным столом, где чаевничало несколько поколений трудолюбивых и рассудительных Дышловых. В заключении поездки в губернском городе состоится презентация замечательной книги Дышлова «Русский фактор», которую взялись проиллюстрировать изысканные художники Палеха. Все сюжеты будут тщательно отсняты, сложатся в телевизионный фильм, режиссуру которого возьмет на себя Никита Михалков. Фильм покажут на государственном телеканале, что вызовет громадный резонанс и повысит привлекательность лидера коммунистов.