Жертва - Гарольд Карлтон

Марчелла смотрела на нее и видела, как в глазах Сони пылал маниакальный огонь.

— Когда ты стала такой, Соня? — мягко спросила ее Марчелла. — Такой жестокой, такой едкой, ведь тебе всего лишь шестнадцать! Что произошло с тобой за те два года? Что твой отец сделал с тобой?

Соня почти накинулась на нее.

— Ничего он со мной не сделал — он был самым замечательным отцом! — воскликнула она. — Ты же знаешь, я была его принцессой, и именно так он обращался со мной. Когда он выйдет из тюрьмы, мы снова будем жить вместе. В Калифорнии! К тому времени я заработаю много денег; у нас будут лошади, и я…

Соня тряхнула головой, внезапно лишившись способности говорить, глаза ее наполнились слезами.

«Господи, она всего лишь ребенок!» — пронеслось в голове Марчеллы. И несмотря на все случившееся, ей захотелось обнять ее, успокоить и сказать, что все будет хорошо. Она положила свою руку на руку Сони.

— Что случилось, Соня? Скажи! Может быть, я смогу тебе помочь? — попыталась успокоить ее Марчелла.

Соня закрыла глаза и откинулась назад на белом кожаном сиденье. Когда она их открыла, они были наполнены слезами, в них, как в калейдоскопе, виднелись кусочки красного и голубого цветов. Она беспомощно глядела на Марчеллу.

— Просто позволь мне уйти. Позволь мне жить своей жизнью. Все будет хорошо. Я ничего у тебя не прошу.

В следующие выходные Соня переехала на новую квартиру, через три дня после того, как Марчелла подписала договор о найме квартиры.

Марчелла смотрела, как с помощью Марка и Дональда Соня грузит чемоданы, набитые одеждой, в «роллс».

— Удивительно, — прошептала она Эми, стоя с ней в прихожей. — Она так приблизила меня к себе. На прошлой неделе… произошло одно событие, которое, по-видимому, уничтожило разделявший нас барьер.

— А теперь она уезжает? — спросила Эми. — Слишком много для близости! Однако она всего лишь ребенок, Марчелла, ради Бога. Как ты можешь позволять ей поступать таким образом?

Марчелла покачала головой, глядя, как Марк опустил маленький телевизор на заднее сиденье машины.

— Ты не знаешь, Эми, — сказала она. — Ты просто не знаешь. Она не ребенок. Я не знаю, что она такое, но в ней бушует голод человека, решившего добиться своего во что бы то ни стало. Она ужасно торопится!

— Ей повезло, что она такая красивая, — сказала Эми. — Без такой внешности она была бы довольно бесцветной личностью…

Дональд опустил последний чемодан в багажник. Соня чмокнула Марка и устроилась на переднем сиденье, рядом с Дональдом.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы мы поехали с тобой и помогли тебе устроиться на новом месте? — крикнула ей Эми.

Соня отрицательно покачала головой.

— Пока мы говорим, там два дизайнера развешивают шторы! — прокричала в ответ Соня. — А мне не нужны даже занавески! Пока, Марк! Пока, Эми! Пока, мама, дорогая! Спасибо за все и не забывайте пересылать мне мою почту!

В квартире Марк обнял мать.

— Опять только мы с тобой, — сказал он, крепко прижимая к себе мать. — И так мне нравится больше.

Несмотря на то что ей нравилось, когда он обнимал ее, она освободилась от его рук и повернулась к нему:

— Ты — моя следующая проблема!

Он улыбнулся, словно она подшучивала над ним.

— Нет, я действительно так считаю, Марк! — сказала она, видя, как он, разыгрывая недовольство, шутливо выпятил нижнюю губу. — Иногда мне кажется, что мы чересчур близки, ты и я. Соня сказала, что мы выводили ее из себя! Как ты отнесешься к тому, если в один прекрасный день я кого-нибудь встречу? Кого-нибудь, за кого я, возможно, выйду замуж? Как сможем мы вести нормальную жизнь?

— Нормальную? — Марк разразился диким смехом. — Наша жизнь никогда не будет нормальной. На каждой станции подземки, в автобусах и по всему городу красуются изображения полуголой Сони. Отец в тюрьме!

Твои книги буквально повсюду, а я собираюсь стать известным пианистом!

Марк подбежал к пианино и стоя заиграл сумасшедшую джазовую мелодию, вызвав смех у Марчеллы. Ей пришлось признать правоту сына. Понятие «нормальный» перестало относиться к их жизни с того самого момента, когда Скотт в «Ле Серке» выложил перед ней тот чек.

Сиделка Иды заканчивала дежурство и уходила в восемь часов вечера, и обычно Марчелла, занимаясь приготовлением обеда для себя и для Марка, заглядывала в комнату к матери каждые двадцать минут. Если они с Марком обедали в городе, то она оплачивала сиделке дополнительное время. Однажды вечером она застала Иду, когда та возилась у задней панели включенного телевизора. С помощью ножа ей удалось отвинтить два винта.

— Она спалит весь дом, если ты не будешь за ней присматривать, — предупредила ее Эми, когда услышала об этом случае. — Ее действительно необходимо пристроить в хороший дом для престарелых, Марчелла. Ради ее же собственной пользы.

«Ради ее собственной пользы». «Во имя ее интересов». Когда приходит время выбирать между собственными интересами и интересами родителей, мы всячески стараемся найти оправдания подобным мыслям. Марчелла ненавидела эти фразы, считала их лицемерными.

— Не знаю, жду ли я, пока не случится какой-нибудь несчастный случай или что-нибудь еще, — со вздохом призналась она Марку — Ее могло убить током. Если я помещу ее в дом престарелых, это будет таким ужасным финалом! Она там умрет, а мне невыносима мысль, что моя мать умирает в обществе чужих людей.

Эта проблема не давала ей заснуть по ночам. Однажды ночью, когда после раздумий она наконец забылась сном, ее разбудил запах паленого. Марчелла быстро поднялась с постели, схватила халат. Комната матери была пуста. Марчелла бросилась на кухню, где из-под закрытой двери пробивалась полоска света. Распахнув дверь, она увидела мать полностью одетой стоящей около плиты и помешивающей густую кипящую жидкость, налитую в котелок.

— Мама! — Она подбежала к Иде, выключила газ, заглянув в котелок, из которого вытекала густая пастообразная масса, издававшая неприятный запах. Она посмотрела на продукты, стоявшие на столе, из которых Ида готовила свое варево: кетчуп, желе из грейпфруктов, арахисовое масло, майонез и молоко. Ида возмущенно оттолкнула ее в сторону и продолжала помешивать в котелке.

— Ты проголодалась, дорогая? — спросила ее Марчелла. Она буквально упала на стул, глядя на свою мать, слезы навернулись на глазах.

На следующий день Дональд вез Марчеллу в Коннектикут взглянуть на несколько домов для престарелых. Через день она захватила с собой мать посетить лучшие из них, надеясь, что Ида укажет ей, какой из них ей больше по вкусу. Однако Ида невидящим взглядом смотрела на ухоженные сады, намеренно отделанные веселыми цветами комнаты и не проявляла никакого интереса. Марчелла выбрала самый дорогой и самый приятный дом, расположенный на окраине Нью-Хевена.

На следующей неделе домашний врач полностью обследовал Иду.