Посланник - Анастасия Парфенова

Но прежде всего, ни слова о самом главном.

«Вы передали данные на Землю?»

Данные? У него и вздохнуть времени не было, не говоря уже о долгих переговорах с Землёй.

— Нет ещё. Не беспокойся, мы в графике. В любом случае будет лучше, если ты сама объяснишь нашим, что с этими данными делать.

Вывернулся. И даже не соврал. Будь осторожен в своей трусости, Посланник.

Наталья тихонько вздохнула. Вот оно. Сейчас она задаст этот вопрос.

«Что со мной, учитель?»

— Когда та'кхи поняли, что изловить нас не удастся, то решили послать прощальный подарок. — Умные ребята, эти та'кхи. Логичные. Когда у них не получилось с наскоку ворваться в эту шахту, они решили действовать исходя из задачи. Задача состояла в том, чтобы избавиться от нарушителей. А для этого их хватать и бросать в темницы вовсе не обязательно. Достаточно всего лишь хорошенько прожарить негодяев. — Они не стали отключать поток энергии, как мы боялись, они лишь изменили её структуру. В результате произошёл... Ну, полагаю, лучше всего это назвать словом «взрыв», который должен был уничтожить всё находившееся в шахте. Мы, правда, успели ускользнуть...

Очень обтекаемо сказано.

Назвать то, что творилось в той шахте, «взрывом», это, мягко говоря, некоторое преуменьшение. Ну а по поводу того, удалось ли им «ускользнуть»... Ему, может, и удалось.

Олег прикрыл глаза, привычно сглатывая горечь вины. И продолжил говорить всё тем же спокойным, ровным голосом.

— К сожалению, хотя мы и уцелели, совсем без ущерба не обошлось. В последнюю секунду перед перемещением они успели нас хорошенько прожарить. Защитные комбинезоны продержались эту долю секунду. Но...

Он замолчал, пытаясь подобрать слова.

«Но?»

— Natalie, деточка... — Его голос звучал очень мягко, очень по-доброму. — У тебя был поднят лицевой щиток.

«О...», потом: «Я помню» и: «Как плохо, учитель?»

— Плохо. Глаза не пострадали, они были прикрыты полем. Первый удар отразили «очки», а остальное было не важно: мы убрались туда, где понятие «температура» теряет всякий смысл. Поэтому глаза мне в конце концов удалось спасти. Всё остальное уничтожено. Ожог очень глубокий, до самых костей, покрывает всю площадь, где капюшон переходил в энергетический лицевой щиток. То есть всё лицо. Уничтожены кожные покровы, мягкие ткани, нервы. Я использовал ускоренное заживление, так что опасности для жизни это больше не представляет. Боли тоже не будет. Но с эстетической стороной проблемы мало что можно сделать.

Его голос звучал спокойно, уверенно, ровно. Не лишённый эмоций профессионализм врача, чего девушка могла и не выдержать, но что-то близкое. Перечисление фактов, как если бы они не имели большого значения.

«Пластическая хирургия?» — по-деловому спросила Наталья. Она пока что даже не испугалась.

— Исключено. Не при таком масштабе повреждений.

«Я не о земной медицине. У та'кхи есть очень продвинутые методы...»

Он покачал головой, должно быть, девушка почувствовала движение, потому что вдруг замолчала. Первая искорка страха, пока ещё неуверенного и смутного, вспыхнула в глубине её мощного сознания.

— Natalie, твои ткани отказываются отвечать на регенерационное лечение.

— То есть... как?

А вот так. Сказать, что он был удивлён этим, значит, сказать, что вода немножко мокрая. У та'кхи правда очень продвинутая медицина, а новую загадку под названием «человечество» маленькие зелёные учёные изучили вдоль и поперёк. Медблок должен был за несколько часов восстановить все повреждения, и девушка бы ничего не заметила. Но, вместо того чтобы регенерировать, её организм вдруг дал чудовищную аллергическую реакцию. Будто запустилась система самоуничтожения. Посланнику пришлось десять часов не разгибаясь просидеть над медицинским компом, отчаянно сражаясь за жизнь своей ученицы.

— Помнишь, ты говорила, что семейные предания упоминают пра-пра-в-какой-то-степени дедушку, который вроде был не совсем человеком?

«При чём тут...»

— Можешь считать, что предания подтвердились. Кто бы там ни наследил в твоём генотипе, человеком он точно не был. В вашей семье часто практиковались браки между родственниками?

«Да...»

— Заметно.

«Да объясните наконец, о чём вы говорите?»

Вот теперь её мощный мысленный голос звучал сердито. Хорошо. Очень хорошо!

Гнев ей сегодня понадобится.

— В твоём генотипе есть... участки, которые крайне агрессивно отреагировали на попытку их клонировать. И они, к сожалению, не дополнены теми, которые должны были бы обеспечить восстановление повреждений силами самого организма. Наверное, эта часть потерялась в процессе смешения крови... Похоже, чего там только не намешано.

Олег прикусил язык. Вообще-то он примерно представлял себе, от кого мог прийти такой генетический рисунок, но... Но считалось, что дети арров и других рас не выживают, если их не воспитывают сами арры. И если это будет зависеть от Олега, он сделает всё возможное, чтобы остальная Вселенная продолжала так считать. И вообще, это уже дела другого вероятностно-временного среза.

— Суть в том, девочка, что это навсегда. Можно попробовать сделать кибернетический протез, но я здесь не специалист... И не знаю, удастся ли вживить тебе искусственные нервные окончания.

Молчание. До неё постепенно начало доходить. И по мере того, как мысль укреплялась в голове, рос страх. Олег был вынужден заслониться от слепого, беспросветного ужаса, от отчаяния, от какого-то странного отупения, которое было хуже всего.

«Снимите повязку».

— Ещё не время...

«СНИМИТЕ».

Олег осторожно снял с её лица тонкую плёнку, испытав при этом некоторое чувство облегчения. Ей сейчас лучше бояться, сердиться, отдавать приказы, чем...

«Зеркало».

Он протянул девушке заранее приготовленное зеркало.

Ей потребовалась почти минута, чтобы глаза наконец сфокусировались, но потом... Наталья посмотрела на себя в безжалостную отражающую поверхность, и Олегу оставалось лишь молча хмуриться, когда её пальцы бессильно разжались. Если бы был способ, хоть какой-то способ помочь ей...

Ни от кого другого из бесконечной череды своих учеников Посланник бы не потерпел такого. Ну, испортила мордашку. И что? У тебя что, внешность — единственное достоинство? Вставай и дерись, дура! Твой мир уничтожают!

Но для Натальи её внешность значила куда больше, чем просто красивая мордашка. И дело не в том, что почти всю сознательную жизнь девушка была топ-моделью. Именно на этом, на своей сверхъестественной красоте, на лице, при виде которого у окружающих захватывало дух, она сосредоточила центр своей внутренней защиты. Вопреки всему, что эта проклятая внешность с ней сделала. Вопреки насилию, домогательствам, зависти, оскорблениям, вопреки всему своему дурацкому миру. Она — красавица. Любая другая давно бы прокляла собственное лицо, съёжилась, попыталась стать незаметной серой мышкой. Но она — Belle. И скорее небо обрушится на грешную землю, чем она станет чем-то меньшим!