Адонай и Альтея - Екатерина Витальевна Белецкая

— Ничего, бог смерти с богом войны всех убили, — заметил Саб. — Так что уж кому, а вам переживать не нужно. Это теперь… на нашей с Киром совести.

— Кир у нас бог войны? — с интересом спросил Скрипач. — С каких это пор? Он вроде как этот был… змей на чаше с пуншем. Ну, который с медицинской эмблемы.

— Чего? — не понял Лин.

— Ну эмблема медицинская, ты же видел сто раз, небось, — напомнил Кир. — Чаша такая, знаешь, а по ней змея ползет.

— Ааа… — дошло, наконец, до Лина. — Теперь понял. Но при чем тут…

— А нечего было на новый год надираться на рабочем месте, — пояснил Ит. — И засыпать под столом в дежурке не надо было. В обнимку с ножкой этого самого стола…

Пока они говорили, Пятый молча стоял у закрытой двери, и слушал. Фэб, конечно, заметил это, но вида не подал. Он давно уже понял: любую инициативу, которая исходит от этих двоих, надо не просто поддерживать, надо принимать её максимально — иначе они не сумеют выбраться, не сумеют раскрыться. И если сейчас Пятый слушает, мешать ему не следует. Пусть остальные болтают, ничего страшного. Несколько минут уж точно погоды не сделают.

— Народ, можно потише? — попросил вдруг Пятый. — Мешаете.

— Чему мешаем? — спросил с интересом Скрипач.

— Слышать. Там… там не просто текущая вода. Там ритм какой-то. Словно вода проходит цикл, но я не пойму никак, чем это может быть.

— Откроем и увидим, — пожал плечами Кир.

— Откроем и увидим? — Пятый прищурился. — Ты так думаешь?

— А ты думаешь иначе? — удивился Кир.

— Приложи руку к двери, — приказал Пятый. — Приложи, приложи. Чувствуешь?

Кир, повинуясь его указанию, положил ладонь на дверь, и с минуту стоял неподвижно. Затем отнял руку, и нахмурился.

— Ого, — произнес он медленно. — Так она прямо за дверью, эта вода, выходит дело. Рука мокрая.

— Угу, — кивнул Пятый. — У меня четкое ощущение, что там поток. Который нас всех из этого коридора вымоет туда, куда ему надо. А еще там ощущение силы, но я не могу разобрать, что она такое. Она не злая и не добрая, но она вполне живая, и весьма активная. И, как мне кажется, раздумывать не будет. Давайте послушаем вместе, хорошо? Может быть, вы что-то еще поймете?

Несколько минут прошли в молчании, наконец, Фэб отошел от двери, и вскоре остальные последовали его примеру.

— Оно там бегает по кругу, — констатировал Фэб. — Проходит круг, и возвращается. Скорее всего, нас просто выбросит в другую локацию. От нашей воли, боюсь, тут вообще ничего не будет зависеть.

— Вот и я о том же, — кивнул Пятый. — Ну что? Рискнем и откроем? Или только тогда, когда пойдем в параллель?

Фэб задумался, остальные тоже. Кир снова подошел к двери, нерешительно взялся за ручку, но тут же её отпустил.

— Чёрт его знает, — с досадой произнес он. — Мне не по себе, вот честно. Я почему-то не хочу это открывать. Оно… оно там… не очень умное, как мне показалось.

— Оно там молодое совсем, — тихо произнес Ит. — Больше скажу. Мы это молодое всё это время здесь развлекали. И учили. И, боюсь, оно сумеет сделать то, чему мы же сами его научили, пока оно за нами наблюдало.

— Вот даже как? — удивленно приподнял брови Фэб. — Почему ты так решил?

— Всё это время оно учило наши реакции, — Ит покачал головой. — Оно теперь, боюсь, знает нас лучше, чем мы сами. Я предлагаю пока что не входить. Когда пойдем в параллель, откроем эту дверь. Мы с рыжим и откроем. Но… прихватим с собой что-нибудь, что может оказаться для него сюрпризом.

— Идея неплохая, но только вот что? — спросил Скрипач.

— Подумаем.

* * *

Их рассказ о выходе в Замок расстроил всех без исключения — и Романа с Настей, и Мотыльков, и Эри, и Берту. Особенно, конечно, Берту. Она полчаса не могла успокоиться, всё продолжала говорить о подлых и запрещенных приемах, о копировании, о низости, о невозможности подобных действий для нормальных разумных… её слушали, не перебивая, никто не смел возразить, только Скрипач время от времени горестно вздыхал, да Саб пару раз открыл рот, чтобы что-то сказать, да так и не сказал ничего.

— Подонок, — зло произнесла Берта под конец своей речи. — Бессовестный подонок. Ромка, дорогой мой, прости, но ты же понимаешь, что твой отец…

— Мой отец действительно когда-то был моим отцом, — Роман сидел, опустив голову, рядом с Настей. — Которому я верил. Мало того, в которого я верил. Но бывает так, к сожалению, что люди… неважно, люди они или не люди, разумные… превращаются из светлых, чистых, принципиальных, благородных — в дерьмо. Сияющее и блистающее дерьмо. В дерьмо, лишенное сердца и разума. К сожалению, разум в данном случае остался при нём, но вот остальное… Простите, у меня не было в мыслях, что он сумеет дойти до такого. Это слишком. Вы… вы правильно поступили, в этом нет никаких сомнений, и, конечно, это были не настоящие дети, но… если я когда-нибудь в этой жизни встречу этого человека, я ударю его — первым. Не дожидаясь слов и объяснений, потому что здесь уже не нужны слова или объяснения. Он сделал всё для того, чтобы я его ненавидел. Казалось бы, мелочь, да? Ловушка в локации. Но…

— Пойдем, напьемся, а? — Саб встал, Кир поднялся следом. — Пойдем, Ромка. Да, Ромка, почему бы и нет — ты же меня младше. Мы трое имеем полное моральное право сегодня напиться. Мы — потому что жгли это всё, и видели, от и до, что там происходило. Ты — потому что ты сегодня потерял отца. Ведь я прав?

— Да, ты прав, бог смерти, — Роман печально улыбнулся. — Насть, ты с нами?

— Позже подойду, — Настя слабо улыбнулась. — Вы к нам, да?

— Или к ним. Найдешь. Всё, мы пошли, — Ромка кивнул каким-то своим мыслям. — Заодно расскажете мне, как именно сгорело то, что было когда-то… всё, хватит. Проехали.

— Ром, не надирайся сильно, тебе нас отслеживать завтра, — попросил Скрипач.

— Я отслежу, — произнес Фэб. — Пусть идут. Пусть они идут…

Глава 23. Четыре бабочки

— Не совсем понимаю, для чего вам нужно идти, но раз вы решили… — Берта пожала плечами, и отвернулась. — По-моему, мы тратим время.

— Мы его тратим точно так же, как до того тратили в Городе и в Замке, — возразил Ит. — К тому же ты так и не рассказала пока, что будем делать во время параллельного входа. И вообще… Бертик, у