Адонай и Альтея - Екатерина Витальевна Белецкая

— Она оторвала один кусок бумаги от другого, — заметил Саб.

— И ты туда же? — безнадежно спросил Кир. — Фэб, чего молчишь?

— Я думаю, — ответил тот. — Давайте попробуем пройти. Просто ни к чему не прикасаясь. Или… подождите. Рыжий, ты видишь, что они там рисуют и лепят?

Скрипач присмотрелся.

— Людей, — ответил он уверенно. — Они все рисуют и лепят людей. Ит, если серьезно, что думаешь?

— Давайте пустим вперед меня, и посмотрим, что получится, — Ит тяжело вздохнул. — Сдается мне, я и в этот раз угадал, но… вот что. Я сейчас туда зайду. Фэб, встань четко за мной, если что, сразу же вытащишь обратно в коридор, договорились? Я делаю шаг, а вы следите за тем, что они будут делать. Очень внимательно. Рыжий, отойди назад, Кир, на его место.

— Ты что-то задумал? — понял Саб.

— Вроде того. Я понял, что будет дальше. Сейчас проверим.

Как только Ит сделал первый шаг в комнату, руки детей пришли в движение — и второй шаг сделать ему уже не удалось. Хорошо, что Фэб был к этому готов, он успел подхватить Ита на руки, и выволок обратно, к остальным. С минуту Ит сидел на полу, приходя в себя — из мелких ран и порезов, которые в секунду покрыли его руки, начала сочиться кровь, а на шее и на запястьях начали проступать, всё увеличиваясь, багровые синяки, стремительно чернеющие по краям.

— Дошло? — спросил Ит, когда почувствовал, что боль начинает потихоньку отступать. — Все поняли, что получилось?

— Вуду, — кивнул Скрипач. — Как только ты оказываешься внутри, они начинают тебя… рисовать, в некотором смысле.

— Ага, а так же втыкать в тебя ножницы, сдавливать изо всех сил, и еще много всего другого… блин, было больно, — Ит поморщился. — Какие предложения? Мы не сможем это пройти. Физически невозможно.

— Я сейчас всю эту мелкую стервь спалю на хрен, — зло сказал Кир. — Дети… это не дети. Это какая-то местная мразота.

— Они не виноваты, что их такими создали, — вздохнул Саб. — Но давай-ка я тебе помогу, Кир. Ты не против?

— Я только за, — кивнул Кир. — Прикрой меня. Там тридцать шесть штук этой пакости, я беру правый край и центр, а ты займись левым краем. Только очень быстро, Саб. Очень. Ты понял?

— Да понял, понял. Давай, не тяни.

* * *

После сохранения решили, наконец, на полчаса вернуться в реальность — чтобы хотя бы немного прийти в себя. Впереди, судя по ряду признаков, находилась последняя ловушка, и нужно было позвать Лина и Пятого, которые на своем присутствии настаивали, и которых до сих пор в локацию не впускали. И к лучшему, заметил Кир, когда вся команда очутилась в зале с модулями. Не надо им было этого всего видеть. Уж больно грязная это оказалась работа, после такой еще и на душе погано настолько сильно, что хочется хорошенько напиться, чтобы ни о чем не думать.

— Он по больному бил, — с горечью сказал Скрипач. — Он же знает, как мы относимся к детям. Он понимает, что ни один нормальный гермо никогда не выстрелит в ребенка, пусть даже и ненастоящего.

— Гермо, может и не выстрелит, — возразил Саб. — А вот мужик выстрелит. Рыжий, тебе напомнить, чем у нас тогда закончилось с высокой моралью? Как думаешь, это случаем не она сейчас вернулась? Этак, знаешь, можно вообще перестать стрелять по кому бы то ни было. Потому что, представь себе, любое живое существо когда-то было маленьким. И даже у самого отъявленного преступника была когда-то мама, которая вытирала ему задницу, омывала рожу от соплей и слюней, укачивала, и кормила грудью. Но это, замечу, отнюдь не повод спускать такой твари с рук преступления.

— Своим это не скажи, — хмыкнул Ит. — Они тебе популярно объяснят, что стрелять вообще ни в кого нельзя.

— Это пока они так считают, — твердо ответил Саб. — Мясо они не ели? Не ели. А теперь едят за милую душу. Так что не переживай, высокая мораль, всё еще впереди. Научу. И за себя постоять научу, и за других.

— Ну-ну, — скептически покачал головой Ит. — Ладно. Пьем кофе, зовем ребят, и пошли заканчивать это всё?

— Согласен, — кивнул Фэб. — Ит, как сейчас руки?

— В полном порядке, — заверил тот. — Фэбище, успокойся. Это же локация, и не более того.

— Если бы я мог успокоиться, я бы сразу это сделал, — Фэб улыбнулся, но улыбка у него получилась какая-то совсем невеселая. — Но ты же понимаешь.

— Да всё я понимаю, — Ит вздохнул. — Ладно. Кому что? Чай, кофе, лхус?

* * *

За дверью слышался шум, который Фэб определил как шум текущей воды. Дверь пока что открывать не спешили, стояли рядом с ней, и совещались, что делать. И отвечали на вопросы — причем отвечать не хотелось никому.

— Там были дети? — настойчиво спрашивал Лин. — Саб, тебе что, трудно правду сказать? Чего ты молчишь?

— Это не дети, — жестко отвечал Саб. — Рыжий, очнись, наконец. Это локация. Какие дети?

— Но…

— Не «но». Давай без «но», пожалуйста, — в голосе Саба звучал сейчас такой металл, что Скрипачу, который стоял рядом, и слушал разговор, стало не по себе. — Это не реальность. И это были не дети. И их пришлось сжечь, чтобы попасть сюда.

— Кого — их? — требовательно спросил Лин.

— То, что было в той комнате.

— Поймите, он бьет по больному, — Ит тоже подошел к Лину и Сабу. — По самому больному, которое может найти. Он прекрасно знает, что если бы Берта не решилась в свое время на рождение Даши, я бы прекрасным образом двинул кони, причем так, что меня и найти бы не сумели. По сути, меня от смерти тогда спасли моя жена и дочь. Он отлично знает, что в локацию Леса вы входите в образе детей…

— Подростков, — возразил Лин, впрочем, без особой уверенности.

— Хорошо, подростков, — вымученно согласился Ит. — Но, в любом случае, вы там не взрослые, и это не просто так. То, что он нам продемонстрировал в той комнате, было… как бы сказать правильно… квинтэссенцией нашего страха, и того, что для нас невозможно в принципе. Потому что в нашей системе представлений дети — не убивают. А они делали именно это. Оттуда и реакция отторжения.

— В нашей реальности, — жестко произнес Скрипач, — дети вполне себе убивали. Во время реакции Блэки.

— Подростки, — на автомате поправил Ит. И тут же осекся. Скрипач засмеялся — дерганным, нехорошим смехом.

— Ага, подростки, — кивнул Скрипач. — Точно. Но символизма это не умаляет. Да, ты верно подметил, этот поддонок бьет по больному.