Параллельный катаклизм - Федор Березин

И где эти янки научились воевать по-умному? Ну, понятно, что в море они испокон веку умели – генетически к ним передалось от англичан, а последние годы на Японии вон сколько тренировались. Ясно, почему в воздухе они относительно преуспевают – опять же японцы подучили, да и откуда родом братья Райт? Но где они набрались опыта сухопутной войны? В Первую мировую? Так устарел тот урок давным-давно – ушли те статично-позиционные войны далеко-далеко в историю, гибельна та тактика сегодня, как ни верти. Может, чистая правда – слухи о якобы использовании в армии США бежавших из новой Германии генералов? А если неправда, то чем объяснить хотя бы это? Вот это самое, перед носом. Называется – оборонительные укрепления на обратном скате. Хитрая это штука, только в век танков до нее додумались.

До этого ведь как считалось: холм удобен тем, что можно на нем окопы рыть выше и выше – ведь чем выше, тем сподручнее нижних из ружьишка или пушечки отслеживать. Сидишь вроде в землю и бетон зарытый, а в тоже время, как в детской сказке: «Высоко сижу, далеко гляжу!» Но что потом получилось? Кто на виду, пусть и выше наступающего сидит, того и видно дальше, а батарее пушек современных цель, которая на виду, накрыть, что два пальца… Братец миномет и тот – угостит осколочными минами – мало не покажется. А главное – танки. Ведь что есть танк, по одному из определений? Подвижное бронированное укрепление – вот что. И воткнет то «бронированное подвижное укрепление» в твой окоп снаряды с такой дальности, что базуке с гранатометом не снилась. И наверное, немало народу пришлось когда-то положить, прежде чем изобрели пехотные тактики новинку – обратный скат.

Теперь укрепления строились по ту сторону холма. Наступающий спокойно пер на гребень, и только там – вот тебе здрасте, тетя Клава – оказывался перед линией обороны. С первого взгляда – полный идиотизм. Сами подумайте – наступающий оказывается выше ведущего оборонительный бой. Ему же сверху все видно, поливай да коси все, что взгляду попадается. Но то старый, привитый нам воспоминаниями о детстве человечества взгляд. Это тогда тот, кто выше или на коне, безусловно победитель. Персы на греков при Марафоне снизу вверх перли, вот и проиграли бой, хотя были профессионалами супротив ополченцев. Но ушли те славные времена прямой доблести и простых решений далеко за горизонт событий, сейчас время другое: кто кого перехитрит, да еще – с вывертом.

Позиция на обратном скате – один из таких вывертов. Да, наступающий оказывается выше изготовившихся к бою защитников, но… Загибаем пальцы. Во-первых, он совершенно не знает, с чем столкнется. (Конечно, кое-что заметили сверху самолеты, однако вряд ли они отличили с небесной вышины ложные позиции от истинных, а деревянные танки-копии от железной гусеничной правды – свистящая в окружении зенитная шрапнель не слишком способствует спокойному взгляду на мир распахнутыми истине глазами.) Современное оружие не «меч-кладенец», оно работает быстро. Пока забравшиеся на гребень осмотрелись да прицелились, по ним шквал огня – давным-давно пристрелен тот гребень. Во-вторых. Ранее артиллерия – «бог войны» наступающих – знала точно, куда бить и кого в первую очередь давить, теперь – стрельба только по площади – вероятностный подход. В-третьих. Атака идет волнами, никак не в одну линию, когда первые назначенные смельчаки в верхнюю точку попали, они, конечно, увидели, куда стрелять да огнесмесь поливать, но против тех одиночных умников вся многослойная полоса обороны.

Вот я и спрашиваю вас, откуда американцы, доселе серьезно на континентах не воюющие, сей тактический прием узнали?

А еще мне интересно, где они откопали в этой равнинной стране такую удобную череду холмов?

На нижние, плохо окрепшие в социализме чины американский плен действовал разлагающе. Так, каждому пленному полагалась ежедневная порция отличнейших сигарет, а питание было, может, и не всегда горячим, но все же трехразовым. Кто в таких условиях будет слушать рассказы Баженова-Скрипова о тяжелой доле угнетенных негров? Сигареты были действительно настолько приятны на цвет и запах, что даже несколько морячков, до сей поры не куривших, нешуточно взялись за опасное для здоровья дело.

Лагерь для военнопленных располагался в живописной местности, на большом острове Тасмания. Первые недели после доставки личный состав Тихоокеанского флота расслаблялся и в основном дремал, отсыпаясь за годы бесчисленных дежурств и вахт прошлого. Затем на лагерь всей тяжестью неизведанности навалилась скука. Ленивые мордовороты-охранники, списанные за какие-нибудь провинности из морской пехоты, вынуждены были обучить плененных игре в американский футбол, выпросив у губернатора острова три настоящих кожаных мяча. Сие занятие несколько разрядило обстановку.

Однако Баженов-Скрипов, относящийся теперь к старшему офицерскому составу, хотя и ходящему без погон, не принимал в спортивных забавах участия из строгой социальной убежденности – негоже брать подачки от загнивающего общества. Поэтому он стойко и мужественно скучал.

Это продолжалось долго, но однажды ему на глаза попался человек вовсе не знакомой доселе наружности. Поначалу неизвестный не желал разговаривать с лже-Скриповым по душам, потому как старался говорить на немецком, несмотря на то, что уверенно произносил только два слова: «шнель» и «Гитлер капут», да и то, несомненно, понимал только глубину смысла второго. Баженов сразу заподозрил в этом арестованном фашисте какую-то строго охраняемую тайну. Стремясь ее разгадать, он подкупал фрица своей порцией сигарет, рассчитанной на запросы старшего офицера. Немец кивал с благодарностью, а курил с большим удовольствием. Ну, а одним случайным вечерком он заговорил с ложным капитаном первого ранга на чисто русском языке. И поведал он очень-очень интересную историю.

Оказывается, звали его Маклай Колокололов, и был он, конечно, никакой не фашист. Был он советский подводник, воюющий на стороне Японии под видом крис-марине. На сие признание Баженов, в свою очередь, информировал, что императорская Япония давно разгромлена и освобождена от феодализма Советской армией и флотом, за исключением некоторых южных, не имеющих жизненной ценности провинций. Маклай поблагодарил за информацию, но сообщил, что это уже поведали ему американцы, и достаточно давно. А с Баженовым он заговорил вот по какому поводу. Ему нужен совет старшего офицера, стоит ли в сложившихся условиях разгрома японского милитаризма и прямого военного столкновения США и СССР продолжать разыгрывать из себя гитлеровского наемника или, вообще, сообщить национальность, давно вставшую на путь построения светлого завтра?

Вспомнив о своем собственном инкогнито, Баженов засомневался, что посоветовать, поэтому разговор сместился на менее острые темы, например о климатическом поясе нахождения в мире острова Тасмания. На сем поприще ни один из спорящих не смог доказать убедительно непреклонную правоту, но обоих примирили слова Баженова-Скрипова о грядущей ненужности знания климатического пояса вообще, в связи с тем, что при коммунистическом братстве ось планеты развернута под таким строго научным углом, что все пояса станут равны друг другу. Так что плавно и степенно дискуссия удалилась в любимое лже-Скриповым русло грядущего преобразования мира. Допустим, находящаяся под ногами собеседников Тасмания должна была вскоре стать новой республикой будущего всемирного государства рабочих, навсегда покончить с отсталостью и удаленностью от других континентов, а как следствие построить на своей пустующей земле величественные белые города из бетона, стали и добытого посредством электричества алюминия.