Любовь и голуби - Владимир Гуркин

Затемнение

Небольшая комната. На кровати сидит Анатолий. Курит. Смотрит на часы. Уходит из комнаты. Возвращается с кастрюлей в руках. Снял крышку, подцепил на вилку горячую картофелину. Съел. Вновь садится на кровать, но тут же встает, снимает с гвоздя на стене шинель, завертывает кастрюлю и ставит под стол. Стук в окно. Раздвинув занавески, распахивает створки.

Анатолий. Иван, ты?

Голос Ивана. Держи. Осторожно.

Анатолий бережно берет сверток, отходит от окна.

Лезь. Быстрее, да не шуми.

В окно влезает Александра, за ней Иван.

Иван. Ху. Операция прошла успешно… (Александре.) Вот и сюрприз. Год мужик тебя ждал. Говорю ему: че ты домой не едешь? Нет, говорит, Саню дождусь… Уперся как бык. Вот, дождался. (Анатолию.) Давай пацанку на кровать. (Кладет ребенка на кровать.) А когда… Молодец девка: ни разу ни пискнула. Родила, говорю, когда, он тут вообще чуть с ума не сошел.

Анатолий. Вы чего в окно-то?

Иван. Как партизаны, задворками пробирались. Тебе че, ты гражданский, а я на службе. Вохровец зэчку с ребенком домой к себе тащит… хоть и бывшую. Узнают – каюк мне. Закрываем окно. Светомаскировка… (Задергивает занавески.) Пор-рр-рядок. Встречайтесь, а то как неродные.

Пауза.

(Анатолию.) Капусту не вижу. Не нагреб?

Анатолий. Где?

Иван. В сенях, в кадушке. Я сам. Садись, Шура. Теперь перекур. (Уходит.)

Пауза.

Анатолий. Освободилась? (Вытаскивает из-под кровати чемодан, достает из чемодана юбку, чулки, кофточку.) Тебе.

Александра молчит.

Хошь отвернусь?

Александра не отвечает. Садится на стул.

Я думаю: а че, дембельнулся, думаю, подожду тебя, че там… год всего. Вместе поедем. Работал тут. На пилораме. Ага.

Александра словно окаменела.

(Осторожно кладет одежду на кровать, чуть разворачивает у ребенка одеяльце.)

Спит. Красивая. Прямо ты.

Молчание.

Куда он делся? Гм. Иван, говорю, куда-то… запропастился. Не рада, что ль, Саня?

Александра просунула руку к груди, сморщилась, как от боли.

Сердце? Заболело?

Александра вытащила из-за пазухи бумагу, развернула, посмотрела, положила на стол, отвернулась, прикусив губу.

Че там? (Берет бумагу.) А-а. Видишь, об освобождении. Все путем. А у меня билеты уже на поезд. Утром автобус до Читы, там поезд. Двое суток… неполных. И все. А шахтеры хорошо зарабатывают, проживем. А, Сань? Приедем, зарегистрируемся. (Тихо.) Люблю я тебя, Сань.

Пауза. С большой миской квашеной капусты возвращается Иван.

Иван. О! С ледком капустка! Картошка не остыла?

Анатолий (достает из-под стола кастрюлю, поднимает крышку – из кастрюли повалил пар). Горячая.

Иван. Да капустка с ледком, да бутылочка! Повстречались?

Анатолий. Молчит.

Пауза.

Иван. Шура, ты подумай: дальше Урала тебе пути нет, про Ленинград забудь. Родных нет, пацанка на руках. Толян дембельнулся… Целый год за тебя тут… на пилораме переживал. Я уж че ему помогать стал? У земляка, гляжу, любовь несусветная – надо помочь. Правильно?

Александра молчит.

Толя, подвигайся, выпьем, и тогда у нас полемика наладится. А то… Шура в себя не придет. Тяжело, конечно. Еще отпустили без добавки. Не каждому удается. Тоже хорошо – счастье, можно сказать. (Откупоривает бутылку с водкой.)

Александра (Анатолию). На кой … ты мне нужен, молодой человек?[1]

Короткая пауза.

Иван. Ого.

Александра (Ивану). Дай папиросу. (Закуривает.) Заложить вас, землячков, за сговор с зэчкой?

Иван. Какой сговор?

Александра. Ну… контакт.

Иван. Какой контакт?

Александра. Во-он тот… (показывает на ребенка) контакт. Лежит.

Пауза.

Иван (побледнев, сжав губы). Сама опять сядешь.

Александра. Сяду – не сяду, а вас выпотрошат.

Иван. Не успеют. Раньше дырку схлопочешь.

Александра. От тебя?

Иван внимательно смотрит на Александру, не отвечает.

Что в лоб, что по лбу…

Иван (негромко). Ага, ага, ага. Пря-амо в лобик (стучит указательным пальцем себе по лбу), вот в эту тоцецьку.

Анатолий. Ванька, перестань.

Иван (вскочив). А чего она!.. (Заходил по комнате.) С ней как люди…

Александра. Надо же. Люди… (С комком в горле.) Вы люди?

Иван. Ага, ты – люди. О дочке люди думают. Мать называется… Влетели мы, Толя, как жопы. Коф-точ-ки-чулочки… Ну и… с-сука ты… Шу-ран-чик.

Анатолий. Эй, Иван…

Иван. «Иван-Иван!..» Думать, соображать!.. Теперь куда ее?

Анатолий. Умойся, Ваня. Еще слово плохое скажешь… Не надо. Хватит.

Пауза.

Иван. Земляк… Отодвинь ребенка. Уберите девку.

Анатолий перекладывает ребенка к изголовью.

(Достает из-под матраса что-то завернутое в тряпицу.) Придавлю ненароком. (Разворачивает тряпку – в руках у него пистолет.) Сидеть я не буду. Обоих положу. Но сидеть я не буду.

Пауза.

(Наставив пистолет на Анатолия с Александрой, надевает шинель.) Завтра выходной… Пока хватятся, пара суток… да больше пройдет. Пусть ищут…

Пауза.

Александра (опускается на колени, медленно ползет к Ивану). Прости. Прости, пожалуйста… Пошутила. Прошу, миленький. Пожалуйста. (Целует Ивану ноги.) Ванечка, прости… Так больно… Я сидела… Обидно… очень, Ваня. Прости, пожалуйста… Пошутила. Давайте выпьем… Ванечка, хочешь выпить?

Иван (его колотит. Кричит, едва не плача). Нельзя так, Шура. Я же в напряжении! Мне же…

Александра (поднимаясь с колен). Да-да… Ваня… (Кидается к столу.) Вот, выпей. (Наливает Ивану, руки у нее дрожат.) Выпей. Вместе выпьем…