1917. Разгадка «русской» революции - Николай Стариков

Много нелестных эпитетов: «Неслыханные колебания, способные оказать губительное воздействие на партию… Эта парочка товарищей, растерявших свои принципы».[395] Так у Ленина бывает часто: в пылу полемики он слова не особенно подбирает и ругается страшно на тех, кто выдал планы большевиков. А потом дает опровержение? Нет.

Ленин, отведя душу в печатной брани, сам дает открытое и полное обоснование необходимости немедленного вооруженного восстания, «тайну» которого «выдали» его соратники![396]

А после Октября (то есть всего через неделю!) один из тех, кто «растерял принципы», — Каменев — возглавит ВЦИК (Всесоюзный исполнительный комитет), призванный контролировать деятельность советского правительства — Совета Народных Комиссаров, который возглавляет сам Ленин. Пройдет еще немного времени, и Каменев будет председателем Московского совета депутатов. В то же время Зиновьев станет председателем Петроградского Совета и председателем Исполкома Коминтерна.

Прошла всего одна неделя, и следа нет от «страшных» противоречий и от «кошмарного предательства». Главари большевиков снова вместе. Отчего фанатично упрямый Ленин так непоследователен в борьбе с предателями и ренегатами? Почему он так быстро простил «изменников», «штрейкбрехеров», «подлых», «жуликов», «лжецов», «наглецов», «преступников», «выдавших Родзянке и Керенскому решение своей партии о вооруженном восстании»? Почему спустя пять лет, 24 декабря 1922 года, Ленин в «Письме к съезду», фактически в своем политическом завещании, напишет: «Октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не являлся случайностью, но что он также мало может быть ставим им в вину лично, как небольшевизм Троцкого»?

Потому что Ленин прекрасно знает, что вредное для восстания поведение Каменева и Зиновьева вызвано не их подлостью и изменой, а стремлением сделать революцию наилучшим образом. Каменеву и Зиновьеву надо прийти к власти самым простым и бескровным путем. А Ленину надо не просто взять власть, а обязательно прервать ее легитимность!

У него четкие сроки и конкретные обязательства перед «союзниками». Как ему объяснить своим излишне принципиальным товарищам, что «специально сложившиеся условия» для революции действуют только сейчас? Что Керенский будет вести себя так странно и играть в «поддавки», только пока у него есть такое указание? Переменится позиция его хозяев — и большевиков могут прихлопнуть в один момент. Объяснить это невозможно. Поэтому не понимает глубинных причин ленинского поведения Зиновьев, вместе с Ильичем отсидевший в шалаше в Разливе, не понимает Каменев. И не осознавая истинных мотивов действий своего вождя, искренне считают, что совершает Ленин ошибку.

Оттого и пытаются Каменев и Зиновьев предостеречь Ленина от рокового заблуждения, пишут в газете, что «при данном соотношении сил и за несколько дней до съезда Советов захватывать власть было бы гибельным для пролетариата». Не понимают, что как раз именно такой вариант взятия власти является единственно возможным. Но от этого их преданность делу партии меньше не становится.

Не было никакого предательства, оттого и ставит обоих «предателей» Ленин на самые ответственные посты уже через неделю после их «предательства». А переживает он так сильно оттого, что не может позволить себе показать перед внешними силами свою слабость и слабость партии, им возглавляемой. Как же вы, господин Ленин, будете делать революцию и выполнять взятые на себя обязательства, если не можете разобраться внутри ЦК собственной партии? Вот вопрос, который зададут Ленину «союзные» эмиссары, те же слава повторят прибывшие в «пломбированном» вагоне для помощи в организации переворота немецкие офицеры. Вот оттого и обрушился на Зиновьева и Каменева Владимир Ильич.

И еще оттого, что нервы Ленина были напряжены до предела. Ведь наступают заключительные, самые важные для Ленина дни. Не получится переворот в октябре — может не получиться уже никогда. Надо понять то страшное напряжение ЕГО октябрьских дней. Убеждать колеблющихся соратников, готовить переворот, создать Военно-революционный комитет. И когда уже, казалось, все сделано — начинается дискуссия в печати, открытая неугомонными Каменевым и Зиновьевым!

Да еще и дата выступления менялась несколько раз. Переворот назначался сначала на 20 октября, а Петроград наполнился слухами и домыслами. Многие горожане в этот день уехали из города. Оставшиеся не решаются выходить из дома, улицы полупустынны. Но выступления большевиков не было, что-то до конца не срослось, а из песочных часов истории грозила высыпаться последняя струйка.

Потом на улицах говорили, что переворот назначен на 21-е. Но тут военный министр Верховский неожиданно делает доклад на заседании Временного правительства, в котором прямо говорит, что армия больше воевать не может, надо спасать государство, для чего необходим сепаратный мир с Германией.[397] Для Ленина это катастрофа: заключи правительство мир или хотя бы объяви о желании начать переговоры — из рук Ильича будет вырван его главный козырь. Этого допустить нельзя. Поэтому Керенский опять играет «в поддавки»: Верховский под его давлением уходит в отставку. Никаких переговоров не будет. Однако даже простое циркулирование слухов об этом крайне нежелательно. Когда газета «Общее дело», узнав о предложении военного министра, заклеймила его изменником и предателем, она была, к удивлению издателей, …закрыта Временным правительством в тот же день![398]

А по Петрограду продолжают ползти упорные слухи — большевистский переворот будет в воскресенье, 22 октября (4 ноября). Но 22-е — день Казанской Божьей Матери, и казачьи полки назначили на этот день моление о спасении Родины и массовый крестный ход по городу. Сталкиваться с казаками нельзя, приходится снова переносить дату восстания. Так ото дня ко дню она отодвигалась, пока 25 октября (7 ноября) не произошел Великий Октябрь.

Только железная воля Ильича и смогла собрать воедино большевистскую партию и заставить ее пройти путь победоносного восстания до конца. В самый последний момент Ленин успел совершить то, что ждали от него «союзники». И вошел триумфатором в зал заседаний II съезда Советов. Когда он открылся вечером 25 октября, большевики уже несколькими часами раньше свергли Временное правительство. Таким образом, съезд Советов был поставлен перед совершившимся фактом. И принял ряд решений. Чрезвычайно нужных Владимиру Ильичу для удержания власти и для маскировки его истинных намерений.