Убийца рядом со мной. Мой друг – серийный маньяк Тед Банди - Энн Рул

– Как жаль, что вы меня не убили.

Когда они приближались к зданию тюрьмы, он повернулся к Ли и спросил:

– Если я побегу от вас у здания тюрьмы, вы меня убьете?

Ли был озадачен. Арестованный не был пьян и задержан был только за то, что находился за рулем угнанной машины. Ли никак не мог понять странного самоубийственного настроения, внезапно охватившего его пленника.

В ту ночь на дежурстве был детектив Норман Чэпмен-младший. Когда он вошел в отделение полиции Пенсаколы в три часа утра 15 февраля, он увидел, что задержанный спит на полу. Он разбудил его и провел наверх в комнату для допросов, где снова зачитал ему его права.

Задержанный кивнул и представился: Кеннет Реймонд Миснер.

У «Миснера» обнаружили три удостоверения личности, все на имена разных студентов, двадцать одну украденную кредитную карту, украденный телевизор, угнанную машину, похищенные номерные знаки и велосипед. В качестве адреса он назвал Таллахасси, 509 Вест-Колледж-авеню. «Кен Миснер» согласился отвечать под магнитофонную запись. Он производил крайне жалкое впечатление. Множество царапин, синяки на губах и щеках, кровь на рубашке сзади. Он подписал все необходимые документы и признался, что похищал кредитные кары из женских сумочек и блокнотов, а также угнал машину и украл номера. Он воровал удостоверения личности в барах и закусочных. Почему он напал на офицера Ли? Очень просто: потому что ему хотелось убежать.

Полседьмого утра 15 февраля допрос был остановлен, когда «Миснер» сказал, что ему нужен врач. Его отвезли в больницу для лечения полученных ушибов, которые состояли из царапин и синяков. Потом все утро он спал в камере.

А за двести миль оттуда, в Таллахасси, настоящий Кен Миснер с изумлением узнал о своем «аресте». Он, конечно, и не подозревал, что кто-то пытался присвоить его имя.

Детектив из Таллахасси Дон Пэтчен и детектив округа Леон Стив Бодифорд отправились в Пенсаколу в середине дня пятнадцатого. Они уже знали, что арестованный не был Миснером, но личность его еще была не установлена. Знали только то, что у него есть какие-то связи в их юрисдикции. Они провели короткую беседу с арестованным, увидели, что он в нормальном состоянии, но очень утомлен.

– Нам известно, что вы не Кен Миснер, – сообщили они ему. – Нам бы хотелось знать, кто вы такой.

Он не назвал им своего настоящего имени, но пообещал побеседовать с ними на следующее утро. В 7:15 утра 16 февраля арестованный выслушал свои права и подписал соответствующие документы вновь под именем «Кеннет Миснер». Он с охотой принялся обсуждать случаи воровства, в которых был виновен. Он сразу же признался в похищении кредитных карт: «Master Charge», «Exxon», «Sunoco», «Gulf», «Bankamericard», «Shell», «Phillips66». Каждая из них похищалась неоднократно и у разных владельцев. Он даже не мог точно припомнить, где и у кого он их украл, но большинство он вытаскивал из сумочек в торговых центрах, барах и закусочных в Таллахасси. Некоторые из имен были известны.

Некоторые – нет. Карт было огромное количество.

Допрос закончился словами Бодифорда:

– Назовите свое настоящее имя.

Арестованный рассмеялся.

– Кто? Я? Кеннет Р. Миснер. Или «Кто Угодно».

Заключенный, личность которого продолжала оставаться неустановленной, попросил разрешения сделать несколько звонков. Он хотел позвонить адвокату в Атланте, пояснив, что ему нужно посоветоваться относительно того, когда ему следует раскрыть свою личность и какое официальное заявление он должен сделать.

Адвокатом был Миллард О. Фармер, хорошо известный защитник в уголовных процессах. Он специализировался на защите обвиняемых в убийстве, особенно тех, для которых наиболее вероятным исходом был смертный приговор. Фармер предположительно сказал Теду, что его помощник прилетит в Пенсаколу на следующий день, и тогда Тед сможет назвать свое настоящее имя. Но признаваться в чем-либо он не должен.

Тед просил, чтобы до этого момента ему разрешили позвонить друзьям и чтобы новости о его аресте и его личности не обнародовались до следующего утра, то есть до семнадцатого числа.

Где-то после 16:30 пополудни 16 февраля Тед позвонил Джону Генри Брауну, своему старому другу-адвокату в Сиэтле. Браун узнал, что Тед находится в Пенсаколе, что он арестован, но что пока никому не известно его настоящее имя. Брауну показалось, что Тед был слегка не в себе, говорил бессвязно, и ему трудно было вытянуть из него какие-либо факты. Теду потребовалось три или четыре минуты, чтобы объяснить, почему он оказался под арестом, и говорить на эту тему ему не хотелось. Ему хотелось поболтать о былых встречах в Сиэтле и узнать, что происходит в его родном городе.

Браун десять раз повторил ему, что он не должен ни с кем разговаривать, не заручившись советом адвоката. Понимая, в каком состоянии находится Тед, Браун боялся, что он подвергает себя реальной опасности, беседуя с детективами. Тед всегда раньше прислушивался к советам Брауна. Но 16 февраля все изменилось. Создавалось впечатление, что Тед больше его не слушает.

Государственный защитник из Пенсаколы Терри Таррелл пришел в камеру к Теду в 17 часов и оставался там до 21:45 вечера. Он почувствовал, что арестованный сдает. Он сидел с поникшей головой, плакал и курил сигарету за сигаретой.

За то время, которое Таррелл провел с Тедом, тот сделал несколько междугородних звонков. Адресатов этих звонков Тед не назвал. И как ни удивительно для бывшего протестанта и неудавшегося мормона, Тед попросил о встрече с католическим священником. В течение некоторого времени наедине с ним находился отец Майкл Моуди, после чего удалился, унося с собой ту информацию, которую ему, возможно, сообщил Тед.

Детективы из Пенсаколы говорят, что в тот вечер они поделились с ним гамбургерами и картошкой фри. Я не знаю, правда ли это.

Я знаю только то, что его тщательно выстроенный фасад начал рушиться от отчаяния. Знаю, потому что я говорила с Тедом Банди несколько часов спустя. Впервые за все время ему захотелось скинуть с души тяжкое бремя.

Вечером в тот четверг 16 февраля 1978 года я была у себя дома в Лос-Анджелесе. Каким-то образом весть об аресте Теда просочилась в новости Северо-Запада даже прежде, чем детективы в Пенсаколе и Таллахасси поняли, кого задержали. Теда допрашивали в Пенсаколе, когда около одиннадцати часов вечера из Салема, в штате Орегон, мне позвонил отец и сообщил:

– Теда Банди схватили в Пенсаколе во Флориде. Здесь это в новостях.

Я почувствовала одновременно шок, облегчение и изумление и почти сразу вспомнила газетное сообщение об убийствах в «Хи Омега». Я взглянула на мать, которая прилетела, чтобы вместе со мной присутствовать на премьере, назначенной на следующий вечер, и сказала:

– Теда схватили… и он был во Флориде.

Это была вся информация, которой я располагала. Все подробности преступлений во Флориде станут мне известны в течение последующих восемнадцати месяцев, но у меня уже тогда появилось жуткое чувство, что Тед Банди теснейшим образом связан с преступлениями, совершенными на территории кампуса Университета Флориды. До того момента я все еще продолжала лелеять слабую надежду, что полиция, СМИ и общественность заблуждаются, считая Теда убийцей. Теперь, когда я узнала, что Тед находится во Флориде, все мои надежды рухнули.