Императрица семи холмов - Кейт Куинн

– Верно, пыталась, – Сабина скрутила в узел волосы и со злостью скрепила шпильками.

– Мне он никогда не нравился, – поддакнула Фаустина, гордая своей прозорливостью. – Ты дала ему пощечину? Ну, когда он это сказал? Я бы точно дала.

– Нет, – ответила Сабина. – Хотя удержалась с трудом.

Сбросив с плеч платье, она шагнула в парной туман кальдария. Мачеха последовала за ней. Последней, скромно завернувшись в полотенце, шла ее младшая сестренка.

– А что дальше? – не унималась Фаустина. – Расскажи, что было дальше.

– Только не в присутствии младшей сестры! – вмешалась Кальпурния. После нескольких родов мачеха Сабины заметно округлилась, однако светлые волосы по-прежнему ниспадали роскошной волной, а лицо освещала приятная улыбка. – Иначе она наотрез откажется выходить замуж.

– Неправда, не откажусь! – возразила Фаустина. – Наоборот, Сабина, скажи матери, чтобы она выдала меня замуж прямо сейчас. Я не хочу ждать еще два года!

– Тебе всего шестнадцать. Тебе рано замуж. Вот Сабина вышла в девятнадцать.

– Причем к девятнадцати у меня уже имелся большой опыт, – согласилась Сабина, вспомнив про Викса.

– Неужели? – удивилась Фаустина. Теперь это была стройная, высокая девушка. От отца ей достались темные глаза, от матери – роскошные светлые волосы. Какая красавица, отметила про себя Сабина, поймав себя на том, что привыкла думать о Фаустине как об одиннадцатилетней девочке, худенькой и угловатой. Прошло всего несколько лет, и вот теперь перед ней была сама Венера.

«А ведь еще вчера Фаустина примеряла мои платья, сетуя на то, что она такая маленькая!»

– Вижу, вы девушки готовы сплетничать о своем, не обращая внимания то, что я думаю по этому поводу, – заявила Кальпурния. – Постарайтесь не перегреться. Лично я, пожалуй, поплескаюсь в бассейне.

Фаустина едва дождалась, когда мать выйдет вон.

– Расскажи мне все, как было, – умоляла она Сабину. – Твой муж хочет, чтобы ты спала с его приятелями? Я же говорила тебе, что он мне никогда не нравился! Давай, рассказывай, и как можно подробнее.

– А ты не боишься, что будешь потрясена тем, что я расскажу?

– О, еще как! Но мне действительно хочется знать. Все самое интересное, самое волнующее всегда происходит с тобой, а вот со мной – никогда.

– Знаешь, когда твой собственный муж хочет положить тебя в постель к другому мужчине – в этом нет ничего волнующего.

Сабина выразительно посмотрела на младшую сестру: от малышки Фаустины ничего не осталось, за исключением золотого амулета в виде сердечка, который обычно носили на шее незамужние девушки. Этот амулет будет снят в то утро, когда Фаустина выйдет замуж. Может, ей стоит заранее сказать, что муж – это не просто поздравление и красная фата, но и многое другое.

– Адриан тревожит меня, – призналась Сабина, задумчиво глядя сквозь пелену пара. На другом конце кальдария компания немолодых матрон о чем-то сплетничали за розовым вином. А чуть поодаль парочка молодых девушек перешептывались о своих любовниках. «Здесь, в сизом тумане парной, с языка на язык переходило больше секретов, – подумала Сабина, – чем во всем остальном Риме». – В последнее время он сильно изменился.

– Это как? – Фаустина убрала с шеи влажные пряди.

«Казалось бы, такая мелочь, – заключила Сабина, – стоит произнести ее вслух, как она покажется полным абсурдом».

– Он стал меньше читать, – наконец сказала она. – Раньше он только и делал, что читал философские труды, делал архитектурные наброски, ездил в Афины. Теперь же он хочет стать губернатором Сирии. Императрица Плотина уже давно вкладывала ему в уши такие идеи, и вот теперь он, похоже, стал к ним прислушиваться.

– Честолюбивые матери, – с пониманием кивнула Фаустина. – Мама предупредила меня о них, когда ко мне стали заглядывать женихи. «Выбирай себе мужа без матери», сказала она мне.

– Императрица Плотина ему даже не мать.

– Что, согласись, еще хуже, – тоном умудренной женщины произнесла Фаустина. – Мать по крайней мере вынуждена иметь дело с собственным ребенком. Но эти бездетные женщины, они хватаются за молодых людей, чтобы потом понукать ими, как лошадьми. Тебе не кажется, что на самом деле они предпочли бы любовников, но они берут приемных сыновей, которым потом начинают проедать мозг.

– И где только ты набралась такой мудрости?

– Тебе понравились мои речи? Отлично. Я не отказалась бы стать мудрой и всезнающей, – Фаустина довольно поболтала ногами. – Но я хочу знать другое. Императрица Плотина, она на самом деле такая добродетельная супруга? Ни за что не поверю, что все эти годы она блюла себя, ни разу не оступившись, не сойдя со своего пьедестала.

– Пока что никаких признаков падения я не замечала, – со вздохом ответила Сабина. – Безусловно, Плотина – ходячее воплощение добродетели. Как и Адриан. По крайней мере она этого от него ждет.

Правда, теперь он ходит на охоту каждый день, упрекает жену в распутстве, а сам готов подложить ее в постель к своему сопернику.

– Лично я понимаю, в чем тут дело, – заявила Фаустина. – Тебе не нравится Адриан: разведись с ним. Император так любит тебя, что непременно даст согласие. Ты можешь вернуться домой и жить с нами. Но помоги мне выбрать мужа.

Сабина задумалась над предложением сестры. А ведь и впрямь заманчиво! Вновь спать в своей девичьей спальне, сплетничать с сестрой, поближе познакомиться с тремя сводными братьями, которых Кальпурния произвела на свет после Фаустины и Лина. Каждый вечер за ужином обсуждать с отцом книги. Кстати, отец в последнее время заметно постарел, хотя все еще важная фигура в сенате.

– Боюсь, что не смогу.

– Но почему? – Фаустина огляделась по сторонам. – У тебя есть любовник? – шепотом поинтересовалась она.

Сабина опешила.

– О боги, Фаустина, каких только сплетен ты не наслушалась!

– Если верить слухам, ты или весталка или переспала с целым легионом солдат, – чистосердечно призналась Фаустина. – Жду не дождусь, когда нечто подобное начнут говорить про меня.

– Целый легион, говоришь? – переспросила Сабина. – Интересно, откуда у меня столько времени? Честное слово, кроме Адриана моих мужчин можно пересчитать по пальцам.

– Вот и расскажи мне о них, – не унималась Фаустина. – Честное слово, я никому не скажу, даже родителями.

И она в клятвенном жесте подняла руку.

– Ну, хорошо. Есть кое-что, чего им лучше не знать, – Сабина подняла глаза к потолку. – Погоди, дай вспомнить. Был один претор, который красиво читал стихи. Правда, те, которые он писал сам, никуда не годились. Зато чужие он декламировал превосходно. У него был такой красивый голос. Затем был один коллега отца по сенату. Его имени называть не буду…

– Мне кажется, я знаю, о ком ты! – воскликнула Фаустина. – Он ведь на тридцать лет старше тебя!