Грехи ассасина - Роберт Ферриньо

Полковник без особых церемоний растолкал его.

— Открыть дверь!

Охранник с трудом поднялся на затекшие ноги, пошарил в карманах и вставил ключ в висячий замок.

Отпихнув парня в сторону, Закари Смит распахнул дверь, заглянул внутрь и повернулся к Грейвенхольцу.

— Я все могу объяснить… — начал Лестер.

— Нет, определенно не сможешь. — Полковник помог выйти запертому в сарае человеку со скованными за спиной руками. Тот жмурился от яркого света. — Воды!

Чумазый, чуть помедлив, протянул флягу.

Закари Смит поднес ее к губам пленного, у которого сразу же задергался кадык.

— Спокойней, солдат. — Полковник заставил его пить медленней. Они долго стояли рядом, пока пустая фляга не загремела, отброшенная в сторону. — Лестер, я приказал расстрелять его на прошлой неделе перед отъездом!

Ракким узнал пленного. Два года назад фидаин Ходжес лучше всех окончил курс воинов-теней. Ракким присутствовал на церемонии выпуска в качестве гостя генерала Кидда. Да, человек перед ним, несомненно, когда-то был Ходжесом, но как же изменилось его лицо! Скулы деформированы, нижняя челюсть выбита, один глаз заплыл, подбородок сломан. В таком состоянии он уже не мог рассчитывать на выздоровление.

Пленный, вероятно, испытывал мучительную боль, однако держался спокойно, расставив ноги, насколько позволяла коротая цепь. Другие оковы стягивали за спиной его локти и запястья. Однажды в академии Ракким наблюдал, как зафиксированный подобным образом курсант подпрыгнул и послал инструктора в нокаут, врезав ему коленями по лбу. Отличный прием. Его исполняли многие фидаины, но только не с перебитой лодыжкой. Слабая надежда, искрой промелькнувшая в глазах узника, тут же уступила место смирению. Ходжес все понял. Эппс не мог помочь ему, не подставив под удар выполнение собственной операции. Они оба все поняли.

Подоспевшие охранники Полковника взяли пленного под прицел.

— Ты не выполнил мой прямой приказ, Лестер.

Лицо Грейвенхольца приобрело цвет гниющего апельсина.

— Понимаете, сэр, у ребят в этой глуши так мало развлечений, вот я и решил немного облегчить их участь.

— У твоих ребят, не у моих. — Осторожно повернув голову Ходжеса, Полковник рассмотрел перемазанные грязью рубцы в местах, где раздробленные кости лица срослись неправильно. Он расстегнул его рубашку. Сломанные ребра торчали подобно каркасу автомобильного тента. Застегнув пуговицы, Закари Смит пригладил покрытые коркой спекшейся крови волосы фидаина. — Приношу свои извинения, солдат.

— Сэр, он грязный шпион, — сказал Грейвенхольц.

— Да, он шпион. Поэтому я приговорил его к смерти. — Полковник смотрел на Ходжеса. — А еще он солдат, выполнявший приказы, и чертовски храбрый человек, который заслуживает того, чтобы его поставили перед взводом и расстреляли со всеми воинскими почестями, а не использовали для развлечения трусов.

Голос Грейвенхольца упал до хриплого шепота.

— Сэр, вы не имеете права…

— Ты нарушил мой приказ и опозорил себя. Так издеваться над человеком! Если бы я не нуждался в тебе, то пристрелил бы как бешеную собаку. — Рука Полковника легла на рукоять пистолета. — Свободен. И это дерьмо забери с собой.

Грейвенхольц, неловко отдав честь, зашагал прочь. Его чумазый подчиненный потащился следом.

— Сэр, — обратился к командиру один из охранников, — пленного запереть?

— Дайте ему как следует умыться. Где родник, сами знаете. Не торопите, но и не подходите слишком близко. И постоянно держите под прицелом. Постоянно. Когда умоется, дайте помолиться и приведите сюда. Мы избавим его от страданий. — Полковник снова повернулся к пленному. — Солдат, ты готов предстать перед Создателем?

Тот кивнул.

— Извини, у меня нет твоей святой книги, чтобы ты смог прочесть…

— В этом нет необходимости, сэр, — прохрипел Ходжес. — Коран я помню наизусть.

— Кроме того, он был бы осквернен моим прикосновением. Я прав?

Изувеченный фидаин смотрел прямо перед собой.

Ракким проводил взглядом его и обоих охранников. Порыв ветра из низины принес с собой запахи сосны и кедра — чистые запахи земли и вечности. Хорошо бы Ходжес успел вдохнуть их перед смертью. Странное дело. Согласно полученной информации, Полковник слыл ярым ненавистником мусульман, одержимым жаждой мести, но в реальности все выходило иначе. Хотя Закари Смит без малейших колебаний казнил врагов, в его поведении Ракким не усмотрел ни капли жестокости, лишь строгую справедливость. Зверем оказался Грейвенхольц. Даже чудовищем. И иногда он срывался с цепи.

Полковник озирал холмы и долины. Ветер развевал его длинные волосы. Он прищурился, словно ожидая появления какого-нибудь призрачного воинства, сонма ангелов во всей их красе.

Ракким припомнил нового президента пояса на экране телевизора в закусочной «Пиггли-Виггли». Охотники за соседним столиком передразнивали его, называли зубоскалом. Вообразить нечто подобное в Сиэтле он даже не пытался. По крайней мере, в общественном месте. А ведь политики везде одинаковы. Большинство их являло собой сборище слабых, самодовольных болтунов, готовых на все, лишь бы выглядеть привлекательными для тех, кто на них смотрит. Они всегда лицемерили. Даже Кинсли то и дело приходилось идти на самые невыгодные компромиссы, лавировать между консервативными аятоллами и современными технократами, смягчать предлагаемый запрет на поездки для незамужних женщин и возвещать об этом как о своей победе. Такова их суть. Конечно, Ракким отдавал себе отчет в необходимости доверить кому-то управление государством, просто сам бы он предпочел видеть у власти человека жесткого, но благородного, с твердым характером и чувством приличия. Кого-нибудь вроде генерала Кидда или Полковника.

— Что за ребят мы видели по пути сюда? — спросил он. — На которых чуть не падали их собственные палатки.

— Люди Лестера. Он привел их с собой, когда присоединился ко мне около пяти лет назад. Приграничные рейдеры. На самом деле их всех следовало бы повесить. Сброд, по большей части не признающий дисциплину, это ты верно заметил, но бойцы отличные. Как и сам Лестер. Ему не хватает обаяния, у него скверный характер, но когда труба зовет…

— На твоем месте я бы беспокоился о времени, когда труба молчит.

— Мы с Лестером старые приятели, — глядя в сторону, произнес Закари Смит. — Мне показалось, что пленный узнал тебя.

Замечание застало Раккима врасплох. Впечатленный наблюдательностью Полковника, он даже не решился солгать.

— Нас представили, когда я посещал академию.

— Когда он увидел тебя рядом со мной, — Закари Смит подставил лицо ветру, — наверняка понял, что ты стал изменником. Должно быть, у него сердце едва не разорвалось.

— Фидаины путешествуют налегке. Сердце стало бы лишним грузом.