Трилогия: Небо Титана, Небо Земли, Небо над моим домом - Макс Максимов

— Останусь пока тут, раз ты сам ушел.

Юра полетел к шару с водой. Вначале он понюхал ее, потом лизнул, а потом напился вдоволь. Гречкин разделся догола и принялся фиксировать свои вещи в пространстве так, чтоб они никуда не улетали, не дрейфовали — осторожными движениями рук он поправлял левитирующие перед ним кофту, штаны, ботинки, трусы, носки и шест.

— Вроде не разлетаются.

Юре показалось, что начало темнеть. Гречкин сунул руки в воду и, загребая ими, погрузился в шар полностью и поплыл. Ощущение невесомости в воде исчезло, но это была лишь иллюзия, ведь для кровеносной системы ничего не изменилось. После нескольких дней, проведенных в полете, если не считать тысяч лет в хроно-капсуле, Гречкин вновь работал практически всеми группами мышц. Через минуту Юра вынырнул возле своей одежды. Из воды торчала только его голова. Он сделал еще несколько заплывов — проплыл шар насквозь туда и обратно и вылез.

Обсохнув, он оделся. В помещении действительно начало темнеть. Сейчас было отчетливо ясно, что тут есть смена дня и ночи. Юра понял, что если здесь обитают ночные хищники, а большинство хищников в принципе являются ночными, то как быть? Где укрыться на ночь?

Вдали раздалась трель, подобная трели цикад.

— Неудивительно. Если есть растения, должны быть и насекомые. Не может быть экосистемы без массива разных видов флоры и фауны. Эх… куда же мне приткнуться на ночь? Уходить далеко от входных ворот неразумно. Можно и заблудиться.

Темнело очень быстро. Все вокруг окрасилось в темно-коричневые тона. Откуда-то издалека раздалось птичье пение, похожее на пение соловьев или зарянок. Звуки вокруг чертовски напоминали Юре звуки земного ночного леса.

— Мне придется ночевать в некоем подобии джунглей в невесомости. Джунглей, наполненных, судя по всему, огромным количеством инопланетной живности. Н-да… Юра, кто бы мог подумать…

Гречкин разговаривал сам с собой. Это успокаивало его.

— Ладно, вся живность меня мало волнует. Меня волнуют только хищники. Если я не придумаю ближайшие минут двадцать, где безопасно переждать эту ночь, то дела мои так себе.

Для ночевки у Юры было два принципиально разных места. Первое — в замкнутом пространстве, то есть одном из тоннелей, второе — в громадном зале, где он сейчас и находился. Космонавт рассуждал так:

— В тоннеле, точнее в пещере, на первый взгляд уютнее. Но если выяснится, что там кто-то живет? Что, если я займу чье-то логово? Убегать там будет сложнее. Висеть всю ночь тут вроде как опасно, но зато здесь я всегда могу спастись бегством. Если, конечно, не стемнеет полностью. Решено. Остаюсь тут. Но где именно? Возле стены? Да, вполне. Прижать себя одной из этих лиан, чтоб не дрейфовать, и ждать рассвета. Так и поступлю.

Гречкин выбрал наиболее удаленное место от всех тоннелей, которые он собрался исследовать с рассветом, и от водяного шара: мало ли кто еще решит прийти сюда на водопой. Он просунул стопу за одну из лиан и, прислонившись спиной к ковру из мха, застыл, держа перед собой шест — единственное, что может спасти ему жизнь в этом невероятном мире.

Влажность воздуха была высокая, это место действительно напоминало земные тропики. Наступила ночь, и Гречкин погрузился во тьму. Повсюду слышались голоса и различные звуки: пели птицы, трещали насекомые, что-то где-то шуршало, пару раз вдали, вероятно из какого-то тоннеля, раздалось нечто похожее на львиный рев. Юра периодически дремал, но в сон не проваливался. Гречкин слушал ночь и видел перед собой образы Кати, Васечкина и Димки, держащего на руках ребенка. А еще Юру одолевали насекомые, которых приходилось постоянно скидывать с себя или убивать, шлепая их ладонью. Через несколько часов Гречкин услышал странный топот в зале, будто кто-то скакал по стенам напротив и сверху. Кто-то крупный. Топот перемешался со звуками возни, а потом и вовсе началось перекрикивание — одни животные мычали, или даже стонали, а кто-то ревел как медведь. Казалось, во тьме разворачивалась настоящая бойня. Когда шум поутих, Гречкин услышал чавканье.

Рассвет наступил через четыре часа после того, как стемнело. В сумраке Гречкин увидел бордовые капли крови, летающие повсюду.

Первым делом Юра полетел к водному шару. Он старался не шуметь. Утолив жажду, Гречкин слетал в проход, где были ворота. Вместо ворот сейчас там находилась стена, поросшая мхом. Ощупав ее и не найдя ничего, он полетел обратно.

Юра насчитал семь тоннелей, выходящих из большого зала, в котором он ночевал. Наугад он выбрал один из тоннелей и, пролетев его, а длина его была метров сто, оказался в очередном огромном пространстве, еще большем, чем предыдущее. На стенах также был мох. Из зала вели тоннели бог его знает куда. Было их штук десять.

— Если я сейчас нырну еще в какой-нибудь проход, то назад пути точно не найду. Но! Нужно ли мне назад? С тем же успехом я могу задать себе вопрос — а нужно ли мне вперед?

Говорил Юра шепотом.

— Что мне делать? Что…

Гречкин был в растерянности.

— Идти вперед или ждать у места входа? Если ждать, то чего ждать? Что кто-то придет и вытащит меня отсюда? Извинится и скажет, что была допущена какая-то ошибка и меня поместили в этот космический зоопарк, а может заповедник или лабораторию случайно? А есть ли вероятность, что нас всех засунули сюда в разные места? Если рассуждать так, то есть смысл идти вперед. Идти и искать их. Но какие у меня основания думать, что Катя или Васечкин сейчас также где-то тут летают? Раненые. Если им не оказали медицинскую помощь, то, вероятно, они уже мертвы. Или будут мертвы со дня на день. А что с Димкой и Машей? Эх… нет смысла задаваться этими вопросами. Нет смысла… Ничего путевого я сам себе не отвечу… Но надо принять какое-то решение. Пойду пока плавать.

Юра вернулся к водяному шару. Он разделся и нырнул. Плавать Гречкину было необходимо по нескольку часов в сутки, чтоб как можно дольше сохранить здоровье и замедлить потерю мышечной и костной ткани. Рекордное пребывание человека на орбите составляло почти пятьсот земных суток, при условии регулярных спортивных занятий. Сколько точно сможет прожить человек в невесомости, никто не знал. Юра с тоской подумал, что у него появляется возможность поставить такой эксперимент.

Голод начал одолевать Юру. Он подхватил один из маленьких парящих кусочков плоти убитого этой ночью животного, но когда увидел на нем личинки насекомых, кстати практически такие же, какие были на Земле, то выкинул