Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский

— А что вы, Кузякин, искали там в компьютере-то? — спросил Тульский.

— А вот это только в присутствии адвоката.

— Пожалуйста. Звоните, — Он повернул к нему стоявший на столе телефон, — Один звонок адвокату. Есть у вас адвокат знакомый?

— Нет, одни менты. Я буду звонить друзьям, чтобы нашли. Имею я на это право? И мой мобильный мне отдайте, у меня там все номера записаны.

— Ну, валяйте, — сказал Тульский, протягивая ему из ящика мобильный и наблюдая за ним с тем интересом, который просыпается у всякого настоящего игрока, когда он видит перед собой другого игрока и тоже, пожалуй, не слабого.

Кузякин стал звонить, сверяясь с базой мобильного. Телефон Зябликова был отключен. Телефон Ри тоже. Наконец, вспомнив о том, что телефон всегда включен у Розы, и используя этот шанс, Журналист набрал номер Розы.

Понедельник, 31 июля, 10.15

— Подсудимого уже привезли, — сказала Оля, — Сейчас будете выходить.

— Нас всего одиннадцать, — сказал Зябликов, и Оля, забыв вертеть зайцем, увидела наконец по лицам присяжных, какое напряжение царит в комнате. — Кузякина нет.

— Так что судье сказать? — спросила она. — Кузякин задерживается? Где он?

— Вообще-то раньше он никогда не опаздывал, — сказал Старшина. — Пока мы не знаем, что с ним. Его мобильный почему-то отключен.

Все замолчали. В это время в сумке у Розы токкатой Баха запел телефон. Она нервно схватила сумку и, не разобрав на дисплее номер, приготовилась что-то рявкнуть в ответ, но застыла и стала слушать с раскрытым ртом.

— Это Кузякин, — сказал она, так и не произнеся ни слова в ответ, пока Кузякин с той стороны сам не дал отбой. — Он в ГУВД у какого-то подполковника Тульского. Он хочет, чтобы мы прислали ему адвоката.

Зябликов дернулся, но сообразил, что сейчас при всех звонить Тульскому и невозможно, и глупо. Поэтому он только спросил:

— Роза, у тебя есть адвокат?

— Я не буду посылать своего адвоката к Кузякину, если он сидит в ГУВД, — сказала Роза надменно. — У меня дорогой адвокат, он в ментовку не ездит. И вообще, он мне позвонил только потому, что твой аппарат выключен.

— Ну, помогать же надо своим, — не понимая, что происходит, сказал Зябликов.

— У меня есть адвокат, — испуганно сказала Ри, которая немного пришла в себя после второй дозы опохмелки. — Я сейчас позвоню…

Она нашла в сумке карточку Хаджи-Мурата и набрала номер.

— Подполковник Тульский, — подсказал ей Зябликов. — Он у него, на Петровке.

Ри отошла с телефоном к окну.

— За что они его взяли? — спросил Старшина, — Роза, он не сказал?

— Нет. Да и какая разница. Раз его арестовали, значит, нас осталось одиннадцать и мы сейчас расходимся. Все, кончен бал, все, все!!!

— Господи! — сказала Хинди. — За что? Где он?! Где Кузя?!

— Вот Океанолог, он бы придумал, что делать, — почему-то вспомнила «Гурченко». — А вы что же, вы же Майор, Старшина!

Зябликов отошел к окну, чтобы позвонить, на ходу включая свой мобильный.

Понедельник, 31 июля, 10.40

— Не сейчас, — сказал Тульский в трубку, взглянув на высветившуюся на дисплее фамилию Зябликова, — Я тебе сам перезвоню… Ну и что, скоро ваш адвокат приедет? — спросил он у Кузякина.

— Сейчас приедет, — сказал Кузякин. — Я не спешу. Полдня в суде потерпят. Мы три недели терпели.

Однако Тульский видел, что он нервничает именно из-за времени, поглядывает на часы над дверью, поскольку его собственные лежали у него в столе.

— Ну, давайте пока так, без протокола поговорим, — предложил он.

— Если не по поводу вчерашнего, то давайте.

— Вы какую-то двойную игру ведете, господин журналист, — начал Тульский. — Вроде же у нас другой был уговор, и вы, я слышал, деньги даже взяли? А ведь вы там в компьютере опять этот сюжет смотрели про Лудова. Зачем?

— А это опять про вчерашнее, — сказал Кузякин, — Тогда ждем адвоката.

— Нет, ну если в общем? Ведь двойная и фа?

— У вас тоже двойная или тройная, и вообще все вранье, — сказал Кузякин, — А у меня, может, и не двойная, я, может быть, еще и сам не решил. Просто я в любом случае хочу знать истину, как было на самом деле. Профессия у меня такая.

— В Тудоев вы тоже за истиной ездили?

— Вам Зябликов сказал? — спросил Журналист и вдруг сделал вывод, который удивил и его самого, и отчасти подполковника: — Значит, он вам и в самом деле верит, раз он вам это рассказал.

— Ну а кому же ему еще верить? — задумался Тульский не совсем о деле. — Мы же с ним все-таки воевали вместе, все-таки свои. А истины нет, господин хвостатый. Платон мне друг, а истины я не знаю — так ему Аристотель, значит, говорил. Потому что нет никакой истины, а есть только свои и чужие. Вот ты Зябликову тоже уже почему-то не чужой, а то бы чикался я тут с тобой…

На столе у Тульского зазвонил внутренний телефон. Он послушал и сказал:

— Адвокат твой приехал. Исмаилов Мурат Исмаилович. Знаешь такого? Нет? Где они его только нашли? Так он сейчас поднимается…

Понедельник, 31 июля, 11.00

— Ну, где же Кузякин? — спросила Оля, заглядывая в комнату присяжных, и через открытую дверь Зябликов увидел, что подсудимый уже беспокойно озирается в аквариуме, адвокатесса что-то пишет за столом, а Лисичка с кем-то говорит по мобильному телефону, отойдя к самому выходу из зала.

— Может быть, сказать? — вытирая глаз рукавом, шепнула Зябликову Хинди. — Может быть, судья его спасет?

— Нет, мы пока не знаем подробностей, но с ним все будет в порядке, Хинди. Оля, он будет сегодня, наверное, только чуть позже, передайте судье.

— Посмотрите, Игорь Петрович, вам нравится? — сказала вдруг ни с того ни с сего присяжная Мыскина и подняла уже почти полностью вывязанную грудь свитера для сына. Как-то это быстро вдруг у нее пошло.

На полотнище, которое она сейчас распяла на руках и от которого тянулись к ней в сумку разноцветные нити, все стали разглядывать зеленые водоросли и четырех рыб, плывущих сквозь водоросли друг другу навстречу. Они даже пускали на свитере пузыри и пучились друг на друга красными глазами, и Хинди, замерев, сразу перестала плакать. Вдруг стало спокойно, какая-то вдруг появилась уверенность.

— А я бы у этой рыбы глаз не красный, а зеленый сделал, — сказал Фотолюбитель, — Так еще интереснее будет.

— Вы думаете? — заколебалась Анна Петровна, — Можно и переделать, это легко.

— А что судье-то сказать? — спросила секретарша Оля, но никто ей не ответил, потому что все разглядывали рыб на свитере для сына приемщицы из химчистки и думали, какой глаз у рыбы будет лучше: зеленый или красный.