Цезарь - Эдуард Геворкян

А это не самый удобный маршрут для нашего мутного времени.

Для всей дальнейшей биографии Геворкяна этот выбор имел несколько серьезных последствий. Во-первых, он ввязался в серьезную драку, порой достаточно жестокую. Во-вторых, его художественное творчество становится полигоном для индоктринационных экспериментов, предельно насыщенных идеологией. В каждый текст вкладывается многоуровневая знаковая система. «Хотелось бы, — говорит Эдуард Геворкян, — чтобы каждая читательская страта считывала тот уровень, который я ей репрезентирую… Художественное произведение должно иметь несколько уровней кодирования, тогда и домохозяйка, и многомудрый историософ возьмут свое: каждый — то, что ему предназначено. Вы стараетесь не выпятить месседж, а скрыть его, заложить на сублиминальный уровень… так, чтобы его воспринимали трюмы подсознания. Явные посылы могут отторгаться читателем. На каждом уровне желательно, чтобы читатель почувствовал себя умнее автора, но автор в конечном итоге сумел бы его скрыто индоктринировать». В-третьих, у писателя прорезается талант жесткого публициста-интеллектуала; получают широкую популярность его эссе «Книги мертвых» (1990), «Бойцы терракотовой гвардии» (1996), «Медаль за взятие Каноссы», «Последний бастион» (2001), в 2003 году — маленькая, но яркая заметка «Космодицея», а в 2005-м — статья «Больше, чем литература, или Миссия забыта». Наконец, в-четвертых, Геворкян ищет организационные формы для своих идей; в 1999 году он становится одним из отцов-основателей имперско-традиционалистской группы «Бастион».[126]

В 90-х из-под пера Эдуарда Геворкяна появляются два романа: «Временанегодяев» (1995)[127]и «Темнаягора» (1999). Позднее из печати выходит несколько его повестей и рассказов: «Кто подарки нам принес» (2000), «Возвращение мытаря» (2001), «Аргус» (2002), «Ладонь, обращенная к небу» (2004), «Чужие долги» (2009). На протяжении всей литературной карьеры Эдуард Геворкян был верен классической научно-фантастической прозе, всегда настороженно относился к любой чертовщинке. В фэнтези он видит род дьявольского лукавства. Его неизменно интересовало, что станет с обществом, которое потерпело катастрофу или пошло по неверному пути и уперлось в глухую стену. Об этом его самые объёмные произведения — романы «Времена негодяев» и «Тёмная гора». Первый из них сразу после выхода был многими воспринят как сценарий будущего политического развития России. Повесть «Путешествие к Северному пределу», продолжившая «Времена негодяев», также прозвучала как своего рода прогноз, если не на «ближайшее» будущее, то уж точно — на «дальнейшее». Критики даже называли Геворкяна «сценаристом аварийных романов».

На шахматной доске отечественной фантастики в 90-е годы он обретает статус ладьи — фигуры, которая ходит прямо, далеко, обладает значительной силой удара. Хорошо бронированной белой ладьи с серьезным главным калибром…

«Мой компьютер набит сюжетами»

«Визитная карточка» Эдуарда Геворкяна — лабиринтообразный сюжет. Ходы раздваиваются, растраиваются, переплетаются, петляют… Иногда трудно уследить за хронологией событий; символы скрытых смыслов, знаки поворотов с одного уровня на другой, ключевые подсказки — все это Геворкян держит перед читательским взором доли секунды: дольше было бы просто неестественно при той колоссальной скорости, на которой проносится вагончик повествования по американским горкам сюжета. Такая скорость более привычна в кинематографе, чем в литературе. Никакого плавного перетекания из события в событие (как, например, у Дяченко или Лукина) в помине нет. Отдельные «картины» монтируются под головоломными углами друг к другу, смысловые связи между ними нередко минимизируются на грани ребуса. Технология «сварки» — больше «сценарная», чем действительно «сюжетная», а чтение повестей и романов Геворкяна похоже на разгадывание кроссворда в центрифуге во время ее движения…

«Мастер сценариев» не любит давать лишние пояснения к итоговому «монтажу». Философия и удачно положенный под нее сюжетный каркас для него — главное. У позднего Лема появилось обыкновение писать сценарии к романам: и так все понятно, наращивать «плоть» на «скелет» большого произведения — вторичная работа. Эдуард Геворкян как-то сказал: «Мой компьютер набит сюжетами. Но «выписывать» их — не так увлекательно, как выдумывать. Меньше радости».

Стратегия бастионов

Излюбленная тема «сценариста» — авария современной цивилизации. В повести «Правила игры без правил» некий умный и отважный полицейский чин на территории виртуальной среднеевропейской страны ведет расследование в странной школе, где, как в конце концов оказалось, земных подростков натаскивают на космических рейнджеров… для войск «зеленых человечков». Это — антураж. А за ним виднеется закатный пейзаж современного человечества. Что это за цивилизация, при которой миллионы молодых парней превращаются в «никому не нужные и опасные элементы»? И если «они не нужны школе, производству, даже армии», а старшее поколение настолько обытовело, что разучилось видеть их трагедию, то какая взрывчатка заготовлена для социума! Страшно, когда нонконформист считает наилучшим своим шансом ремесло наемного убийцы. Одно поколение обагряет руки кровью другого, оружие разделяет сыновей и отцов…

Известный роман «Времена негодяев» представляет собой хронику полного развала цивилизации. Геворкян использовал только одно фантастическое допущение: неведомым образом «раскисли» книги. Это понадобилось «мастеру сценариев» исключительно как повод превратить нынешнее, «аварийное», состояние человечества в катастрофическое. Гибнущую цивилизацию затопляет хаос. Персонажи, обороняясь от темных щупалец хаотической стихии, строят разнообразные «бастионы». Ученые тщетно пытаются законсервировать жалкие остатки технологической цивилизации, надеясь на будущее возрождение. Другая «цитадель» — религия. Ее оплотом становится христианский монастырь. Наконец, на руинах прежних мегаполисов стихийно складываются феодальные империи. Неуютно под тяжелой рукой новоявленного московского государя Сармата (власть быстро портит его), но все же лучше, чем во времена бесконечных смут, кровавых рек и безвластия. Идея здраво устроенной империи выдвинута Геворкяном в качестве своего рода «бастиона» против цивилизационного распада, всеобщего варварства, агрессивной тьмы.

К настоящему времени у московского писателя хорошо выдержанная репутация имперца, причем имперца радикального, непримиримого. Как говорят, над его романами «реют имперские орлы». Но художественные тексты и эссе Геворкяна — слишком неплодородная почва для этой характеристики. Ощутимо имперские взгляды (да и то не прямо) Геворкян высказывает только в романе «Времена негодяев». Гораздо мягче и приглушеннее звучат они в романе «Темная гора» и повести «Возвращение мытаря». Причем «Возвращение мытаря» многими оценивается как заготовка для романа, да и сам автор этого не отрицает; текст содержит описание техногенной космической империи будущего, достаточно уютной и в то же время мощной. Заканчивается повесть поражением проимперских сил, — возможно, роман расставит все по местам… Из числа эссе только одно можно назвать очевидно имперским по тону и содержанию: «Форманты протоимперских идеологем» (2001). Там и дано наиболее полное определение Империи в понимании Эдуарда Геворкяна: «Сильное процветающее многоконфессиональное и полиэтническое государство. Неукоснительное соблюдение законов для всех без исключения. Равенство прав и возможностей. Свобода личности, заканчивающаяся там, где начинается свобода другой личности. Большинство уважает права меньшинства, меньшинство уважает и считается с волей большинства. Лояльность определяется не кровью, а служением. Гармоничное сочетание Традиции и Прогресса. Конкордат между человеком и властью».[128]Однако, помимо этого, Геворкян постоянно высказывается в пользу Империи во время публичных выступлений и частных разговоров, а также в Сети. Имперская идея в его исполнении постоянно приобретает новые черты, иногда звучит манифестно, а иногда — осторожно и даже политкорректно. В качестве «мягкого» варианта можно привести интервью газете «Новые Известия» от 27 июля 2004 года:«…C нашей точки зрения, будущее России за сильным государством, которое только и может обеспечить жесткое соблюдение законов. Это должно быть свободное, веротерпимое государство, построенное на принципах поликонфессиональности и полиэтничности, предоставляющее всем своим гражданам равные возможности (а не декларирующее их, как сейчас), в котором свободная, либеральная экономика органично сочетается с развитой социальной сферой».