Эльфийские хроники - Жан-Луи Фетжен

— Только одна земля, только один Бог, только один король… Да, я это слышал.

— Только один король… Именно так. Король, который понимает, что угодно Всевышнему. А иначе зачем нужен такой король?

Принц отступил на шаг назад и посмотрел на Бедвина с неподдельным изумлением.

— Боюсь, что я не совсем правильно понял то, что вы только что сказали.

— Это по моей вине, — прошептал капеллан. — У меня не хватает то ли ума, то ли убежденности для того, чтобы говорить с вами о подобных вещах, сын мой. И права на это у меня тоже нет… Вы согласились бы встретиться с Его Преосвященством епископом?

Их лица были похожи теперь на маски. Пепел и сажа забили все поры, скрыли настоящий цвет их кожи, вкус их прочно обосновался у них во рту. Усталость и лишения изменили черты их лиц. Едкие дожди, удары плеткой и ушибы, полученные во время схваток, оставили ужасные следы на каждом дюйме их тел. Они перестали разговаривать. Их глаза почти все время смотрели куда-то в пустоту. Перемещались они только бегом. Тот, кто был сильным, стал слабым. Тот, кто был слабым, держался из последних сил. Многие не выдержали и умерли. Их тела сожрали волки, все время бродившие вокруг лагеря новобранцев. Нескольких недель хватило для того, чтобы они, перестав быть эльфами, орками, гоблинами или людьми, стали «омкюнзами», то есть «быстрыми тенями». Именно так решил назвать их тот, кто ими командовал.

Кхук — без эскорта и без какого-либо оружия, если не считать огромных кулаков, — ходил туда-сюда среди воинов. Большинство воинов спало, устав до изнеможения в конце очередного дня утомительных тренировок, которые проводили с ними сержанты. По замыслу командира, сила этих воинов на поле боя должна была заключаться не в их количестве и не боевом пыле, а в несравненном умении обращаться с оружием, идеальной дисциплине и коллективном мышлении, полностью вытесняющем мышление индивидуальное. Каждый из них за несколько недель должен был научиться владеть длинным копьем, используемым людьми, кинжалом и луком эльфов, дубинами и тесаками монстров. Каждый из них должен был морально подготовиться к тому, что ему придется броситься в поток огненной лавы, если будет дан соответствующий приказ, придется совершать длинные марши и днем, и ночью, придется убивать всех тех, кто встанет на его пути, или же быть убитым самому…

Они, возможно, не станут самыми грозными воинами в войске Того-кого-нельзя-называть, но — в данный момент — представляли собой единственный отряд, в котором были собраны представители всех древних племен богини Дану. Кроме карликов, к которым орки из Черных Земель испытывали уж очень сильную неприязнь и которые, в свою очередь, люто ненавидели орков. И если бы омкюнзы хорошо проявили себя в бою, то Кхук тем самым доказал бы, что Повелитель был прав и что будущее будет принадлежать им, монстрам.

В любые времена находились люди — разбойники, убийцы и пираты, — которые служили Тому-кого-нельзя-называть. Под знамена тьмы их толкала алчность, жажда власти или просто то, что их отвергли все другие люди. То же самое случалось и с эльфами, которых их собратья затем чаще всего называли «морнедхелами», то есть «черными эльфами». Целые толпы эльфов, борясь с ненавистными им карликами, когда-то волею судьбы оказывались в Черных Землях. Однако и эти люди, и эти эльфы до недавнего времени сражались на стороне Того-кого-нельзя-называть в качестве наемников, причем сражались отдельно от всех остальных воинов Черных Земель.

В данном же случае ситуация была совсем иной.

Вопрос состоял уже не только в том, чтобы сражаться, но и в том, чтобы обязательно победить. И не просто победить, а одержать полную победу. Чтобы установить свое долговременное господство в зарождающемся новом мире, нужно было собрать все расы, населяющие землю, и затем объединить их в одну расу, чтобы еще больше прославить Луга. Один народ для одной земли…

Уже ушли в далекое прошлое те времена, когда Племена богини Дану разделили мир. Карлики забыли богов и теперь верили только в золото. Люди осмелились создать себе новую религию, приписав одному-единственному божеству могущество всех богов. Эльфы оставили древние знания одним лишь своим друидам и не интересовались больше законами природы. Многие другие народы бродили бессознательно по поверхности земли, и все они с течением времени в конце концов уверовали в то, что являются хозяевами своей судьбы. В общем, теперь уже одни только монстры оставались верными древним культам. Шаманы, находясь в подземных дворцах Того-кого-нельзя-называть в самом сердце Черных Земель, видели в огне и в крови, что Луг гневается. Он, король богов, требовал снова собрать воедино земли, которые он подарил племенам. Поскольку нарушено достигнутое еще в древние времена равновесие, то пусть теперь либо неверные народы исчезнут с лица земли, либо все племена сольются в один большой народ — народ Луга! Пусть мир будет возвращен его хозяевам и пусть всех приводит в ужас их гнев!

Командир остановился в конце дорожки в нескольких шагах от частокола, окружающего лагерь новобранцев. Рядом располагался сторожевой пост, и все находившиеся на нем орки поспешно выстроились в одну шеренгу, чтобы надлежащим образом отдать честь подошедшему командиру. Он сделал полуоборот, даже на них не взглянув. Эти стражи и этот частокол вдруг показались ему оскорбительными для формируемого им отряда, пусть даже он сам и распорядился соорудить здесь частокол и выставить караул. Новобранцы ведь уже стали омкюнзами, а к его воинам нужно относиться с уважением. Во всяком случае, не держать их в загоне, как каких-нибудь животных.

Его внимание привлекла группа, собравшаяся под большим коническим навесом, сшитым из шкур. Группа эта состояла из мужчины крупных размеров и двух эльфов. Они были похожими друг на друга, потому что были все трое облачены в одинаковые темно-серые доспехи из кожи и железа. Их руки лежали на рукоятях их оружия — так, как будто эти трое были готовы в любой момент ринуться в бой, — а выражение лиц у всех троих было суровым. Один из них, заметив командира, вздрогнул и резко вскочил на ноги.

— Эй ты, как тебя зовут? — спросил Кхук.

Эльф открыл было рот, чтобы ответить, но затем с растерянным видом нахмурил брови и покачал головой — так, как будто хотел отогнать от себя дурную мысль.

— Я — омкюнз, повелитель!

Кхук, улыбнувшись, кивнул и пошел прочь все таким же спокойным шагом. Несомненно, предстояло сделать еще очень многое, однако самого важного они уже добились. Завтра он прикажет разобрать частокол и убрать стражников…

Эльф посмотрел ему вслед, а затем опустил взгляд на свои руки, подрагивающие от непреодолимого волнения. Чуть позже он медленно присел возле своих товарищей.

— Меня зовут… Меня зовут Гамлин, — прошептал он. — Гамлин из Карантора, менестрель повелителя клана каранторов Эледриэля.

Сидящий рядом с ним Огьер по прозвищу «Бык» одобрительно хмыкнул, а Тилль — он был третьим — сжал ему плечо так, что его руки тут же перестали дрожать.

Ллиана уже в течение нескольких дней находилась в заведении Цандаки, представляющем собой огромный лабиринт узких коридоров и прихожих, за которыми взору неожиданно открывались большие залы, выложенные каменными плитками и снабженные занавесами из темно-красной материи, за которыми находились роскошные барельефы и статуи, изображающие различных самок с пышными формами и в нарочито непристойных позах. Данное заведение не имело ничего общего с обычной архитектурой Черных Земель, для которой были свойственны гигантомания и примитивизм. В большинстве помещений имелись трофеи, среди которых легко узнавались массивные украшения карликов, тканые изделия эльфов и всевозможные столы, сундуки и кровати, изготовленные людьми, живущими у озера. Все эти помещения были очень разными, однако они в конечном счете становились похожими друг на друга благодаря однообразному запаху и освещению. Начиная от больших залов и заканчивая малюсенькими комнатками, все было погружено в полумрак, нарушаемый лишь золотисто-желтым светом сотен — а может, и тысяч — маленьких светильников с ароматическим маслом, установленных в нишах, выдолбленных в стенах. Казалось, что находишься в каком-то дворце или же в глубине какой-то пещеры. И то, и другое было, в общем-то, правдой.