Сложности - Кристен Эшли

очень привлекательной квартире. Хорошие матрасы для дочерей. Мочалки тех цветов, которые им нравятся. Пушистые коврики перед раковиной в ванной.

Его жизнь разрушилась и увлекала за собой его детей. Но он купил пушистые коврики, чтобы они могли стоять на них и чистить зубы, купил розовые полотенца для своих девочек, пополнил свою аптечку всем, что могло им понадобиться. И позволил своей дочери запихнуть все ее девичьи вещи в оставшееся пространство.

Я знала кое-что о жизни, которую он планировал прожить, но она заканчивалась и приходилось начинать с нуля, а тогда у меня был лишь Энди, о котором необходимо было заботиться. А не трое подростков.

Я думала о том, как о нас стало известно Коринн, как Хикс узнал, что его сын перестал общаться с матерью, как он должен найти способ урегулировать их ухудшающиеся отношения, даже не имея желания делать это. И еще вести расследование убийства. И одновременно ему нужно создать некую стабильность для детей и перестроить собственную жизнь с дополнительным осложнением в виде встреч с женщиной. Да, нас связывали странные отношения, но игнорировать их было невозможно. Но конечно ничего из этого не оправдывало поведение Хикса по отношению ко мне.

Но сейчас я была в его квартире. Заметила, что он переставил мою машину. Стояла у красивого обеденного стола, который Хикс, вероятно, не мог себе позволить, но все равно купил. Он не хотел, вероятно, тратить много денег, будучи в поисках жилья, которое стоит целое состояние, да еще и на ту квартиру, в которой предположительно он не задержится. Но его детям придется находиться здесь какое-то время, поэтому он собирался улучшить ее настолько, насколько возможно.

И зная все остальное…

И это помогло мне понять, почему он сорвался.

Я опустила голову к своему телефону, набрала номер Лу и приложила трубку к уху.

— Привет, подружка, — ответила она. — Как дела?

— Мне нужно рассказать тебе кое-что. Но вначале замечу, что я в порядке, в полном порядке, поэтому, не пугайся, когда я все выложу.

— Вот черт, — пробормотала она.

Я решила просто все рассказать без утайки и быть готовой к любым последствиям. Поэтому сразу перешла к событиям прошлой ночи, не сводя глаз со своей машины и забывая, что она была матерью, владелицей бизнеса и женой Билла, так что даже если новости экстремальные, она была не из тех, кто мгновенно выходит из себя.

И выслушав мой рассказ, она лишь спросила:

— О Боже, детка, ты в порядке?

— Да. Я поняла, что сломанный нос гораздо хуже, чем подбитый глаз, но я просто приняла таблетки, и все будет хорошо.

— Мне отменить твоих клиенток на завтра?

Я покачала головой, хотя она и не могла этого видеть.

— Нет. Думаю, я буду в порядке. Мне нужно съездить в больницу после обеда, чтобы сменить повязку, но я позвоню клиентам и поменяю их местами.

— Говоришь, Хиксон взял парня?

— Да, они взяли его.

— Хорошо, — пробормотала она. — И ты там? С ним? И его детьми?

Она говорила таким непринужденным голосом. Но я могла сказать точно, что ее непринужденность была наигранной. Она волновалась. Хикс сейчас не пользовался ее расположением. Но она знала, что сейчас не время читать мне нотации.

Но это не значит, что она не хотела знать, где я нахожусь.

— Он спрыгнул с лестницы, — прошептала я, смотря в угол, в котором мог появиться Шоу.

— Что?

— Он услышал, как я упала на его лестнице, когда я пыталась добраться до него. Он открыл дверь. И лишь взглянул на меня. И, Лу, он прыгнул вниз с лестницы, чтобы добраться до меня. В пижаме и босиком.

— Вот это да, — выдохнула она.

Она была права. Это было: «Вот это да».

— Дети показались мне замечательными, — тихо проговорила я. — Шоу похож на отца. Очень сильно. Он заботливый. Очень милый. Мэми тоже милая и забавная. Коринн… думаю, ей нелегко. Иногда ей неловко, может, она скрывает смущение за тем, что кажется раздражительной, иногда застенчивой, но в основном она тоже милая.

— Не самый лучший способ познакомиться с детьми нового мужчины, но, по крайней мере, у тебя есть на чем сосредоточиться, а не сидеть за ужином и вести светскую беседу, — заметила она.

Я тихо рассмеялась.

— Думаю, можно посмотреть на ситуацию и так.

— И он ведь твой новый мужчина, так? Это драматический способ вселенной все наладить, — заметила Лу, теперь уже наигранная непринужденность слышалась в ее голосе, и мне не приходилось о ней догадываться.

Ей так хотелось прочитать мне лекцию.

— Лу, он спрыгнул с лестницы, — напомнила я ей.

— Да, если бы Хиксон Дрейк спрыгнул с лестницы в пижаме и босой, чтобы добраться до меня, и я бы пережила, сорвись он на меня из-за своих жизненных разочарований и поведя себя как последний урод.

Я выдохнула.

Нет, она не собиралась читать мне лекции.

По крайней мере, сейчас.

— Хочешь, мы с девочками сегодня заберем Энди? — предложила она и я застыла. — Заберем его и займемся чем-нибудь вместе?

О, Боже мой. Я не подумала об Энди.

Я никогда не пропускала наши воскресенья. С тех пор как мы переехали в Небраску. И даже раньше, мы с Китом никогда их не пропускали, только один раз я не приехала, когда заболела гриппом. Но у нас с Энди был Кит, который и отправился к брату.

Уж не стоит и упоминать, что за все время нашего брака мы лишь дважды ездили в отпуск без Энди. Мы могли проводить вместе длинные выходные, чтобы не оставлять Энди на слишком длительное время. А если уезжали в отпуск из города, обычно брали Энди с нами.

— Я не могу… он не может увидеть меня в таком виде, Лу, — указала я на очевидное.

— Я знаю, детка. Так что мы с девчонками отправимся в интернат, заберем Энди и отвезем его куда-нибудь повеселиться. Это конечно не сравнится с визитом старшей сестры, но он хотя бы не почувствует, что упустил слишком много.

— Я не могу просить тебя…

— Подружка, Билл гулял прошлой ночью и знатно набрался. Он все еще спит. Я двести раз просила его починить протекающий кран в нашей ванной и пятьдесят раз просила убрать осенние украшения. И я знаю, что сегодня ни одно из этих дел не будет сделано. И если я буду рядом, когда он проснется, то не удержусь и первым делом тресну его как следует. А Энди настоящая чума. Девчонки любят его. Им понравится моя идея. Куда больше, чем зрелище избиения отца матерью.

— Скорей