В погоне за артефактом - Марьяна Сурикова

— Сердце мое, разве я настаивал на поисках? Я все делал, чтобы эта мысль поскорее улетучилась из твоей прелестной головки.

— Да ты что? А у меня выбор был? Или король не намекал на казнь за невыполнение задания?

— А ты бы отказалась? Не дошла до конца расследования и бросила его на полпути, даже если бы поняла, что казни не будет?

— Вот сейчас пойду и пожалуюсь папе Солнцу, пусть поставит тебя в угол, а потом совсем обратит в человека.

— Я — человек.

— С надеждой на дообращение!

— Мне будет доступна слабая магия.

— Да-да, такая, чтобы не разрушить человеческие королевства до основания.

— Разве это имеет значение, если ты дообращать не хочешь?

— У тебя душеньки есть!

— А мне, кроме тебя, никто не нужен.

— Сейчас расплачусь.

— Я не лгу.

— Ты никогда не лжешь, ты недоговариваешь. Жулик! Разговаривать с тобой не хочу.

— Тогда у меня нет шанса что-то договорить.

И он правда замолчал, а вот я сохраняла обет полной тишины ровно до той минуты, когда заметила, что людей вокруг нет. Деревья росли по-прежнему, а вот колонн, зеркал, танцующих пар и след простыл.

— Утащил меня в глубину рощи! Наглец! Как тебе удается рассеивать мое внимание?

— Оно само рассеивается.

— Да ты главная причина! Главная нахальная причина! Веди меня обратно.

— Не могу. Зала нет.

Я возмущенно вырвалась из рук принца и собралась сама искать дорогу, когда услышала его тихую фразу: «Уже двенадцать».

Мелодичный звон пролетел над верхушками трепещущих на ветру деревьев, ему вторил далекий птичий крик. Среди тонких стволов мелькнул и пропал сияющий силуэт, а потом вдруг раздался раскат, очень похожий на звук грома. На мою руку упала первая теплая капля, затем еще одна, а за ней следующая.

Я поспешила укрыться от ливня под развесистой кроной, но замерла на полпути, осознав — дождь был золотым!

Он намочил волосы, и из распавшейся прически они упали на плечи потяжелевшей блестящей массой, платье промокло, атласные туфельки тоже, а я, как завороженная, следила за золотыми рисунками на коже, которые создавали падающие с неба капли.

— Вот что значит купаться в золоте, — выдохнула восторженно и подняла вверх ладони.

Последние дождинки упали на руки, и ливень резко прекратился, будто его и не было.

Повернув голову, столкнулась взглядом с Каем. Он больше не выглядел брюнетом, светлые пряди теперь казались еще более золотыми, а колечки на концах потяжелели, превратились в пружинки и касались плеч. Белая рубашка вымокла и облепила мощный торс, причудливо сверкая золотистыми узорами дождя.

— Алена, — заговорил принц, пока я молча им любовалась, — это даже для меня слишком.

И он указал на намокшее позолотившееся платье, которое теперь стало почти прозрачным.

— Там, во дворце… — хотела перевести тему на всех, желающих дообратить его высочество, но не успела.

— Я предупреждал, что сорвусь, — перебил предсказатель и шагнул вперед.

Широкие ладони провели по рукам до самых плеч, крепко сжались и резко развернули меня лицом к принцу. Пальцы зарылись в мои волосы на затылке и потянули вверх, заставив подняться на цыпочки. Кай склонился ко мне и поцеловал.

«Ух!» — издало сердце, рухнув из груди куда-то вниз. Я потеряла его из виду уже в районе живота, полностью сосредоточившись на неземных ощущениях от поцелуев воплощенного духа.

Как же невероятно он все-таки целуется! Точно пробуешь на вкус даже не лучший деликатес в мире, а такой… такой изумительный, что его и в мире не существует, а насытиться им невозможно.

Но что я о поцелуях, когда мужские руки так нежно обводят бедра, а потом крепко прижимают к себе. Какое тело! Крепкое, мускулистое, напряженное, и я чувствую каждую подрагивающую мышцу.

Ох, снова руки. Ласковые, умелые и так, до мурашек, гладят по спине, поднимаются к плечам, стягивают платье… В этот момент что-то нужно сделать, но я не помню что. Мои руки тоже заняты на редкость упрямыми пуговицами его рубашки. Мне жизненно необходимо прямо сейчас ощутить под ладонями совершенные скульптурные мускулы, иначе есть шанс умереть от разрыва улетевшего куда-то сердца. Я связана важной миссией — пересчитать кубики на идеальном прессе и убедиться, что их там нужное количество.

— Боже мой, — простонала, очутившись на золотой траве под опустившим меня на нее мужчиной.

Я постоянно забывала, что следовало делать, исходя из здравого смысла. Обо всем забывала. Рядом с Каем важным становилось другое. Логика блуждала где-то в тумане, скептицизм и твердые намерения отступили под напором божественных губ. Мое собственное совершенно изголодавшееся тело расслабилось от медленных умелых ласк и ни в какую не желало сопротивляться.

Прежде романтическая натура раз за разом проигрывала перед необходимостью все измерять и разбирать на детали, логика побеждала, а я анализировала любую ситуацию. И только с солнечным чудом истинно женская сущность постоянно брала верх.

Где были те детали сейчас? Да и можно ли разбирать на части совершенство, если оно складывается из особых составляющих, без которых перестает существовать. Все должно сочетаться просто изумительно, как сочетаются сверкающие завитки и обнаженная кожа, на которой мои пальцы чертят причудливые полосы.

— Да! — сдалась окончательно, когда, увлекаемая сногсшибательной страстью под названием «мой дар», прогнулась в пояснице, подчинилась крепко сжавшим талию ладоням и изо всех сил вцепилась в шею принца.

«Это все равно что отпускать соломинку и хвататься за бурное море», — мелькнула мысль.

— Не могу больше, — умоляла я ненасытного духа чуть позже, а сама пыталась поймать его губы, чтобы закрыть их поцелуем и прервать чувственное исследование моего тела. — Воздуха не хватает! — Эта мольба оказалась столь же тщетной, как и предыдущая. — А еще? — снова упрашивала немного погодя, только смысл просьбы, кажется, изменился, и ее немедленно удовлетворили. — Ну как можно быть совершенным во всем?

Это уже не стон и не вопрос, а полная капитуляция и сдача на милость победителя. Хотя ради такого сумасшедшего восторга можно проигрывать постоянно.

— Жизнь моя, ты в порядке? — Ласковые поцелуи в висок медленно возвращали в реальность и приводили в чувство. Однако на то, чтобы сфокусировать взгляд, я затратила вдвое больше усилий, чем обычно.

— Теперь у тебя есть магия? — Первый вопрос, который я озвучила, заглянув в янтарные искрящиеся глаза его высочества.

Опять прокололась! Вместо охов-ахов и искреннего восхищения Каем (которое, кстати, испытывала) я перешла к вопросам. Ну прямо как в нашу первую встречу.