Заклятые пирамиды - Антон Орлов

– Что-нибудь из ряда вон выходящее, – нахмурился Суно. – Совсем из ряда вон, такое, что дальше некуда… Хеледика! – он повысил голос. – Будь добра, свари нам еще порцию!

За старыми книжными шкафами, украшенными резным орнаментом и наборными стеклянными вставками, прозвучали легкие шаги, скрипнула дверь. Ушла.

– Надеюсь, не с мятежом оно связано, – устало поморщился Шеро.

– Думаю, что-то другое. Если бы с мятежом, нас бы отсюда мигом выдернули по тревоге. Мало ли на свете проблем, кроме сурийцев? Я вот надеюсь, упасите боги, что это не Мезра новый сюрприз преподнесла.

Старший маг угрюмо кивнул. За те трое суток, что Аленда была охвачена беспорядками, оба почти не спали. Предполагалось, что, выпив шоколада и обсудив ситуацию, они смогут позволить себе заслуженный отдых. Если бы.

Коллега Бегройм Кангехт, которого впустила в дом матушка Сименда, запыхавшийся до одышки, с блестящей от пота лысиной, плотно притворил за собой дверь и потерянно выдохнул:

– Лилейный омут… Искупался там кто-то…

– Но там же регулярно кто-нибудь… – Суно, с недавних пор тоже знавший, что представляет собой Лилейный омут, на полуслове осекся. – Не утонул? Искупался?

– Именно, коллеги, – угнетенно подтвердил вестник. – Пришел, окунулся и ушел… Что теперь делать будем?

Маги переглянулись.

– Кто это был, установили? – осведомился Шеро.

– Нет, – Бегройм развел руками. – Обнаружили только сегодня, а случилось это, по всей видимости, три-четыре дня тому назад. Омут мешает наблюдениям, и след теперь никак не возьмешь, все размыто и перепутано. Хорошо, что вообще удалось отследить возмущение, могли прошляпить.

– Кто бы это ни был, я бы сказал, что это тот самый маг, с которым есть смысл договариваться насчет Мезры, – сощурился Орвехт. – Раз уж он в Лилейном омуте искупался…

– Вот и я о том же, – с тяжелым вздохом согласился Шеро. – Надо найти его и побеседовать. Откуда он нырял, известно?

– Между пятым и шестым часом. – Поймав взгляд Орвехта, не посвященного в эти тонкости, Кангехт добавил: – Лилейный омут представляет собой идеальный круг, мы его для удобства поделили, как часовой циферблат. На этом отрезке бережок только в одном месте пологий, там он и вылез из воды, это кое-как определили, но со следом все безнадежно. Окаянное божественное озеро так влияет на окрестности, что нашими методами ничего не выявить.

– Поехали на Совет, – распорядился Шеро, поднимаясь.

Они втроем направились к выходу, и Суно с философской покорностью подумал, что сегодня ему опять не суждено выспаться.

Совет, больше напоминавший растревоженный улей, затянулся почти до полуночи. Мага, искупавшегося в Лилейном омуте, во что бы то ни стало надо найти. Этот маг может быть крайне опасен. Этот маг может быть крайне полезен. Сначала следует выяснить, кто это, а потом уже решать, что с ним делать. Сначала нужно привлечь его к решению мезрийской проблемы, а потом уже что-то против него предпринимать. И так далее.

Домой Суно ехал с гудящей головой. По мостовым цокали копыта конных патрулей, в переулках шныряли тени. Пахло гарью, хотя пожары в городе уже потушили.

Матушка Сименда обеспокоенно сообщила, что вскоре после того, как он вместе с другими господами ушел, Хеледика собралась и куда-то умчалась, не слушая никаких увещеваний. Сказала, что завтра или послезавтра вернется. Она, мол, хочет в чем-то помочь господину Орвехту, но не уверена, что у нее получится, поэтому говорить ему об этом пока не надо.

Несмотря на просьбу, домоправительница ее выдала. И правильно сделала, решил Суно. Что там еще девчонка задумала, куда ее понесло в такое время? Впрочем, судя по исходу ее схватки с погромщиками, постоять за себя она сможет. Послав ей мыслевесть и получив ответ – не беспокойтесь, учитель, все в порядке, – он наконец-то отправился спать.

Цивилизация заканчивалась по ту сторону забора. Побеленный известкой вокзал, кирпичная крепость ларвезийского гарнизона с двумя флагами на донжоне, королевским и Светлейшей Ложи, расходящиеся от нее лучами провинциальные улицы, привычные вывески магазинов и трактиров – все это осталось за спиной, словно ты шагнул из одного мира в другой через Врата Перехода. А впереди скопище приземистых построек одного цвета с пустынной серовато-желтой далью, масса пестро одетого иноязычного народа, верблюды, похожие на неуклюжих шерстистых демонов, – все это живет по неведомым законам и таит в себе множество ловушек и подвохов.

Вчера Дирвен загляделся на верблюда, а подлая скотина занервничала и плюнула ему в лицо. Не скупясь плюнула, хватило бы на целую пивную кружку. После этого он про себя порадовался, что внял совету Эдмара и согласился надеть матхаву: тряпку постирать проще, чем отмывать всю физиономию от вонючей слюны. Хотя глаза все равно по-сволочному залепило.

Как приехали, Эдмар отправился на базар и вернулся оттуда с ворохом сурийской одежды для всех троих. По его словам, переодеться стоило из соображений безопасности. Еще в поезде он невесть каким волшебным способом свел со своих волос белую краску, чтобы меньше выделяться среди местных. Тем лучше: темноволосый, он не так сильно напоминал Энгу.

Когда Дирвен сказал, что не собирается закрывать лицо, потому что он не гаремная красотка, а ларвезийский подданный, маг пожал плечами:

– Как знаешь. Если тебя украдут, спасать не буду.

– Какой придурок станет меня красть?

– Придурком скорее будет тот, кто этакое сокровище купит, а украдут тебя какие-нибудь предприимчивые работорговцы. Пока я гулял по Гуртханде, меня дважды чуть не похитили. Интересно, они там очухались или им фатально не повезло? Третий попытался зажать меня в укромном закоулке не корысти ради, этому я по-хорошему объяснил, что я маг, и нанял его телохранителем на остаток дня, – Эдмар рассказывал об этом с такой ухмылкой, словно гордился своим успехом у местного населения. – Стоило хотя бы шарфом лицо замотать, перед тем как туда идти.

– И как ты расплатился с телохранителем? – сощурился Дирвен.

– По-честному.

– Оригинальная у тебя честь, чье-нибудь бесчестье и рядом с ней не лежало…

– Да хватит вам, – вмешалась Зинта. – Матхавы нужны, пока мы здесь, а как поедем, можно будет их снять и потом повязывать, только если в пустыне поднимется ветер.

Глинобитный сурийский городишко назывался Гуртхандой, а ларвезийское поселение, отгороженное от него забором из желтоватого необожженного кирпича, – Генрой. Проломов в заборе хватало, и все же он обозначал границу между двумя несхожими укладами жизни. Обе стороны по большей части с этим считались. Официально Гуртханда находилась под протекторатом и юрисдикцией Ларвезы, но в действительности жила по своим южным законам, темным и непонятным для человека с просвещенного севера. Что с того, что Ларвеза не признает рабства? В Гуртханде тебя сцапают, а продадут в каком-нибудь княжестве или вольном торговом городе за много шабов отсюда: ушел человек погулять и пропал – мало ли что случилось. Всегда можно свалить на волшебный народец.