Капитан Наполеон - Эдмон Лепеллетье

О связях Наполеона в бытность его офицером известно очень немногое. Но он был слишком беден, трудолюбив, горд и невзрачен собой, чтобы можно было предположить, будто в Валенсе или Озоне его любовные похождения выходили за пределы редких и коротких кутежей.

Во время пьемонтской кампании ему приписывали любовную интригу с госпожой Тюро, но муж не имел никаких подозрений на этот счет, а если и имел, то по крайней мере тщательно скрывал их под видом великодушной протекции, оказываемой юному артиллерийскому генералу. 13 вандемьера Тюро поддержал кандидатуру Наполеона и настаивал на назначении его главнокомандующим войсками конвента. Бонапарт впоследствии отблагодарил сначала Тюро, а потом и его жену. Он назначил мужа старшим интендантом итальянской армии, что было очень доходным местом; позднее, когда после его смерти вдова впала в крайнюю нужду, Наполеон назначил ей щедрую пенсию.

Одной из самых романтических связей была та, в которой героиней была мадам Фурэс. Это была его «египтяночка». В Каире, в одном из общественных садов, называемом Тиволи, он однажды вечером заметил прелестную блондинку, которая резко выделялась из среды черноволосых, накрашенных женщин, утомленных одалисок, приехавших за армией из Марселя или с Мальты и казавшихся лакомым кусочком для офицеров, разгуливавших по Тиволи. Наполеон навел справки. Поразившая его блондинка оказалась модисткой из Каркасона, Маргаритой-Паулиной Белиль, вышедшей замуж за племянника своей хозяйки, некоего Фурэс. Вскоре после свадьбы муж, лейтенант 22-го коннострелкового полка, получил приказание отправиться в египетскую армию. Расстаться в первой четверти медового месяца показалось новобрачным слишком грустным. Тогда проказливой модистке пришла в голову мысль переодеться солдатом и пробраться на борт судна, увозившего ее мужа.

В те времена это случалось неоднократно: мы уже знаем, как Ренэ, переодетая мужчиной, поступила в солдаты, чтобы следовать за своим возлюбленным Марселем. Но Маргарита Фурэс уже в Каире рассталась с солдатским мундиром. Бонапарт заметил ее и тут же влюбился. Несколько дней она сопротивлялась, отказываясь от подарков генерала, но потом приняла их. В конце концов она окончательно сдалась. Несчастного мужа, совсем как в оперетке, немедленно командировали во Францию с важным секретным поручением. Главнокомандующий, видите ли, отличил его за храбрость, ум, интеллигентность и поручил передать Директории сообщение первостепенной важности. При этом офицеру было сказано, что, когда он выполнит поручение, он вернется снова в Дамьетту.

Фурэс, пришедший в полный восторг от милости главнокомандующего, сел на судно, которое должно было доставить его во Францию, а Бонапарт поспешил сейчас же пригласить к обеду целое общество, среди которого была также и хорошенькая «египтяночка». За столом он поместил ее около себя. В середине обеда Наполеон умышленно, как будто по неловкости, опрокинул на нее графин воды, и все платье молодой женщины оказалось замоченным. Тогда он сейчас же встал и повел ее в свою комнату под предлогом дать возможность обсушиться и поправить туалет. Но у него ушло столько времени на ухаживание за облитой водой дамой и последняя вернулась с такой растрепанной прической, хотя вода и не замочила таковой, что все приглашенные поняли, в чем тут было дело.

Генерал устроил «египтяночку» в доме, находившемся по соседству с занимаемым им дворцом. Не успели отпраздновать новоселье, как вдруг – опять-таки словно в оперетке – Фурэс, который, по мнению всех, должен был быть на пути к Парижу или уже в Люксембурге, совещаясь с членами Директории, появился, словно театральный черт, внезапно выскакивающий из люка. Оказалось, что судно, на котором он плыл, попало в плен к английскому крейсеру. Отлично осведомленный обо всем, что происходило на материке, и желая сыграть шутку с генералом Бонапартом, английский адмирал приказал отпустить на свободу мужа любовницы Наполеона, снабдив его ироническими советами и весьма точными указаниями.

Фурэс вернулся в Каир взбешенный вконец, но, не имея возможности предпринять что-либо против своего начальника, ограничился разводом с неверной женой. Она получила свое девичье имя Паулины Белиль, но в просторечии ее обыкновенно называли Белилоточкой. Бонапарт, все еще сильно влюбленный в нее, позволял ей сопровождать его в походах верхом; он показывался вместе с ней на парадах и смотрах. Уверяют, что он был готов даже развестись с Жозефиной, чтобы жениться на Белилоточке, если бы она подарила ему ребенка.

Но, к несчастью для нее, бедная Белилоточка плодовитостью не превосходила Жозефину. Ее бесплодность не преминула произвести на Наполеона неприятное впечатление и пробудить в нем сомнение, может ли он быть отцом вообще; и это сомнение было рассеяно впервые сообщением о рождении ребенка у Элеоноры.

«Египтяночка» вернулась во Францию после отъезда Бонапарта, но корабль, на котором она плыла, попал в плен к англичанам. Когда же вместе с Жюно и несколькими офицерами и учеными, находившимися на борту «Америки», была отпущена на свободу, то примирение Бонапарта с Жозефиной уже состоялось, и дело 18 брюмера было выполнено. В этот день Бонапарт низверг Директорию и стал первым консулом. Он отказался принять Белилоту, но тем не менее купил ей замок, дал приданое и выдал замуж за субъекта, не особенно-то щепетильного насчет происхождения приданого и получившего в виде свадебного подарка консульство. Разойдясь со вторым мужем, которого она добросовестно обманывала, Белилоточка отправилась в Бразилию с любовником по имени Беллар. Во время Реставрации она вернулась в Париж и, само собой разумеется, проявила себя рьяной роялисткой. Ведь нельзя требовать от молодой любительницы приключений и легкомысленной женщины большой верности императору, раз вероломными оказались Удино, Мармон и куча других неблагодарных шутов.

Бонапарт был почти лишен художественных эмоций. Он абсолютно не признавал живописи, а из всех жанров литературных произведений любил только трагедию, величественный тон которой, сильные душевные движения и резкие характеры действующих лиц гармонировали с его собственным душевным строем. Но музыка, в особенности пение, производила на него глубокое впечатление. Сам он пел в высшей степени фальшиво и не мог отличить мажор от минора; оставаясь совершенно равнодушным к симфонической музыке, он испытывал глубокое волнение при звуках человеческого голоса. Когда пел сопранист Кресчентини, Наполеон дрожал, слезы наполняли его глаза, и он не побоялся шокировать всю Италию, дав этому музыканту-евнуху орден Железной Короны. Его влечение к знаменитой певице Грассини коренилось столько же в чарах ее голоса, как и в наружности этой красавицы. Впервые Бонапарт увидал и познакомился с ней в Милане, сошелся с ней, а затем вызвал ее в Париж. Там она жила замкнутой жизнью, никого не принимая, в маленьком домике на улице Шантре и стала скучать. Некий скрипач по имени Родэ предложил ей развлечь ее, и она согласилась. Но музыка артиста наделала слишком много шума, и Бонапарт, извещенный обо всем Фушэ, прервал всякие отношения с Грассини. Впрочем, в дальнейшем он проявил по отношению к ней большое великодушие, и каждый раз, когда она проезжала через Париж, возвращаясь из Лондона или Гааги, она получала ночную аудиенцию императора, сохраняя о таковой неизменное приятное воспоминание. Впоследствии Грассини отличилась традиционной неблагодарностью: она не только пела у герцога Веллингтона, победителя Наполеона, но даже в тот момент, когда ее державный любовник томился на острове Святой Елены, покоилась в объятиях победителя при Ватерлоо, гордого возможностью пользоваться наполеоновскими остаточками.