Братство смерти - Эрик Джиакометти

Он вытащил из кармана куртки бумажник и достал потертый листок, сложенный вчетверо. Повертев его в руках, он улыбнулся.

Это была фотокопия обложки учебника по франкмасонству, который он издал на свои средства для братьев в 1838 году. Гравюра, изображавшая обнаженную женщину, выходившую из источника. В протянутой руке она держала зеркало. У ее ног были нарисованы масонские символы: компас, наугольник, шпага, череп… Шпага брата Лафайета, которого он тоже хорошо знал. В то время он выделил часть золота на великое дело независимости и свободы.

На оборотной стороне листа была изображена другая гравюра, датированная июлем 1864 года: обложка журнала «Франкмасон». За двадцать два года до возведения статуи на острове Свободы.

Женщина, одетая в тогу, держала в правой руке светоч, а в левой — Декларацию прав человека. И девиз: «Светоч, а не факел».

Андреа Консюржанс любил эту фразу. Светоч, разгоняющий тьму, а не факел пожаров. Светоч, несущий свободу и знания, рассеивающий мрак обскурантизма. Это больше чем просто фраза. Это было кредо, от которого у него до сих пор бежали по спине мурашки. Как и тогда, когда он читал стихотворение, написанное его подругой Эммой Лазарус в 1883 году и полностью выгравированное на цоколе статуи Нью-Йорка.

Андреа сложил бумагу и спрятал ее. Пора было уходить. Его ждал личный реактивный самолет. Он в последний раз подумал об Эйфеле и Бартольди, двух великих людях, гениях своего времени. О двух братьях, которые возвели столбы, поддерживавшие свод.

Он позвонил Уинтропу на его мобильный телефон, чтобы тот заехал за ним. Вот еще один человек, равнодушный к золоту, и это ему нравилось. Как и Уинтроп, Андреа не любил этот металл. С тех пор как научился изготавливать его своими руками много столетий назад.

Когда философский камень и питьевое золото сделали его бессмертным, золото в виде металла утратило для него привлекательность. Но он знал, какой грозной властью обладало оно над людьми. Он создал «Аврору» только для того, чтобы контролировать самые извращенные последствия этой власти.

У золота нет иной цели, кроме служения людям. В принципе, Андреа был никем. Он презирал других членов «Авроры», ослепленных алчностью, и держал их на коротком поводке, словно собак. Придет время, когда земля очистится от золота и тайна алхимиков станет общедоступной. Но это время еще не настало.

Группа «Аврора» будет продолжать свою деятельность, а ее хозяин, Никола Фламель, лично проследит за ней.

Нью-Йорк, статуя Свободы, месяц спустя

Тяжелые черные тучи нависли над Нью-Йорком, предвещая небывалую грозу. Воздух был теплым, почти горячим.

— Папа, смотри!

Мальчик приник к высокой стене цоколя статуи. Он отчаянно делал знаки отцу, сидящему по-турецки на лужайке и завороженно смотрящему на гигантскую статую, увенчанную короной.

— Здесь по-английски выгравирована какая-то надпись. Переведи ее, пожалуйста.

Раздосадованный, Антуан Марка вышел из оцепенения и поднялся. Он спрашивал себя, действительно ли с ним произошли все эти невероятные приключения. Из любопытства он прошел мимо люка, через который выбрался после одиссеи в пещере с двумя столбами, но ничего не обнаружил. Это место было залито бетоном.

Он помахал рукой сыну, сгоравшему от нетерпения. Путешествие в Нью-Йорк оказалось хорошей идеей. И оно предоставляло возможность отдать последний долг Рэю. Марка положил ветку акации на одну из стен статуи.

После смерти брата по крови один день стремительно сменялся другим. Марка обо всем рассказал Брату Толстяку, который поверил ему далеко не во всем и тихо закрыл дело.

Повесившийся на Эйфелевой башне был официально объявлен самоубийцей, что вполне удовлетворило средства массовой информации, забывшие о двух убийствах в резиденции масонских послушаний. Марка так и не узнал, кем был американец, который помог ему в схватке с братом по крови прежде, чем тот слился с природой.

Через две недели Антуан и его братья созвали траурное заседание, посвященное памяти брата де Ламбра, ушедшего на Вечный Восток. Он записал свою историю в блокнот, который отдал на хранение Андриво и директору архивов с просьбой передать его сыну после своей смерти…

Антуан подошел к пьедесталу и положил руку на плечо сыну.

— Что это означает? — спросил ребенок, показывая на выгравированное стихотворение.

Марка быстро перевел в уме и улыбнулся.

— Это прекрасно. Здесь говорится о свободе и надежде, особенно в конце, — ответил он. — И шепотом добавил: — И о единственном золоте, ради которого стоит трудиться.

— Переведи же, — настойчиво повторил его сын.

«Вам, земли древние, — кричит она, безмолвных

Губ не разжав, — жить в роскоши пустой,

А мне отдайте из глубин бездонных

Своих изгоев, люд забитый свой,

Пошлите мне отверженных, бездомных,

Я им свечу у двери золотой».[25]

И вдруг с востока и с запада косые лучи солнца пронзили угрожающее скопище мрачных туч и осветили статую. Золотой светоч, зажатый в руке, засверкал всеми цветами радуги.

Золотой светоч свободы.

Статуя Свободы, монумент, создателей которого вдохновили масонские идеи

Конечно, может показаться странным, что статую Свободы мы увязываем с эзотеризмом, но все же… Достаточно прогуляться по сети Интернет и набрать ключевые франкмасонские термины и слова «статуя Свободы», особенно по-английски, чтобы попасть на довольно обширные конспирологические сайты. Статуя, якобы изображающая богиню Астарту, великую вавилонскую блудницу, или своеобразного Люцифера женского рода, якобы была возведена, чтобы заменить Христа.

Для обоснования этих, мягко говоря, оригинальных идей их авторы ссылаются на тот факт, что Фредерик Огюст Бартольди был франкмасоном и что масонство играло как во Франции, так и в Америке существенную роль в строительстве статуи. Для этих приверженцев великого заговора, рассматривающих франкмасонство как всемогущего спрута, все предельно ясно. Бедная дама Нью-Йорка превратилась в архетип зла…

Но как обстоят дела на самом деле? Что об этом говорят более серьезные источники?

Авторы документально обоснованного труда «Статуя Свободы, книга столетия» (Christian Blanchet, Bertrand Dard. «La Statue de la Liberté, le livre du centenaire»), Кристиан Бланше и Бертран Дар, подтверждают определенное масонское влияние: «Прямо или косвенно принимавшие участие во всех стадиях разработки и строительства статуи Свободы, а затем в посвященных ей церемониях, в частности в церемонии закладки первого камня пьедестала в Нью-Йорке, франкмасонские ложи украсили ее своей символикой. Действительно, на обложке журнала „Франкмасон“, основанного в 1847 году, изображена женщина, держащая в правой руке „светоч, а не факел“, а в левой — развернутый список Закона. <…> Следуя моде и вкусам века в значительно меньшей степени, чем это может показаться на первый взгляд, Бартольди в равной мере отдал дань своим внутренним пристрастиям к античным ценностям и интеллектуальным находкам в эзотерической области».