Убить Ангела - Сандроне Дациери

Пожар.

Когда до Бригитты наконец дошел смысл его слов, ее желудок вывернуло наизнанку. Рвало так сильно, что фонтан полупереваренной пищи словно выстрелил из шланга высокого давления. Дыхание перехватило, она не могла даже плакать.

Нечто похожее она чувствовала и сейчас. После того как она узнала, что ее брат погиб только потому, что оказался втянут в войну между жертвой и ее тюремщиками, ей чудом удавалось держаться на ногах. Когда Коломба объяснила, что клуб могли намеренно поджечь, Бригитту охватили гнев и ненависть к неизвестному поджигателю, но сейчас она испытывала ко всем замешанным в эту историю только жалость и отвращение.

Она вышла в коридор, пошла прочь от Максима, его холодного голоса и чудовищных рассказов и, открыв дверь в темную ванную, попыталась нащупать выключатель. Дверь захлопнулась у нее за спиной.

«Сквозняк», – подумала Бригитта.

Окно и правда было открыто. А потом она различила в тусклом свете, проникающем из сада, мужской силуэт.

«Андреас».

Прежде чем Бригитта успела закричать, он ударил ее в горло кастетом. Она схватила ртом воздух, разряд тока замкнул нервы, и ее ноги подкосились. Подхватив девушку со спины, Андреас зажал ей рот и снова врубил заряд ей в бедро. Ноги Бригитты судорожно задергались, глаза закатились. Ей никогда еще не было так больно, но она не могла даже закричать – только мычать в удушающую ее руку. Она попыталась укусить его ладонь, но он взял ее за волосы и ударил лицом о зеркало. Зеркало разлетелось вдребезги, и Бригитта почувствовала, что в ее носу что-то сломалось.

– Гребаная потаскуха, – прошептал ей на ухо Андреас, сунув ей между ног кастет и выпуская разряд. – Наслаждайся.

Перед глазами у Бригитты потемнело, и она подумала, что умирает.

Когда тени рассеялись, она поняла, что еще жива. Стоя посреди столовой, Андреас обвивал левой рукой ее горло. Что-то больно впивалось в шею: журналист прижимал к ее коже осколок зеркала размером с кусок торта.

– Делайте, как я говорю, или я перережу этой шлюхе горло, – сказал он.

Коломба, закусив губу, стояла перед ними с пистолетом наготове. Данте как каменный застыл у окна.

Подбородок Андреаса заливала кровь. Кровоточила и рука, в которой он держал обернутый во втулку от туалетной бумаги осколок. В трусах он выглядел страшно и нелепо.

– Отпусти ее, – сказала Коломба. – Или все плохо закончится.

– Если ты уверена, что убьешь меня наповал, стреляй. Потому что, если у тебя не получится, я прирежу ее, как свинью. – Журналист крепче притиснул к себе Бригитту, и она с отвращением почувствовала, что к ее ягодицам прижимается эрегированный член. – А может, еще и отжарю, пока она умирает. Всегда хотел попробовать.

Он провел языком по шее Бригитты, и она содрогнулась от омерзения.

– Иди на хер, – сказала она.

Андреас прижался к ней еще теснее:

– Продолжай, ты меня заводишь.

Сидящий на диване Максим смотрел на Андреаса, прищурив здоровый глаз.

– Я знавал немало таких, как ты.

– Да неужели? И какими же они были?

– Когда я с ними расставался – мертвыми.

Андреас рассмеялся:

– Жаль, то золотое времечко прошло, а? – Он повернулся к Коломбе. – У тебя три секунды.

Коломба искоса посмотрела на Данте. Тот кивнул. Он не сомневался, что Андреас исполнит свою угрозу. Тогда она положила пистолет на пол и подтолкнула ногой под старый сервант, где журналисту было до него не дотянуться.

– Что дальше?

– Дальше мы придем к соглашению, – сказал Андреас, продолжая прижимать осколок к усеянному кровоточащими порезами горлу Бригитты. – Вероятность, что вам, идиотам, удастся остановить Гильтине, так мала, что ее и рассматривать нет смысла. А значит, я должен ублажать ее, пока она не отбросит копыта от фигни, которую прячет под бинтами.

– И как ты намерен это сделать?

– Лучше всего было бы убить тебя и твоего дружка-аутиста, – сказал Андреас. – Но это может оказаться сложновато. Поэтому мы вместе сделаем одно доброе дело, а потом разойдемся, как в море корабли.

– Ты хочешь убить Максима, – сказал Данте.

– Думаешь, мы тебе позволим? – спросила Коломба.

– С точки зрения Андреаса, его план совершенно рационален, – сказал Данте. – Нас свяжет общая тайна, и ни один не сможет сдать другого. А у Гильтине не останется причин нам мстить.

– Вот видишь! Соображаешь ведь, когда хочешь! – подмигнул ему Андреас.

– У твоего плана только один недостаток, – сказал Данте. – Максим не согласен.

Как он и добивался, Андреас повернулся к Максиму, а тот запустил бутылкой водки журналисту в лицо. Андреас пошатнулся. Нос его был сломан, кровь и спирт жгли глаза. Бригитта вырвалась, и он бросился на Максима, с такой силой всадив осколок зеркала старику в горло, что кулак исчез в ране. Когда он отвел руку, раздалось чмоканье вантуза, и фонтан крови забрызгал обоих мужчин с головы до ног.

Максим упал навзничь и понял, что не чувствует ничего – ни боли в разорванном горле, ни вечно ноющих ожогов. Комнату словно залило солнце, а люди превратились в застывшие в движении статуи. Коломба хватала стул, Данте с закрытыми глазами бежал к Андреасу, раззявившему рот в первобытном смехе.

Свет начал тускнеть, и Максим вернулся в прошлое, перенесясь из ульмского коттеджа в пылающий «Абсент». Он лежал под грудой упавших кирпичей, которые спасли ему жизнь. Кое-как перебивался в Берлине и замирал от тревоги всякий раз, как встречался взглядом с незнакомцами. Оказался под красными фонарями Шанхая, в Испании, в Москве, в Коробке, в Кабуле среди однополчан, на курсах спецназовской подготовки.

И наконец, в Калуге, где отец прощался с ним и его братьями, отправляясь на стекольный завод. Внезапно Максиму показалось, что этот момент – единственное важное и настоящее, что было в его жизни. Он даже попытался вскинуть руку, чтобы помахать отцу, но ни руки, ни тела больше не было: весь калейдоскоп его переживаний вызвали последние вспышки угасающего мозга, длившиеся не больше доли секунды.

– Твою мать! Нет!

Коломба обрушила стул на спину Андреаса, но удар возымел не больше эффекта, чем бутылка. Журналист с размаха вмазал ей кулаком в лицо, и Коломбу отбросило на стол. Данте кинулся на него, опустив голову и закрыв глаза, но тут же отлетел в сторону, получив в подбородок кастетом, разрядившим в него оставшиеся несколько вольт.

Андреас схватил горлышко разбитой бутылки и бросился к Коломбе, но Бригитта оттолкнула его, и он, потеряв равновесие, упал на четвереньки. Горлышко в его руке треснуло, и он взвыл от боли, но, мгновенно опомнившись, ударил Коломбу локтем под грудину. Она, задыхаясь, откатилась от него по усыпанному осколками полу. Андреас вслепую схватил Бригитту и подтащил к себе, а потом, не отпуская ее горла, поднялся и толкнул ее изо всех сил.