Совершенная технология - Евгения Озерова

– Хам! – взвизгнул Миланчик, истерично подскакивая и бросая в директора пушистую кисточку, которую держал в руке.

Тот мгновенно исчез.

– Ну невозможно же работать! Что за обстановка?! – завопил стилист, воздевая руки к небу, по пути не забыв аккуратно отбросить со лба мелированную чёлку. – Никакого уважения, никакой свободы творческой личности!

– Милан… – генсек вновь положила ладонь ему на плечо, на этот раз более жёстко. – Приступай.

Стилист вздохнул, подвигал бровями, как бы говоря: «Ради вас, только ради вас, госпожа генеральный секретарь!» – и, вдохновенно взмахнув рукой, склонился над Шушей.

– Так… Ну что же… Сперва глаза… Они у нас очень выразительные!

– Стой, – одёрнула его Вильриэль.

Стилист замер, а генсек, вздохнув, обошла кресло и села рядом с зеркалом на внушительный сундучок с косметическими принадлежностями.

– Милан. Смотри на меня. Нет-нет, не отворачивайся. Скажи ещё раз, ты правильно понял стоящую перед тобой задачу? Или пропустил всё мимо ушей?

Стилист непонимающе моргал подведёнными глазами, глядя на Вильриэль.

– Алло! Я слушаю! Ты понял, что надо сделать?

Внезапно тот передёрнул плечами, снова театрально воздел руки к небу (и Шуша заметила, что успел коротко глянуть на себя в зеркало) и трагическим шёпотом произнёс:

– Я до последнего надеялся… До последнего! На то, что это шутка, пусть и бестактная… Но это! Меня, меня, творческую личность! Ах, это политкорректное общество! Одно название, право слово! Меня, творческую личность, использовать как обычного…

Он опустил руки и, прищурив укоризненно глаза, посмотрел на генсека, драматически покачивая головой.

– …Гримёра! – Милан буквально выплюнул это слово. – Нет, нет, я не могу! Простите, я… Удаляюсь!

Стилист подхватил несессер и принялся торопливо запихивать туда бесконечные пудреницы, кисточки, баночки румян…

– Милан… Приди в себя! – по интонации Шуша поняла, что генсек еле сдерживает смех. – Кончай это дурацкое представление! Ты – лучший. Ты – непревзойдённый! Поэтому я и обратилась к тебе, а не к обычному… гримёру. Заканчивай. У тебя ещё уйма творческого простора в жизни будет. А сейчас тебе надо сотворить… Уникальное, то, чего ещё никогда не создавал никто в мире!

– Никто в мире? – руки Миланчика замерли над недрами несессера.

– Никто-никто, уверяю тебя, – замахала руками генсек. – Это тебе не театр и не кино, сделать надо так, чтобы… моя родная мама, окажись она здесь, не отличила бы её от меня.

Выщипанные в ниточку и окрашенные брови стилиста поднялись, словно бы в раздумьях.

– Хм… Пожалуй, такого… Действительно никто не делал… – пробормотал он.

– Полное сходство! Полное! – генсек, привстав с сундука, заговорщицки приблизила губы к уху Миланчика. – Абсолютное!

– Что ж… Задача… Оригинальная… Хм… – видно было, что остроухий лихорадочно соображает, какие выгоды в профессиональном плане может принести такая постановка проблемы.

Шуша молча ждала, когда под этой пышной, крашеной и мелированной, тщательно уложенной гривой вызреют и раздуются мыльные пузыри решения. Внезапно Миланчик вздохнул и, изящно поддёрнув чёрные брюки в облипочку, упал на одно колено перед генсеком.

– Ах, госпожа! Вы как всегда не ошиблись, вы выбрали лучшего! Конечно, конечно, для вас я сотворю это! Полное сходство, вы будете не просто, как близнецы! Вы будете, как зеркальное отражение друг друга!

Он так же изящно подскочил и, схватив широкую щётку со сложным серебряным и золотым узором на оборотной стороне, принялся аккуратными взмахами расчёсывать Шушины волосы, бормоча и напевая какие-то заклинания. Пряди на глазах светлели.

Вильриэль еле слышно вздохнула облегчённо, села обратно на чемоданчик и, устало подперев голову рукой, принялась наблюдать.

– Ну как… – Шуша едва успела узнать знакомый хриплый шепот, как в директора полетела щёточка для бровей.

Метко пущенная генсеком. Дверь хлопнула.

– Ну, как? – срывающимся шёпотом спросил стилист спустя полчаса. – Может, волосики чуть прижать?

Нервно переводя взгляд с генсека на Шушино отражение в зеркале, он показал ладонями, как стоит прижать волосики.

– Не стоит, погоди, – генсек встала и посмотрела на себя в зеркало. – Ну-ка…

Повинуясь её жесту, Шуша тоже поднялась с кресла и вгляделась в своё отражение.

По ее мнению, работа была идеальна. Она разглядела на лице даже маленький едва заметный шрамик над левой бровью, который, как она слышала, появился на лице Вильриэль после весьма ожесточённой стычки случайно встретившихся отрядов нативных горцев и остроухих во время Первой Мировой. Шуша лизнула палец и потерла пятнышко. На ощупь это действительно был просто шрам.

– Великолепно, Милан! – пробормотала генсек. – Просто чудненько, как ты говоришь! Даже… Изумительно!

Стилист расцвёл:

– Госпожа генеральный секретарь…

– Только ты главное забыл, – безжалостно продолжила та. – Ну-ка, сравни…

Отвернувшись от зеркала, она провела ладонью по телу и кинула красноречивый взгляд на Шушу.

– Ах, ну это… – взмахнул рукой мэтр. – Такие мелочи! Сейчас. Ммм, ты не можешь снять свитер?

Шуша оглянулась на генсека, та кивнула.

– А причёску? – пробормотала она, опасаясь, что разрушит все труды Миланчика.

– Нет проблем! – взмахнул рукой стилист, кидаясь к ней. – Дай-ка я сам.

Он, аккуратно поддерживая её волосы, помог снять свитер.

– Брючки… Наверное, тоже, – он ещё раз окинул взглядом фигуру генсека. – Осторожненько! Чудненько! Ну вот.

– Ай! – вскрикнула Шуша: Миланчик принялся энергично растирать её тело, напевая какие-то заклинания. – Больно, ну правда!

– Верю… – пробормотал тот. – Но мы потерпим, правда? И будет просто изумительно…

– Ты хотел сказать – чудненько, – сложив руки на груди и улыбнувшись, сказала генсек.

– Да, чудненько! Нам повезло, очень повезло, – надо всего лишь зрительно уменьшить плечики и увеличить бедрышки… – невнятно ответил тот. – Ну вот, готово!

Генсек и Шуша снова склонились над зеркалом. Молчание было долгим.

– Это не просто… чудненько… Это… гениально… – произнесла наконец Вильриэль. – И какая гарантия?

Стилист замялся.

– Ну… Заклинания на лицо и причёску – часа три… А на тело…

– Понятно, в полночь карета превратится в тыкву – пробормотала генсек. – Сейчас у нас без пятнадцати час. Будем надеяться, что процесс… капитуляции будет недолгим. Ладно. Достаточно, Милан. Идите, вы знаете, где отдохнуть.