Ночи Калигулы. Падение в бездну - Ирина Звонок-Сантандер

Около ног Агриппины ползал её сын Луций. Мальчик, измазавшись в земле, увлечённо играл деревянными легионерами и лошадками. Расставлял игрушки кривыми рядами и подвывал, подражая звуку сигнальной трубы.

Калигула умилился, разглядывая маленького темно-рыжего Агенобарба. Племянник напоминал его самого, жившего мальчиком в Германии при отце-полководце.

— Агриппина! — Гай присел на траву около кресла сестры. — Твой сын мне нравится. Когда он подрастёт, я выдам за него Друзиллу. Они — двоюродные, но по закону Августа это позволено.

— Я согласна, — кивнула Агриппина, честолюбиво подумав: «Если у Гая не будет сыновей, мой Луций станет наследником!»

— Отлично! — Гай потёр ладони. — Пусть жених и невеста уже сейчас привыкают друг к другу. Пусть играют вместе!

Он выхватил Друзиллу из рук матери и положил на землю около маленького Агенобарба. Девочке шёл десятый месяц. Она ещё не ходила, но быстро ползала, подтягиваясь при помощи крепких пухлых ручек.

— Какая прекрасная пара! — старательно изображая восхищение, заявила Агриппина.

Гай горделиво кивнул. Неожиданно для самого себя, он стал замечательным отцом. Он часто носил дочь на руках, заходил с ней в римские храмы и требовал у богинь покровительства для маленькой Друзиллы. Девочке прислуживало двести рабынь. Тёплое молоко ей подавали в золотой посудине. На шейке висело изумрудное ожерелье, на маленьких пальчиках сверкали колечки с драгоценными камнями. Заботясь о будущем дочери, Гай обложил римлян особым налогом — на приданное Друзилле.

Девочка потянулась к лошадке. Схватила игрушку и засунула её в рот, стараясь откусить деревянную голову. Луций ревниво потянулся к своей собственности. Капризная Друзилла не собиралась выпускать лошадку из рук и изо рта. Луций, обиженно замычав, попытался отнять игрушку. Друзилла громко заплакала, открывая рот и показывая несколько молочных зубов среди ярко-розовых дёсен. Размахнувшись с детской неловкостью, она швырнула обслюнявленную лошадку в двоюродного братца. Попала ему в лоб. Луций Домиций, потирая проступивший синяк, зарыдал и спрятался за материнской туникой.

Калигула расхохотался:

— Разве можно усомниться в том, что Друзилла — дочь моей плоти?! Не научившись ходить, она бьёт детей, намного старших её!

— Не плачь! — строго приказала Агриппина сыну. Она жестом подозвала рабыню Эклогу, веля ей увести ребёнка и успокоить.

Ливилла негромко смеялась, грациозно закидывая голову и выгибая шею. Её брак с Марком Виницием был бездетен. Впрочем, глядя на племянников, Ливилла радовалась, что у неё нет детей.

Гай засмотрелся на младшую сестру. Смеясь, она напоминала покойную Друзиллу. Тот же наклон головы, тот же изгиб бледно-розовых губ. Если каштановые волосы Ливиллы выкрасить в рыжий цвет, сходство станет ещё сильнее.

— Ливилла! — Гай почувствовал, как пересохло в горле, словно утром после неумеренной ночной попойки. — Идём в шатёр! Я хочу поговорить с тобой.

Ливилла удивлённо поднялась с кресла. Прежде Гай не жаловал её особым вниманием. Конечно, в Риме было велено почитать её, как всех сестёр императора. Но Калигула был дружен только с Друзиллой и Агриппиной. На Ливиллу из-за разницы в возрасте он смотрел, как на неразумную девчонку.

Проходя мимо жены, Гай велел ей:

— Забери Друзиллу, вымой её и покорми. Сама, не перекладывая материнские обязанности на рабынь!

Цезония послушно подняла с земли дочь. Приказ не удивил её: любящий отец, Гай требовал от жены быть преданной матерью.

Калигула отдёрнул полог шатра и жестом пригласил Ливиллу внутрь. Она вошла, любопытно озираясь. На столике небрежно стоял полуоткрытый ларчик с драгоценностями Цезонии. Ливилла потрогала камни, стараясь оценить их стоимость.

Калигула остановился за спиной сестры. Тяжело задышал, разглядывая нежный пушок, покрывающий кожу на шее и лопатках.

— Как ты прекрасна сегодня, Юлия! — прошептал он, невесомым движением касаясь её узких плеч.

Гай не случайно назвал Ливиллу Юлией. Таково было первое имя сестры — родовое имя. Все женщины из рода Юлиев звались так. И Друзилла тоже. Калигула в очередной раз пытался обмануть себя, выискивая новую Юлию Друзиллу.

— Что? — сестра удивлённо повернулась к нему.

Гай резко схватил её за плечи и притянул к себе. Настойчиво поцеловал полуоткрытые губы, провёл языком по шее, крепко сжал рукой небольшую грудь.

— Оставь меня, — задыхаясь, попросила Ливилла.

Калигула не слушал её. Наконец он обрёл новую Друзиллу! Ливилла была так похожа на покойную сестру!

— Гай! Не смей меня трогать! — отчаянно отбиваясь, кричала девушка. — Я тебе не Друзилла! Со мной ты не сможешь творить пакости!

Услышав любимое имя, произнесённое вкупе со словом «пакости», Калигула отрезвел. Теперь он и сам видел что Ливилла и впрямь не похожа на Друзиллу. Гай обиделся на младшую сестру, не пожелавшую стать для него той, другой.

— Я не могу тебя трогать, а другие могут?! — угрожающе шептал он, подталкивая Ливиллу в сторону походного ложа. Позабыв обо всем, он намеревался овладеть ею, проникнуть в хрупкое, запретное брату тело. Найти в ней Друзиллу. — Тощему самонадеятельному Сенеке ты позволяешь все! Кстати, почему он ещё не умер, как ты обещала?

Ливилла тихо заплакала. Гай, вспотевший и тяжело дышащий, пугал её. У девушки не было сил противиться.

— Гай, оставь её! — раздался решительный голос от входа в шатёр.

Калигула удивлённо отпрянул от Ливиллы и оглянулся. Около шёлкового полога стояла Агриппина, бледная и серьёзная.

Калигула подошёл к Агриппине. Схватил её за шею сильными руками.

— Ты почему вмешиваешься? — прищурившись, прошипел он.

Агриппина не потеряла самообладания.

— Я понимаю, — не отводя глаз от лица брата, ответила она. — Ты ищешь Друзиллу. Но Ливилла не заменит тебе покойную. Видишь ли… — Агриппина замялась, подыскивая нужные слова. — Друзилла любила тебя. Вот в чем разница между нею и Ливиллой!

Гай опустил руки. Неизбывное отчаяние нахлынуло на него, заставив скривиться в горькой гримасе. Калигула тяжело опустился на ложе и заплакал, обхватив голову руками и покачиваясь в такт всхлипам. В который раз он осознал, что Друзилла не вернётся, сколько ни наряжай других женщин в рыжий парик и ни зови их именем сестры. Есть только одна надежда встретиться с нею: на небе, где она, богиня Пантея, ждёт бога Гая.

Ливилла поспешно ускользнула из шатра, придерживая на плече разорванную тунику. Агриппина провела её взглядом и присела около брата.

— О, Гай! — искренне пожалев его, она погладила рыжие волосы, ставшие настолько жидкими, что розовая кожа местами проглядывала между прядями.

Не прекращая плакать, Калигула прильнул мокрым лицом к сестринской груди. Как хорошо, как надёжно почувствовал себя он. Словно в детстве, рядом с ласковой матерью. Он успокаивался, и в душе постепенно зарождалась гаденькая мысль: не сделать ли Агриппину Друзиллой, коль скоро младшая сестра отказывается?!