Особые отношения - Дуглас Кеннеди

Я села на багажник машины, припаркованной возле моего дома, и снова расплакалась. Я отдавала себе полный отчет, что рыдаю на улице, где живу, но не могла заставить себя подняться, дойти до дверей и войти в дом, который у меня вот-вот отберут.

— Салли?

Я не сразу сообразила, что кто-то окликает меня по имени. Потому что я не привыкла, чтобы ко мне обращались по имени на Сефтон-стрит. Я здесь никого не знала Кроме…

— Салли?

Я подняла голову. Это была соседка, Джулия Франк, женщина, которая когда-то заговорила со мной около газетного киоска. Сейчас она стояла рядом, положив руку мне на плечо.

— Салли… у вас все в порядке?

Я глубоко вздохнула, вытерла глаза:

— Просто день неудачный, вот и все.

— Может, я могу чем-то помочь?

Я покачала головой:

— Все будет нормально. Но спасибо вам.

— Не хотите чаю?

— Спасибо.

Мы вошли к ней в дом и по коридору прошли на кухню. Она поставила чайник. Я попросила стакан воды. Доставая из кармана жакета флакон с антидепрессантом, я заметила на себе внимательный взгляд Джулии. Я проглотила таблетку, запила водой. Она ничего не сказала. Не попыталась завязать разговор. Поставила на стол чашки с блюдцами, молоко, сахар и тарелку печенья. Налила мне чаю и тогда заговорила:

— Я не хочу совать нос в чужие дела, но… что-то случилось?

— Да… случилось.

Пауза.

— Вы не хотите об этом говорить?

Я мотнула головой.

— Хорошо, — сказала она. — Сахар? Молоко?

— И то и другое, если можно.

Она подлила молока, положила кусочек сахара. Протянула мне чашку. Я начала размешивать сахар. Отложила ложечку. Потом сказала:

— У меня семь недель назад отобрали сына.

Джулия смотрела на меня с заботой и тревогой. И тогда я выложила ей все-все. Она не проронила ни слова. Просто сидела и слушала. Когда я закончила, чай уже остыл. Мы долго молчали. Потом Джулия спросила:

— И вы собираетесь их вот так отпустить?

— Я просто не знаю, что делать дальше.

Она на минуту задумалась, а потом сказала:

— Что ж, стало быть, найдем того, кто знает, что делать дальше.

Я вошла в кабинет Найджела Клэппа, и он мне сразу же не понравился. Он не выглядел странным или страшным, в нем не было ничего эксцентричного. Честно говоря, первым, что бросилось мне в глаза, была как раз его полная заурядность. Он был из тех неприметных людей, мимо которых на улице проходишь, не замечая. Серый, безликий, он, казалось, появился на свет сразу сорокалетним и всю жизнь оттачивал и доводил до совершенства свою непримечательность. И вот результат: дешевый серый костюм, нейлоновая белая рубашка и мятый темно-серый галстук.

Меня бы не смутили плохая одежда, землистый цвет лица, редеющие темные волосы, перхоть на обоих плечах и даже манера говорить, не глядя в глаза собеседнику. «Не суди о книге по обложке», как говаривала моя чудесная мамочка (она обожала подобные афоризмы).

Нет, всерьез меня напрягло в Найджеле Клэппе его рукопожатие. Я его почти не почувствовала — четыре влажных, безвольных пальца на краткий миг оказались у меня в ладони. Мало того, что мне показалось, будто в руку сунули дохлую рыбу. Главное, возникало ощущение, что у человека с таким рукопожатием нет и не может быть характера.

Это впечатление подкреплял голос. Тихий, монотонный, с неуверенными, словно сомневающимися интонациями. Слыша такие голоса, хочется приложить ладонь к уху, чтоб хоть что-то расслышать. Все это, вкупе с не сходящим с его лица ошарашенным выражением (вид у него был такой, будто его только что втолкнули в пустую шахту лифта), не внушало никакого доверия.

Было о чем задуматься и забеспокоиться, учитывая, что Найджел Клэпп был моим новым адвокатом и последней надеждой вернуть себе сына.

Как я вышла на Найджела Клэппа? Тут я должна процитировать еще одну из любимых маминых банальностей: «Дареному коню в зубы не смотрят».

Собственно говоря, я очутилась в кабинете Найджела Клэппа благодаря деятельности, развернутой Джулией Франк. Услышав мою историю, она позвонила приятельнице, которая работала заместителем редактора в «Гардиан» и вела еженедельную юридическую страничку, где нередко обсуждались вопросы семейного права. Джулия обрисовала мою ситуацию, упомянув, что я была замужем за известным журналистом, но утаив его имя. Приятельница ответила, что поскольку у меня сейчас нет никаких доходов, то я могу рассчитывать на бесплатную юридическую помощь — и дала телефон барристера Джейн Арнольд, которая специализировалась на семейном праве. Джулия позвонила Джейн. Та свела ее с подругой по имени Роуз Трумен, оказавшейся представителем по связям с прессой в Обществе юристов (в котором зарегистрированы все адвокаты и барристеры Англии). Роуз Трумен пообещала переслать мне список юристов, оказывающих бесплатную помощь в области семейного права.

Меня потрясла скорость, с которой Джулия провернула всю операцию. Наблюдая за ней, я убедилась, что вообще ничего не понимаю в том, как подобные проблемы решаются в этой стране.

— Ну вот, с этим разобрались, — сказала она. — Хотя, уверена, моя подруга из «Гардиан» много бы дала, чтобы узнать имя вашего супруга.

— Не хотелось бы распускать слухи о Тони. Я только хочу вернуть сына. Кроме того, я же говорила, он все равно ушел из «Кроникл». Он теперь все время отдает ребенку и, может быть, пытается попутно закончить свой роман.

— Хитрый мерзавец, нашел богатую покровительницу, которая оплачивает его литературные опыты. И готова побиться об заклад на большую сумму, что ваш малыш — часть сделки, которую они заключили.

Я разглядывала дно своей чашки:

— Мне тоже приходила в голову эта мысль.

— А знаете, о чем еще я думаю? — сказала Джулия.

— О чем? — Я подняла голову.

— Я думаю, что нам с вами не помешало бы выпить.

— Мне тоже так кажется. Но я принимаю лекарства…

— Это антидепрессанты?

— Ну… да.

— Какие именно?

Я назвала.

— Тогда рюмка водки вас точно не убьет.

— Почему вы так думаете?

— А потому что я сама их принимала во время развода… а еще потому, что у меня сестра химик. И она дала мне безусловное добро на то, чтобы позволить себе иногда глоток «Абсолюта». Вам вообще-то водка нравится?

— Да, сейчас бы я и правда от нее не отказалась.

Она открыла морозилку, извлекла бутылку водки, потом достала две стакана и плеснула в оба по чуть-чуть.

— Вы правда уверены, что можно? — уточнила я.