Россия и Германия. Друзья или враги? - Армен Гаспарян

Генерал от кавалерии А. В. Самсонов.

Застрелился после катастрофы в Восточной Пруссии

Наши с вами современники, охотно рассуждающие про поражение в Восточной Пруссии, обычно даже не могут объяснить: что же послужило причиной? Ритуальные стенания, что, мол, все у нас как всегда – то есть напрочь отсутствует умение мыслить масштабно, анализировать данные разведки, проявлять инициативу и организовывать взаимодействие частей, – меня категорически не устраивают. Потому что в германской армии со всем этим всегда потрясающий воображение порядок – что почему-то не помешало Берлину сокрушительно проиграть обе мировые войны. А нам – закончить Великую Отечественную в столице врага, с удовлетворением рассматривая развалины Рейхстага.

Николай II в Ставке в Могилеве, 1916 год

Да, наши потери в Восточной Пруссии были значительными: 60 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. В плену оказалось 13 генералов. Командующий армией Александр Васильевич Самсонов застрелился. Последние слова настоящего русского офицера и человека высочайшей чести стоит знать потомкам: «Император верил мне. Как же я смогу посмотреть ему в лицо после такого несчастья?» Судьба была несправедлива к Самсонову, но именно трагический финал жизни сделал его бессмертным в глазах всех патриотов России.

Но постойте! – снова воскликнет читатель. Эти подробности прекрасны, но не отменяют главного: армия погибла. И не столь важно, что послужило причиной: невезение Самсонова или медлительность Ренненкампфа, который не успел на выручку. Вы же сами все время говорите, что главное в любом деле – результат. А тут он налицо.

Ну что ж, не о чем спорить. С этим доводом я согласен. Только с оговоркой. По сути, получилось так же, как в 1941 году. Немцы нанесли слишком сильный удар. Но это не помешало в дальнейшем нашей армии научиться побеждать.

Вообще можно сказать, что все войны начинаются для России по привычной схеме. Это, если угодно, – вечная наша беда. Нас громят в первые месяцы, возникает угроза взятия столицы. Но ровно в тот момент, когда неприятель готовится торжественно вкусить шампанское, русский мужик берет в руки топор да вилы и идет крушить супостата. В принципе, при известном стечении обстоятельств этот сценарий мог быть успешно реализован и в годы Второй Отечественной войны. Не хватило самой малости – нужен был более сильный Верховный главнокомандующий. Который не поддался бы влиянию придворной камарильи и Распутина.

Генерал от инфантерии М. В. Алексеев, начальник штаба Верховного главнокомандующего

Прекрасно понимаю, как недовольны сейчас поклонники государя императора. В их глазах он абсолютно безупречен во всем. Они привычно готовы не обращать ровным счетом никакого внимания на все многочисленные неприятные факты. Особой популярностью пользуются слова последнего начальника штаба Корниловской ударной дивизии Генерального штаба полковника Евгения Месснера: «Глядя на Императора, каждый видел в Нем стосемидесятимиллионную Россию, отчизну от Либавы до Владивостока. Не обожествляя, каждый видел в нем Земного бога России, мощь России, ее величие, ее славу». И не поспоришь! Настроение армии было именно таким. Но спустя сто лет после тех событий пора бы уже перестать жить в мире самодельных иллюзий.

Те успехи, вроде остановки «Великого отступления» или Брусиловского прорыва, которые у нас сегодня почему-то принято отождествлять исключительно с личностью Николая II, были бы в принципе невозможны без начальника его штаба – генерала от инфантерии Михаила Васильевича Алексеева. Его нынче принято поносить последними словами, обвиняя во всех смертных грехах: от мнимого участия в заговоре против государя императора до того, что именно он – главный виновник безблагодатности Белого движения прямо с момента его зарождения.

Между тем современники совершенно иначе оценивали Алексеева. Приведу лишь одно свидетельство. Адмирал Колчак: «Я всегда считал его самым выдающимся из наших генералов, самым образованным, наиболее подготовленным к широким военным задачам. Это для меня являлось гарантией успеха в ведении войны, ибо фактически начальник штаба Верховного командования является главным руководителем всех операций».

В этом месте обычно слышатся истошные крики современных монархистов. Невозможно отрицать, что именно после того, как Николай II встал во главе армии, наладилось снабжение частей, вырос боевой дух, прекратились конфликты между гражданской и военной администрациями. Последний пункт мне особенно нравится. И ведь повторяющие эти слова даже не задумываются над невероятно простым вопросом: а кто мешал государю императору заняться армией до вступления в должность Верховного главнокомандующего? Неужели полномочий не хватало у самодержца Всероссийского, Московского, Киевского, Владимирского, Новгородского и т. д.?

Но даже не это главное. Обычно в защиту Николая II как Верховного главнокомандующего приводится великолепный аргумент. Дескать, этот шаг позволил лишить оппозицию, которая готовилась к государственному перевороту, сильной фигуры в лице великого князя Николая Николаевича. Но, во-первых, непонятно, откуда берется утверждение, будто бывший Верховный главнокомандующий спал и видел, как бы поскорей примкнуть к Милюкову и Гучкову. А во-вторых, даже если принять данную версию за правду, отставка великого князя лишь отсрочила на время дворцовый переворот, а вовсе не ликвидировала заговор. К чему все это привело, я подробно описывал в книге «Крах великой империи».

Ярким примером неудачной кадровой политики лично Николая II в годы Великой войны является фигура Бориса Владимировича Штюрмера, еще одного этнического немца. Нынче этот человек, волею государя императора ставший премьер-министром в воюющей с Германией стране, основательно забыт. Но это вовсе не означает, что и мы не должны о нем вспоминать. Напротив – должны. И будем это делать, чтобы спустя сто лет начать избавляться от иллюзий, взращенных в общественном сознании русскими эмигрантами первой волны и их нынешними последователями из числа отечественных либералов.

Б. В. Штюрмер, глава правительства Российской империи

Для начала одна цитата. Современники так описывали Штюрмера: «Православный немец давно известен: неглупый, но бессердечный человек, известный ретроград, крайний правый, человек с умом, административной опытностью и с известным тактом. Спрашивается только, какое впечатление произведет в России и в армии назначение немца как раз в это время? Доказывай потом, что он православный и по-русски говорит лучше, чем по-немецки». Как вам такой типаж из «черной сотни Госсовета»? Не торопитесь отвечать, это свидетельство, что называется, для затравки.